Биомеханический барон (СИ) - Чехин Сергей Николаевич

На подъезде образовалась самая настоящая пробка из карет и перепуганных лошадей. Очень скоро сей затор пришлось спешно переделать в баррикаду — получился эдакий вытянувшийся вагенбург (он же — гуляй-город), где держали оборону дюжины охранников, наемные дворяне и младшие дети знатных родов уезда.

К полудню натиск чудищ схлынул, но крайние кареты изломали в труху, среди догорающих остовов вперемешку лежали люди и нежить, а пепел от поверженных тварей напоминал сугробы. Над поселком (да и над самой Ялтой) всюду поднимались столбы черного дыма, отчетливо заметные из-за штиля.

И хоть бестии попрятались в Прорехи (дневной свет им зело не по нраву, ибо суть есть та же стихия, что и святая волшба), но с окрестных кладбищ брели поднятые некромантами мертвецы. Этих успешно разили и пулями — главное, попасть в голову, но зомби наводили такого страха, что даже с бывалых защитников сходило по семь потов.

Но весь этот ужас и раздрай — лишь затишье перед ночной бурей. Это понимал и киборг, тенью снующий среди полуразрушенных домов, и аристократы, что съехались к своему предводителю на совет.

И если издали столпотворение наряженных барышень и господ (война войной, а этикет по расписанию) можно было принять за бурную светскую вечеринку, то вблизи стало ясно, что это — скорее митинг, готовый вот-вот сорваться в бунт.

На крыльце у входа стоял статный пожилой мужчина в белом кителе с эполетами, брюках с лампасами, фуражке с блестящей кокардой и с лихо закрученными казацкими усами. Перед ним выступали трое господ при саблях и револьверах, держась подальше друг от друга и бросая на соседей недобрые взгляды.

Судя по биометрии, все четверо пребывали в чрезвычайном нервном напряжении, ибо понятия не имели, что вообще происходит и как с этим дальше быть. Собственно, именно поэтому знать и съехалась к своему главе — ибо куда еще, если не к нему.

— Феликс Феликсович! — гаркнул крепкий бородач со шрамами от когтей на лице, плавно переходящих в рваную полосу сбоку головы. Должно быть, косолапый едва не снял со здоровяка скальп, но судя по воротнику из медвежьего меха, в итоге ошкурили именно хозяина леса. — Я требую от вас самых решительных действий! Город утопает в хаосе! Всюду бродит нечистая сила, колдуны устроили настоящий шабаш, так еще и американцы с корабля творят лиходейства! Вы — наш избранный предводитель, так и ведите нас в бой!

— Обождите, Федор Иванович! — сказал второй — невысокий и полноватый, в синем двубортном мундире, с каштановыми бакенбардами и отнятой по левое плечо рукою. — Вы нас так всех под монастырь подведете. Тот самый, от которого камня на камне уже не осталось. Мы, пардон, мзду в губернию зачем отсылаем? Чтобы потом без хрусталита от бесов отбиваться? Нет уж — раз дань получают, то пусть изволят и помощь оказать. Предлагаю немедленно запросить подкрепление у генерал-губернатора.

— А я хочу напомнить, — слово взял болезненного вида дворянин во фраке и цилиндре, словно сошедший с карикатур, обличающих грехи буржуазии. С той лишь разницей, что там эксплуататоров обычно рисовали непомерно тучными, а этот, похоже, пил только воду, хотя говор выдавал в нем обрусевшего немца, — что ежели мы прямо сейчас да по телеграфу запрос пошлем — помощь прибудет в лучшем случае через сутки. А нам грядущую ночь не пережить — мы и эту еле вынесли. А значит, город надлежит немедленно покинуть и ждать подхода сил в безопасном месте.

— И бросить простой люд на произвол?! — взревел бородач, что тот медведь. — И как у вас язык только повернулся, Кристоф Романович?!

— А вы что, социалист? — окрысился тевтонец.

— Ах вы…

Бородач потянулся к тяжелому палашу, но его тут же остановил Юсупов:

— Хватит! До чего дошли — дуэль прямо предо мной учинить решили. Они так-то запрещены, ежели вдруг позабыли!

Захар опознал всех троих по именам-отчествам. Здоровяк-сибиряк — герцог первого ранга Сабуров, в прошлом — покоритель тайги и порубежных земель, а нынче — заведующий всеми уездными мануфактурами, заводами, шахтами и прочими производствами.

