Нам здесь (не) жить (СИ) - Зонин Сергей "Серая Зона"

Администратор запнулась.

— Наши маги должны будут проверить, действительно ли артефакт может сделать то, о чём вы говорите… Это займёт несколько часов… Но даже чисто по стоимости материала эта серьга потянет на сотню золотых монет, а если она в самом деле работает именно так… цена может дойти до тысячи.

— Я мог бы подтвердить, но мои слова не аргумент, — хмыкнул Херо-Херо. — Давайте так, пока что возьмите у нас серьгу по стоимости металла, а завтра мы зайдём, и если оценка покажет, что артефакт работает — вы доплатите недостающее.

— Это не соответствует обычному формату сделок о залоге, но для такого случая… подождите пять минут, я должна посоветоваться с менеджером. Думаю, он разрешит.

Другие гости штаб-квартиры уже смотрели на амулет в моей руке жадными глазами. Даже однократное спасение жизни — это очень и очень много, это в бесконечное количество раз лучше, чем ни одного. Особенно при их опасной работе.

Испытанием на платиновый уровень нам поручили убить демона, запечатанного в подземелье на равнинах Катз. Его недавно обнаружила группа работников из Бахарута, однако, трезво оценив свои шансы, не стала связываться.

Экзамен на ранг отличается от обычного задания того же ранга двумя нюансами. Во-первых, за него не платят деньги — наградой становится сам жетон. Всю оплату за контракт забирает себе Гильдия. Узнав об этом, Херо-Херо-тян меланхолично заметил, что денег с самих экзаменуемых могли бы для приличия и не брать — на что администратор спокойно ответил, что деньги за экзамен будут получены в любом случае, а вот клиент оплатит задание только в случае успеха. Гильдии же надо на что-то жить в обоих случаях — таланты в неё приходят, или неудачники.

Во-вторых, что было для нас гораздо неприятнее, на время экзамена в группу включается авантюрист искомого или более высокого ранга, задача которого — наблюдать, чтобы всё было честно, и подтвердить выполнение задания. Сражаться вместе с нами он не будет и в случае чего сразу задаст стрекача, бросив нас на растерзание. Если же наблюдатель всё-таки погибнет, вопреки всем предосторожностям, то задание не засчитывается.

А я уже размечталась, как мы сбросим этот дурацкий маскарад и сможем оттянуться по полной. Против пары Высших Существ и пары Стражей Этажей у несчастного демона не было бы ни единого шанса. А вот начинающим авантюристам с Азерлийского хребта скорее всего придётся тяжело.

Инспектора, которого прикрепили к нашей группе, звали Сумо. Я недостаточно разбиралась в местном языке, чтобы понять, было ли это имя «говорящим» — и вообще звучало ли оно так же на родном языке — мы-то слышали всё в переводе. Во всяком случае, внешне он своему имени более чем соответствовал. Полтора метра ростом и почти столько же в ширине плеч, черноволосый и черноглазый, с простой стрижкой «под горшок», придающей ему вид туповатого деревенского мальчишки (на вид ему было лет восемнадцать). Однако думаю, если бы все его достоинства заключались в весе и физической силе, вряд ли он смог бы достичь титула авантюриста платинового ранга, тем более — выполняющего особые поручения Гильдии, такие как тестирование новичков.

Я откровенно растерялась, поскольку при свидетеле мы не могли использовать телепортацию, и уже приготовилась к долгому унылому путешествию длительностью в несколько дней. Но акаино — магический зверь Ауры, на котором она в бою ездила верхом, а в мирное время запряжённый в нашу повозку — домчал нас до нужного склепа меньше, чем за полдня. Даже то, что дорога была изрядно разбита — нежить не ведёт дорожных работ — замедлило нас менее чем вдвое. И основной частью этой задержки мы были обязаны низкой прочности нашей повозки. Попробуй мы ехать быстрее — магический зверь бы выдержал, а вот телега бы просто развалилась. Что поделать — мало кто поверил бы, что мы так удачно нашли в сокровищнице дракона или ведьмы ещё и карету ко всему.

