Ведьмин кот (СИ) - Арнаутова Дана "Твиллайт"

— Ничего хорошего, — пожал плечами Стас. — Все, кто ее обижал, очень сильно об этом пожалели, а заодно досталось и невиновным людям. Грустная история, в общем.

— И весьма поучительная, — ровно отозвался клирик. — Для мира, в котором, как вы утверждаете, не существует колдовства, такая осведомленность выглядит довольно странной.

— Так у нас настоящего колдовства нет, а историй про него — сколько угодно! — возразил Стас, но тут они свернули к небольшому домику в конце улицы, и Ева-Лотта толкнула калитку, не без труда ее открыв.

— Что за люди… — пробасил Йохан, неодобрительно глядя на покосившиеся столбики и калитку, которая держалась на честном слове. — Тут работы — свечка сгореть не успеет, как все сделаешь! А они мимо ходят, и душа не шевелится? Эй, милая фройляйн, у тебя топор с молотком-то есть? Или тоже соседи уволокли?

— Одолжили, — виновато улыбнулась Ева-Лотта, придерживая калитку, чтобы все вошли. — Месяца два назад взяли, да так и не вернули пока. Ничего страшного, все равно она не запирается. Вот сюда проходите, сделайте милость.

Патермейстер первым свернул за угол дома, на ходу осенив себя крестным знамением. За ним — капитан и Стас. Рейтары остались во дворе, только Йохан увязался следом, бурча, что сразу видно, мужчины в доме нету. Вот здесь бы поправить, а это приколотить надо, а здесь выкопать… И хорошо бы выдернуть ноги Гансику, который в женихи лезет, а сам только в трактире сидеть и умеет… И руки тоже, раз он ими не пользуется. Да и голова, если подумать, такому ни к чему.

— И где ваше чудовище? — осведомился Моргенштерн, стоя между аккуратных грядок, уходящих вдаль, к нескольким разлапистым деревьям и заваленному частоколу. Огород у Евы-Лотты был здоровенный и содержался бы в полном порядке, если бы по некоторым грядкам не прошло стадо слонов. Ну или заботливых соседей, что даже хуже. — Я правильно понимаю, что вы его сотворили с помощью морока и сделали привязку на определенное действие?

— Так и есть, герр патермейстер, — подтвердила Ева-Лотта. — Если чужой человек зайдет и сорвет что-нибудь без спроса, тут он и покажется.

— Что ж, герр Ясенецкий, вы желали помочь? — осведомился Моргенштерн и великодушно разрешил: — Действуйте!

Стас радостно осмотрелся, прикидывая, что здесь можно тронуть, чтобы не причинить большего ущерба, чем нанесли добрые односельчане.

— Пойди, муженек, к ведьме, нарви у ней в саду зеленого рапунцеля, — процитировал он. — Между прочим, этот момент меня даже в детстве возмущал! Ну нету у тебя денег, чтобы жене зелени купить, так попроси по-хорошему, отработай как-нибудь! Не-е-ет же, сначала лезут воровать, а потом удивляются, что с этого начинаются всякие неприятности…

Определившись с целью — аппетитным кустиком салата, он наклонился и решительно сорвал кудрявый листочек. Рядом потянулись к шпалере зеленого горошка капитан и Йохан.

Земля дрогнула. Стас от неожиданности даже присел, уронив салат. Эт-то что за спецэффекты?

Земля дрогнула снова. И снова. Так ритмично, как будто… как будто под чьими-то шагами. Да для такого эффекта и правда нужен слон, не меньше!

Стас глянул на инквизитора, тоже сорвавшего гороховый стручок, и шепотом уточнил:

— Вы это чувствуете?

Моргенштерн сосредоточенно кивнул.

— Матерь божья… — медленно проговорил капитан, не тронувшись с места, но уронив руку на палаш.

Земля продолжала сотрясаться все чаще, и Стас признал, что испугаться тут очень даже есть чего! Днем еще ладно — видно же, что кусты не качаются! А вот ночью… Так, но тетка описывала адских тварей, а не землетрясение?

Адская тварь, здоровущая, как пони, возникла мгновенно, то ли раздвинув кусты смородины мощным приземистым телом, то ли просочившись сквозь них. Только что не было — и вот она! Словно ответ на его мысли! И никакое другое определение к ней настолько хорошо не подходило.

Следует признать, описала тетка тварь с точностью истинно немецкой, и неважно, что вокруг Австрия! Длинное вытянутое рыло с хищно шевелящимся черным носом, маленькие злобные глазки, клыки, сделавшие бы честь саблезубому тигру — и, в самом деле, иглы на спине, густые, как щетка, длиной… да, пожалуй, не меньше, чем палаши господ рейтаров, острые даже с виду!

Тварь копнула землю когтистой передней лапой, открыла пасть и дохнула такой невыносимой вонью, что глаза заслезились.

