Ритуал (СИ) - Ри Тайга

Клятву я принесла, но на вопрос — что происходит, дядя так и не ответил. Зачем это всё? Дядя ещё никогда не передавал печать Главы. Никогда. Что происходит в Столице, учитывая казнь сира Ву? Может ли что-то грозить дяде?

Я крепче сжала пальцами большой кругляш, и мне показалось, печать немного потеплела.

«Великий, спаси и сохрани сира Кастуса Блау, и весь род его, и потомков, и осени дланью своей, и не оставь светом своим…», — шептала я тихо-тихо, пока умиротворенная Нэнс выполняла наш ежевечерний ритуал.

Статуэтка змея Немеса подмигивала мне красными бусинами глаз, как будто утешая. Вестник вспыхнул ярко, прямо передо мной, ослепив, отразившись в зеркале, и я, проморгавшись, открыла послание.

«Согласен».

Ремзи был краток. Я схлопнула чары, и устало потянулась. Пока всё идет по плану. Иссихар уже должен был получить хран, поединку ничего не помешает, Фей я вытащу. Единственное, что нужно решить — как освободить малыша Зи от клятвы Хейли. Или… можно выбрать самый простой путь.

Нет сира — нет клятвы.

Глава 146. Там, где чадят свечи

Мне пришлось прижаться к стене, чтобы пропустить слуг, груженых свитками, которые торопливой вереницей шли в сторону главного крыла. Так что поприветствовали меня только двое, третий был сосредоточен исключительно на том, чтобы пирамида в его руках не рухнула, и просто прошёл мимо.

Дверь в бывшую лабораторию-кабинет Виртаса была открыта настежь. Луций, суетливо размахивая руками, торопил тех, кто ещё остался.

— Быстрее, быстрее… это последние… и вон те записи… нет, книги оставь, оставь я сказал… О, Великий… только свитки и со второй полки всю стопку с подшитыми записями… аккуратнее! Руки откуда растут!

— Наставник… ясного утра…

— Вайю…, — Луций утёр пот со лба, — … оставь книги, я же сказал! Ясного. Ясного дня.

Кабинет Виртаса был перевернут вверх дном, они вытащили и выгрузили на столы всё, что хранилось на дальних стеллажах. Ящики стола были выдвинуты и уже пусты — оттуда забрали всё.

— Немного рановато… для уборки, — я поправила тренировочный костюм и хлопнула по ладони перчатками. Уже рассвело, но до завтрака было ещё далеко, даже занятия на площадке начинались только мгновений через десять.

— Скажи это Кастусу…, — Луций закатил глаза, — он ещё вчера ночью потребовал все мои планы по твоему обучению, проверил всё лично, а с утра ему потребовались старые записи Виртаса…, — он застонал вслух, — портал утренний, чтобы разобрать всё это… я останусь без завтрака, — Луций проводил тоскливым взглядом последнего из слуг.

— Оу.

— Оу, оу, оу, — он нахохлился и обернулся ко мне, скрестив пухлые руки на груди. Седые кустистые брови шевельнулись и сошлись на переносице. — Что опять произошло, Вайю? Что опять? Программу утвердили давно, и не было никаких вопросов до вчерашнего вечера!

— Уф-ф-ф…

— Ты представляешь, на что сейчас похож мой кабинет? — Он всплеснул руками. — Там пройти нельзя! А у нас работа с мистером Сяо!

— Можно подумать раньше там пройти было можно…, — прошептала я себе под нос. Луций услышал, и уже набрал полную грудь воздуха, чтобы отчитать меня, раз уж нельзя высказать всё дяде, но гроза миновала.

Один из слуг бодрой рысью подбежал к нам.

— Мастер-наставник, сир Блау требует вас к себе. В кабинет. Немедленно.

— Охо-хо… Вайю, — Луций решительно ткнул толстым коротким пальцем с двумя кольцами в мою сторону, — с тебя объяснения!

— Слушаюсь, — я присела в полном поклоне и низко опустила голову, так, чтобы скрыть улыбку, — … и повинуюсь.

В лаборатории Виртаса ещё никогда не было такого погрома. Нелюбовь Луция к Светлому Наставнику, навязанному столицей, нельзя было бы выразить красноречивее — пусть всё станет прахом. Я перешагивала через осколки фиалов, обрывки разорванных записей, сломанные пополам кисти — вряд ли слуги позволили бы себе такой вандализм. Один из стеллажей был отодвинут в сторону и перегораживал проход, мне пришлось постараться, чтобы протиснуться. В дальней части кабинета разрушений было меньше, видимо Луций выпустил пар на входе. Если бы не пустые полки, можно было бы подумать, что Виртас просто вышел ненадолго и скоро вернется, пока слуги наводят порядок.