Тем не менее, даже полдня ехать молча было скучно, а в телефон здесь не залипнешь. Так что не прошло и часа, как мы разговорились. Правда получать настоящее удовольствие от беседы мне мешала необходимость постоянно следить за неписью и напоминать «Отыгрывайте роли, отыгрывайте роли!» Как только вернёмся в Назарик или хотя бы просто сможем уединиться — устрою для малышей полномасштабные курсы актёрского мастерства. Это же позорище, когда мои по сути дети не могут сравниться в искусстве исполнения даже со мной — а ведь непись Назарика в целом гораздо более талантлива, чем мы, простые люди в телах монстров. Демиург гораздо умнее Ульберта, Коцит — лучший воин, чем Такэмикадзути, Себас честнее и смелее, чем ТачМи (во всяком случае, по словам последнего), Альбедо обаятельнее и общительнее, чем Табула… Хотя вот Шалтир… Да уж, творение моего брата ещё более позорно, чем он сам. Похоже, это у нас семейное — только мы с Перорончино даже в мире фантазий не смогли создать существ, которые бы нас хоть в чём-то превосходили.

Тем не менее Сумо то ли не заметил, что он несколько раз был на волоске от смерти, то ли был достаточно хорошо воспитан, чтобы не подавать виду. Он рассказал нам свою историю — оказывается, ему уже 27 лет, а моложе своих лет он выглядит благодаря наследию отца — он наполовину дварф. Как и эльфы, дварфы в этом мире являются человеческой расой и потому могут скрещиваться с людьми естественным путём. Он обычно не любил распространяться на тему своего происхождения, однако Роберт Стронг, будучи полугигантом, оказался для него в какой-то степени родственной душой. Мне стало ужасно стыдно, что я выдумала для Херо-Херо-тяна такую историю, невольно воспользовавшись чужой душевной слабостью, но кто же мог знать заранее — не переделывать же её теперь…

Так же как Стронг никогда не общался с настоящими морозными гигантами, не считая пары коротких стычек в ходе своих приключений на охоте, Сумо никогда не имел дела с тёмными дварфами. С дварфами обычными — было дело, среди приключенцев таковых довольно много. Но там всё было без особых сантиментов — по молчаливому соглашению они просто не обращали внимания на расовую принадлежность друг друга, общаясь просто как коллеги — иногда соратники, иногда торговые партнёры, иногда конкуренты… А вот любого тёмного дварфа он бы не задумываясь убил при встрече, даже отца… Особенно отца.

Дварфы вообще-то не отличаются особым либидо, по сравнению с людьми их можно считать почти что импотентами. И наоборот, они считают людей народом озабоченных извращенцев, из-за того какое место в жизни таковых занимает секс. Но вот данный конкретный тёмный дварф оказался слишком близок к людям… Во всех смыслах. Он видел в своих человеческих рабынях не только бесплатную прислугу и боксёрские груши, но и объекты для сексуальных утех. И когда одна из рабынь забеременела, он только обрадовался — будет больше бесплатной рабочей силы. Признавать, что ребёнок имеет хоть какое-то отношение к нему самому — садисту и в голову не пришло.

Хотя рабов в этой подземной крепости было гораздо больше, чем собственно дварфов, никто из них даже не думал о восстании или побеге. Потому что вокруг были холмы Абелион, и тёмные дварфы — единственные их обитатели, которые рассматривают людей хотя бы как рабочую силу, а не как пищевой ресурс.

Тем не менее, после родов женщине с ребёнком повезло сменить хозяина на другого дварфа — столь же жестокого, но хотя бы менее озабоченного, заинтересованного лишь в женщинах собственного народа.

А когда маленькому Сумо было три годика, на твердыню хозяев произошёл налёт паладинов Святого Королевства при поддержке Писания Теократии. Целью было, конечно, не освобождение рабов, а ослабление производственной мощи Абелиона. Тёмные дварфы сами с людьми не воюют — им гораздо выгоднее снабжать тех, кто воюет. Но тем не менее, паладины отказались резать женщин и детей собственной расы, так что их забрали с собой. Боеспособных и трудоспособных мужчин — тоже, кого в армию, кого в крепостные. Стариков и инвалидов убили.

Тем не менее, новая жизнь на новом месте оказалась в чём-то даже тяжелее старой. Прежде всего ему пришлось столкнуться с «проблемой полуэльфа». Если у дварфов Сумо считался чистокровным человеком, то в Святом Королевстве его, наоборот, единодушно считали дварфом. Правда, не все опознавали в нём тёмного, поэтому неприязнь ограничивалась лёгким презрением и неопасными тычками. Паладины, которые знали его настоящее происхождение, были далеко.