«Вот тебе и милая девочка, — растерянно подумал Стас. — Это ж Хагрид в юбке! Где она эту тварь взяла и где прятала? А кормила-то чем?! Может, если хорошо поискать, у нее тут Азаг-Тот под кроватью найдется? То есть Арагог… а, какая разница!»

— Ух ты, ежик! — радостно завопил Йохан. — Прямо как из песенки! Ути, милый какой!

Милый? Милый?!

— Это твой ручной еж, девица Ева-Лотта? — пару мгновений спустя услышал Стас абсолютно спокойный голос инквизитора.

Так, погодите, еж?! Вот это вот?!

— Не совсем, — призналась ведьмочка с явным смущением. — Он у соседей в стогу зимовал, и его весной вилами нечаянно пырнули, а я раненого подобрала и выходила. Он и прижился, мышей вот ловит. Но на руки не идет и в доме жить не хочет…

— Еж?! — повторил Стас, вглядываясь в чудовище, которое… словно бы уменьшилось?

И морда уже не казалась такой злобной и ужасной, и колючки на глазах сдувались… Адская тварь стремительно превращалась в самого обычного ежика, который стоял под кустом смородины и сосредоточенно нюхал воздух, дергая длинным мохнатым носом с трогательной мочкой. Натурально, ежик!

Присев, Ева-Лотта осторожно подхватила ежа под пузико и подняла перед собой. Еж недовольно фыркнул и свернулся в колючий комок, который девушка положила в передник, прихватив его за краешки.

А Стас с некоторым смущением вспомнил залихватскую песенку, которая так неожиданно оказалась кстати. Да уж, на такого ежа точно никто не покусился бы с неприличными намерениями!

— Ежик — зверь нужный, — убежденно заявил Йохан. — Он мышей и змей ловит, а еще слизняков жрет. И жетона ему не надобно, потому как никакой демон в него не вселится! У батюшки цельная ежиная семья при мельнице живет, и всем пропитания хватает. Эх, жалко, таких здоровенных ежей в самом деле не бывает! Мы бы его при капитуле поселили! А что, если маленький еж может целую гадюку загрызть и сожрать, так с большим, глядишь, и на оборотня ходить можно!

— Упаси Господь… — сдержанно ответил герр патермейстер, почему-то не приходя от этой идеи в восторг. — Еще нам ежей размером с теленка не хватало. Что ж, в этой части расследование завершено. Еж — честная божья тварь, приносящая пользу, посему его содержание полностью оправдано и наказанию не подлежит. Что касается морока, то закон не запрещает охранять свое имущество от воров и прочих негодяев. И хотя здоровью некоего Михеля был нанесен вред посредством испуга, означенный Михель первым совершил преступное деяние, покусившись на плоды чужого труда.

— Иными словами, не приперся бы в чужой огород за редиской, остался бы целым и здоровым, — подытожил капитан. — Только вот про ежика рассказать придется, герр патермейстер. А как только расскажем, так местный люд его сразу бояться перестанет. И тогда здесь хоть капканы ставь — не поможет. Все вынесут, что еще вытоптать не успели. Мы-то уедем, а ей здесь жить…

— Я об этом как раз думаю, — помолчав, ответил Моргенштерн и внимательно посмотрел на Еву-Лотту, которая так и держала ежа в переднике. — Скажите, фройляйн, вы очень дорожите возможностью остаться в Дюневальде?

— Простите, герр патермейстер? — недоуменно посмотрела на него девушка.

— Как верно заметили мои спутники, вам придется нелегко, когда мы уедем. Полагаю, долг вашей приемной матушки получится признать выплаченным, посчитав компенсацией за утраченные инструменты и не полученную прибыль. Украденные вещи вам тоже вернут, если это еще возможно. И насчет намерения выдать вас замуж я могу поговорить со старостой. Уверен, мне удастся убедить его отказаться от этой мысли. Но в целом, даже с орденской лицензией, вам придется как-то ладить с односельчанами, которые ничего не забудут и вряд ли простят. Увы, люди так устроены, что свою вину признавать не любят, перекладывая ее на тех, кого сами же и обидели. Пока еще сюда назначат нового патермейстера, пока он примет дела… В связи с этим у меня имеется для вас предложение. — Моргенштерн помолчал и продолжил, так же пристально глядя на юную ведьму, которая слушала его завороженно, даже рот немного приоткрыла совсем по-детски: — Не хотите ли вы поступить на службу в Орден? А если точнее, то в капитул, которым я имею честь управлять. Ваши способности лежат в области целительства, это нам идеально подходит. Жалование — двадцать талеров в месяц, кров и стол за счет Ордена. И, конечно, в любой момент, как пожелаете, вы можете покинуть капитул, если найдете другое место или, скажем, выйдете замуж…