Ящик стоял там же, где я видела его в последний раз — в самом низу стеллажа. Я вытащила лакированный деревянный короб, охнув от тяжести, сдула толстый слой пыли с крышки, и, с замиранием сердца щелкнула замком сбоку.

Внутри всё осталось по-прежнему. Двенадцать базовых эликсиров, с трех-зимним сроком годности, всё, что может потребоваться юной помощнице целителя в самых простых случаях. Набор кистей, походная тушница и шнурованная тетрадь для ведения истории болезней. Пара свитков с плетениями — большой реанимационный и исцеление, если вдруг забуду — я всегда ошибалась, когда узлов было больше трех. Пара пирамидок для записи, один артефакт-определитель ядов, один накопитель — я покачала на руке небольшой шарик — под завязку наполненный светлой энергией — Виртас учёл даже это.

Маленький свиток из очень дорогой подарочной бумаги, сколотый золотой булавкой и зеленым витым шнуром, тоже лежал там, где и положено — прямо под крышкой. Бумага хрустнула, когда я развернула послание.

«Поздравляю с получением первого в твоей жизни звания — помощник целителя! Помни, что жизнь — бесценна, потому что это единственное, что мы не можем создать или вернуть. Горжусь тобой. Наставник».

Фиалы я перебирала ещё мгновений пять. Гладила пальцами, щупала пузатые бока, изучала цвет на свету, нюхала пробки, полной грудью вдыхая родные запахи. Виртас готовил подарок на весну, экзамен на помощника сдают в начале лета, и тогда в Академию я бы поехала с настоящим саквояжем — набором начинающего целителя наилучшего качества. Я знала, что Вирт не брал готовый — он подбирал каждую вещь внутри сам, проверяя лично, и даже ящик и тот делали под заказ у одного из столичных умельцев.

Вайю Блау. Дочь Юстиния Блау, сестра Акселя, а теперь и Данда. Племянница Кастуса Блау, будущий целитель. Сначала звание помощника и саквояж в подарок от Наставника, потом Академия, десять зим, помолвка с Квинтом, свадьба… жизнь была бы такой простой и понятной.

Должна была быть.

Я захлопнула крышку с глухим стуком, решительно щелкнув задвижкой, запирая прошлое там, где ему и надлежит остаться. Под замком. Под слоем пыли.

— Простите, Наставник…

Маленький свиток из дорогой подарочной бумаги гореть не хотел — мне пришлось поджигать дважды, прежде чем жирный серый пепел упал на пол. Зеленый витой шнур я сожгла тоже, булавка не горела — и её я забросила обратно в саквояж, который вернула обратно на нижнюю полку стеллажа.

Дарить набор «помощника целителя» больше было некому.

***

Ликас — молчал. С утра со мной вообще не разговаривал никто, кроме Геба — ни Старик, обиженный тем, что я забросила новую лошадку и не нашла времени, чтобы приручить норовистую скотину, ни Фифа, которая демонстративно отвернула от меня голову, изящно изогнув шею — морковку я забросила прямо к ней в стойло — захочет, сожрет; ни Ликас, который успешно делал вид, что у него есть единственный ученик и это не Вайю Блау, даже ни одного замечания в свой адрес — а промахи я делала специально — сегодня мне услышать не удалось.

Аларийцы умели дуться. Как будто это особое качество, которое зашито в крови, и передается из поколения в поколение — умение молчанием поставить господ на место, продемонстрировав всю глубину ошибочности их позиции.

Я разминалась, прыгала, проходила полосу испытаний и бегала штрафные круги, которые назначила себе сама — тоже молча. Ни Ликас, ни Нэнс, ни Маги не умели молчать долго. По моим подсчетам времени тренировки и трех штрафных должно хватить, но Ликас оттаял на втором — третий круг мы бежали уже вместе. Молча, но рядом.

Под сапогами хрустел снег, дорожки сворачивали — вдоль конюшен, через сад, вторые ворота и далее вокруг поместья. Мы бежали в такт и я поняла, что Наставник притормаживает специально, подстраиваясь под мой шаг.