Тощий немец — Кристоф Романович Мейер, главный по виноградникам, поместьям, скотным дворам и иному сельскому хозяйству. Однорукий же — Игнат Константинович Алабин, отставной моряк, дослужившийся от рядового канонира до капитана, а теперь держащий в своих руках (точнее, руке) порт, рынки, кабаки, да и всю торговлю в целом.

И кто-то из них (а может, и не один) наверняка присягнул Тьме. И прямо сейчас тайком подбивает соседей к наиболее выгодным для нечестивых хозяев действиям. А выгодны могут быть все предложения. В прямом бою иссякнут силы, ожидание помощи растянется до ночи, а бегство и вовсе избавит легионы Бездны от неизбежных потерь. Интересно, какое решение по итогу примет князь? Быть может, темный агент — именно он?

— Так скажите, что нам делать? — возопил немец. — Мы ради этого вас и выбрали! Чтобы в час нужды вы нас защитили!

— Себя мы и сами сможем защитить! — рыкнул в ответ Сабуров. — Кто сбережет горожан? Пока здесь нет армии и флота, это — наша прямая обязанность! Мы не можем бросить жителей на произвол! У них нет ни шанса против тварей! А стало быть, надо сражаться! Если объединимся — дадим отпор!

— Это не вам решать, — фыркнул однорукий Алабин. — Тем паче, никто с вами объединяться не обязан. Как Феликс Феликсович скажет — так и будет. А ежели он не в силах сделать выбор — давайте голосовать.

— Давайте, — кивнул Мейер. — За нового предводителя. Ибо зачем нам вождь, который не в состоянии принять решение.

— Да как вы смеете! — Юсупов тряхнул кулаком. — Изменник!

— Ничего подобного, — со змеиной улыбочкой ответил немец. — Срок ваших полномочий почти истек. А ввиду чрезвычайных обстоятельств, мы имеем право потребовать досрочные выборы. И я, с вашего величайшего позволения, первым внесу свою кандидатуру. Моя предвыборная программа — покинуть сие гиблое место как можно скорее. Ибо нет в самогубстве подвига, только глупость и расточительство.

— Тогда и я участвую! — рядом с бородатым верзилой из воздуха сгустился плоский камень, по которому он от души стукнул кулаком и раскрошил едва ли не в пыль. — Я за то, чтобы подготовиться, окопаться и обломать чертям рога! Не будет эта погань землю русскую топтать! Ни пяди ей не отдадим!

Спорщики устремили взоры на последнего претендента. Калека ловким пассом повесил пред лицом табакерку, взял щедрую щепотку и втянул опухшей покрасневшей ноздрей.

— Что же вы молчите, ваша светлость? — с укором произнес Сабуров.

— А я, ваши светлости, кандидатуру выставлять не буду, — мореход прикрыл нос платочком и чихнул. — Мне, знаете ли, оба предложения не по душе. Я бы отошел на более выгодную позицию, соединился бы с подкреплениями и совместными усилиями отбил город. Но я человек военный, привыкший жить по уставу и подчиняться командам старших по званию. И потому буду голосовать наравне со всеми. А там уж как прикажут — так и будет.

— То есть, вы тоже за выборы? — мрачно произнес Юсупов.

— И я, Цезарь, — с намеком ответил калека. — И пока есть время, я бы не отсиживался во дворце, а навел бы порядок в уезде. С чертями, ваше сиятельство, все понятно. А вот подонков, мародеров и прочий криминал надобно поскорее приструнить. А полиция бездействует — ждет распоряжений сверху, которых все еще нет.

— Пожалуй, вы правы, — нехотя согласился князь. — Я немедля свяжусь с обер-полицмейстером и улажу дела. И как уходящий предводитель, назначаю выборы на четыре часа дня. Надеюсь, этого хватит, чтобы определиться с подходящим вариантом. Обычно голосование проходит в полночь, но я очень надеюсь, что к тому моменту вы примете решение, — мужчина вздохнул. — И оно окажется единственно верным.

Дворяне потихоньку отхлынули от входа и разбились на группки по интересам, и происходящее стало больше напоминать светский раут. В общем и целом, Захар остался увиденным доволен — по крайней мере, благородные доны не резали друг дружку напропалую, следовательно, есть шанс подвинуть нужную кандидатуру.