Ведьмин кот (СИ) - Арнаутова Дана "Твиллайт"

— Вы… зовете меня… в орденские ведьмы? — тающим от восторга голосом прошептала Ева-Лотта и выпустила края передника. Еж, возмущенно фыркнув, упал на рыхлую грядку, моментально развернулся и зашуршал куда-то в кусты. — В самом деле? С жалованьем и орденским знаком?!

— Ваш ранг позволяет мне принять такое решение по своему усмотрению, — церемонно подтвердил Моргенштерн. — У нас до сих пор не имелось положенного по штату экспертуса, что я буду рад исправить. Кстати, вы сможете дополнительно зарабатывать, оказывая услуги горожанам, если это не пойдет во вред основной вашей службе. Но обо всех тонкостях мы поговорим дополнительно, если вы примете мое предложение.

— Да! Господи, спасибо тебе! И вам спасибо, герр патермейстер! — Ева-Лотта прижимала руки к груди и выглядела такой счастливой, что у Стаса от души отлегло. — Уехать отсюда! Никакого старосты, никакой тетки Берты и Ганса! Еще и жалованье! Герр патермейстер, да я днем и ночью работать буду! Я все по хозяйству умею, могу огородом заниматься, травы растить… Я все-все-все!..

Она запнулась, глядя на клирика сияющими глазами, и у того что-то дрогнуло в лице, Моргенштерн смутился и отвел взгляд.

— Что ж, тогда самое время объявить вашим односельчанам результаты расследования, — проговорил он. — Лицензия у меня с собой, в нее только нужно вписать ваше имя и статус, орденский знак тоже получите сейчас, потом наш кузнец его доделает, а я заверю. Что еще? Ах да, вещи! Вам следует собраться…

— Герр патермейстер! — из-за угла дома выглянул Уве. — Там люди принесли чего-то. Белье, котелки… Глянуть бы хозяйке!

— Да мне теперь и не нужно ничего! — торопливо заверила Ева-Лотта. — Как я все это повезу? Мне бы только сундучок с инструментом да на первое время узелок… Я быстро соберусь, герр патермейстер! Травы вот еще…

— Не торопитесь, — твердо сказал Моргенштерн. — Разумеется, вам понадобится повозка. Добрые жители Дюневальда изрядно вам задолжали, пусть раскошеливаются на прощанье. Капитан, оставьте пару людей, пусть помогут фройляйн выносить и укладывать вещи. Не хватит одной повозки — найдем еще.

— Но как же… — Ева-Лотта растерянно переводила взгляд с патермейстера на остальных и снова возвращалась к Моргенштерну, словно он ее притягивал. — Нельзя же забрать у кого-то повозку, да еще с лошадью…

— Почему нельзя? — удивился капитан, усмехнувшись в усы. — Очень даже можно и нужно! Не хватало, чтобы орденская служительница из дома как бедная невеста уезжала, в одном платьюшке. Все заберем! Ну, разве что мебель не потащим, у нас она получше будет. И не сомневайтесь, фройляйн, вещи вам пригодятся. Все равно ведь разворуют, если оставите! А так будет вам и обстановка, и приданое. Уве, Йохан, все, на что фройляйн ведьма пальчиком покажет, собирать и укладывать. Да так, чтобы в дороге не побилось!

На дальнейшее Стас смотрел с наслаждением. Прав капитан, иные моменты в инквизиторской работе вполне заменяют театр. И хорошо, что трагедия в данном представлении сменила жанр. Известие, что Ева-Лотта уезжает с патермейстером, произвело в Дюневальде незабываемый эффект!

— Это что же получается, ведьма всех ежиком пугала? — Староста почесал в затылке, глядя на Еву-Лотту, словно впервые в жизни ее увидел. — А так разве по закону можно?

— Это как же так вы ее увезете?! — заголосила — ну кто бы сомневался?! — трактирщица. — А кто огороды заговаривать будет? Михеля мне кто вылечит? У моей козы лишай, надо мазь ей сделать!

— А вот об этом, фрау, вам следовало подумать раньше, — сказал патермейстер с огромным, как показалось Стасу, удовольствием.

У него даже щеки слегка порозовели, и он перестал каждые несколько минут морщиться, болезненно потирая виски. Похоже, работать детектором лжи утомительно. Но теперь понятно, почему Моргенштерн сходу поверил в историю Стаса! Надо же, какое любопытное свойство. Интересно, оно всем клирикам выдается по умолчанию или только истинным? Им же тогда в расследовании преступлений цены нет!

— Да перестань, Берта, — попытался остановить трактирщицу староста. — Может, оно и к лучшему? Одни хлопоты с этой ведьмой, обойдемся без нее.

— Кто обойдется, ты обойдешься?! — вызверилась на него тетка. — А у меня в подвале плесень пойдет, если ее кажный месяц не морить! Что же это делается, люди? Наша это ведьма, значит, у нас и жить должна! Как это можно — без ведьмы остаться?! Конечно, эта дурочка рада, в город ее заберут, знак наденут… Думаешь, золотой талер в куче навоза нашла? Тьфу! — Она повернулась к Еве-Лотте и смачно сплюнула ей под ноги. Плевок не долетел и половины расстояния, но Ева-Лотта инстинктивно шагнула назад, и трактирщица выдохнула, глядя ей в лицо: — Смотри, курвина дочь, пожалеешь еще! Как надоешь герру патермейстеру, придется перед всеми его рейтарами юбку задирать! Думаешь, для чего тебя в капитул забирают, дуреха?! Травки растить да зубы дергать? Ха!

В тишине, наступившей вдруг на площади, кто-то громко икнул. Слова прозвучали хлестко, как пощечина, и мерзко, словно комья жидкой грязи, прилетевшие прямо в лицо.

Ева-Лотта сцепила руки на переднике, глядя на трактирщицу в упор. Глаза девчонки на побледневшем лице показались неестественно темными, и Стас, ахнув про себя, шагнул к ней, еще не зная, что сделает, но не успел — Моргенштерн вскинул руку и стремительно осенил Еву-Лотту крестным знамением, но каким-то странным, после четвертой намеченной точки оно закончилось описанным в воздухе кругом.

Ведьма вздрогнула и посмотрела на клирика то ли изумленно, то ли испуганно.

— Сохраняйте спокойствие, фройляйн, — уронил Моргенштерн с таким же застывшим и снова побледневшим лицом, как у самой Евы-Лотты, на миг они показались Стасу чуть ли не близнецами, только у клирика глаза отливали явственным серебром. — Слова этих людей не стоят того, что вы собирались сделать — что бы это ни было.

«Кэрри… — мелькнуло у Стаса в мыслях. — Все-таки довели девчонку сволочи! А он… что-то понял и успел?! Вроде блока или барьера?!»

Инквизитор повернулся к фон Гейзелю, демонстративно минуя взглядом багрового старосту, ловящую воздух ртом трактирщицу и замершую толпу.

— Неуважение к Ордену зашло слишком далеко, — отчеканил он бесстрастно и громко. — Если местная власть не справляется с поддержанием порядка, наша обязанность — преподать этим людям урок. Старосте деревни и трактирщице Блюменхорст назначаю по двадцать розог — старосту высечь прилюдно, женщину из соображений приличия наказать без свидетелей. Долговые расписки на имя фрау Эммы Курц изъять в счет компенсации за украденные инструменты. Доклад о данном деле и участии в нем означенных лиц, а также юноши по имени Ганс, будет подан в канцелярию маркграфини Ластенгольф. Как и реляция о ненадлежащем исполнении долга местным священником и покойным патермейстером Вольфом. Трактирщицу Блюменхорст оштрафовать за публичное оскорбление чести Ордена, в качестве штрафа изъять у нее повозку с упряжной лошадью в пользу фройляйн Евы-Лотты, по приемной матери — Курц. Имущество фройляйн Курц упаковать и погрузить, дом заколотить и оставить под личным надзором старосты. Вам ясно, любезный?! — полыхнул он глазами на старосту, который так побагровел, что как бы его инсульт не хватил. — Теперь это дом лицензированной ведьмы, служительницы Ордена. Пропадет хоть гвоздь из стены — поркой не отделаетесь. Услышу какие-то грязные слухи — а я услышу, не сомневайтесь, добрые люди доведут до сведения! — пришлю сюда дознавателей по делу об оскорблении служителей Ордена и титулованного дворянина в моем лице.

«Вот это владение канцеляритом! Шпарит как по-писаному! — молча восхитился Стас. — А как по полочкам все разложил…»

— Берта… дура… — прошептал одними губами староста. — Ваша милость…

— Не милость, а сиятельство! — рявкнул на него капитан. — Перед графским наследником стоишь, быдло! Слишком уж вы, герр патермейстер, великодушны, надо было им сразу ума через задние ворота вложить. На пользу бы пошло, видит Господь!

— Mea culpa, — согласился Моргенштерн и добавил уже по-немецки: — Прости, Господи, что обращаю к тебе мысли во гневе.