Роза Иллиана (ЛП) - Швартц Ричард

Внезапно Ласку охватило воспоминание о том, как он вытаскивал шпильки из её волос, и они чёрной рекой ниспадали на него. Семь лет назад у неё ещё не было серебреных заколок, и это означало…

— Разве мы не собирались поехать верхом? — хрипло спросил Ласка, преувеличенно оглядываясь по сторонам. — Тогда где лошади?

— Здесь, — ответила Марла, залезая в один из широких карманов своего плаща, чтобы продемонстрировать две статуэтки из чёрного камня, размером с большой палец, которые лежали на её ладони. Она слегка коснулась одной из них кончиком пальца. — Это — Борон, — сказала она с усмешкой. — Это видно по его гордой осанки… А это Астарта. Миниатюрнее бога битв, но в то же время более проницательная и ловкая. И немного застенчивая. Так мне сказали.

— Это кощунство, — заметил Ласка и всё же почти улыбнулся, настолько серьезно она представила ему маленьких лошадок.

— Это не моя вина, — с улыбкой ответила она. — Так назвал их бог… конечно, невежливо, но можно ли это считать кощунством, если это дело рук бога?

— Хорошая шутка, — признал он и теперь всё же немного улыбнулся. — Но где же настоящие лошади?

— Это настоящие, — ответила она, наклоняясь, чтобы поставить двух маленьких лошадок на старую мостовую. Она отступила немного назад и движением руки попросила его сделать то же самое, а затем прошептала что-то, что отдалось далёким эхом.

Перед его недоверчивым взором черные лошади начали расти, пока перед ними не предстали жеребец и кобыла, которые смотрели на них светящимися глазами. Дыхание их было огненным, зубы — хищные, а там, где должны были быть копыта, черные когти высекали искры из старого булыжника. Оба демонических коня были с уздечкой и седлом, с лева каждого седла крепились чёрные мечи. За седлами были пристегнуты вьюки и седельные сумки из дыма и кожи, а на лбу у обоих чудовищ рос чёрный рог, длиной в добрый фут, кончик которого зловеще светился.

Если бы Ласка не был Лаской, он бы сбежал ещё прежде, чем они до конца выросли, а так он цеплялся за то, что требовала от него его репутация: что ничто не могло его поколебать.

Когда Борон повернул к нему свою могучую голову и фыркнул огнём с шипением кузнечного горна, Ласка всё же был уже готов распрощаться со своей репутацией, и только осознание того, что этот зверь может бегать даже быстрее Ласки, удержало его на месте.

— Впечатляет, — признал он, гордясь тем, что его голос дрогнул лишь чуточку. — И… неожиданно.

Марла тоже сглотнула.

— Должна признать, что я тоже не представляла, насколько… внушительными они окажутся.

— Ты же заметила, что они демоны? — вежливо спросил Ласка.

— Не будь дураком, Ласка, — резко ответила она. — Я не связываюсь с демонами! Это сумрачные кони или кошмары, любой ребенок это увидит!

«Как будто это что-то меняет», — мысленно проворчал Ласка. Но его страх начал ослабевать, потому что не считая запаха, такого, словно они попали сюда прямо из раскаленного кузнечного горна, вели себя сумрачные кони не иначе, чем их смертные сородичи. Разве что Астарта принюхивалась к котлу с горячими углями.

— О, я совсем забыла, — сказала Марла, осторожно подходя к котлу, чтобы длинными щипцами взять один из раскаленных углей. Через мгновение сумрачная кобыла рванулась к нему, а когда Марла протянула ей уголёк, подцепила его острыми чёрными зубами и стала жевать со смаком, как сочное яблоко.

— Вот, — сказала Марла, жестом приглашая его подойти ближе и протягивая ему щипцы. — Накорми Борона.

Ласка так и сделал, и чуть позже, когда котёл опустел, Борон потёрся о него своей большой головой. Он был тёплым и почти таким же твёрдым, как металл, и всё же Ласка чувствовал, как под жёстким мехом играют мускулы. Когда Борон почти игриво толкнул его, даже он не смог сдержать смех.

«При таком раскладе он, пожалуй, сможет поладить и с сумрачными конями», — подумал он с весельем.

— Откуда у… — начал он.

— Откуда я взяла лошадей? — спросила Марла.

Ласка кивнул.

— Когда я очнулась ото сна с тем видением, я обнаружил их стоящими на алтаре.

— Ты спишь в своём храме? — удивлённо спросил Ласка.

Марла покачала головой.

— Нет, — отозвалась она, описывая руками нечто, размером с толстую книгу. — У меня есть только маленький домашний алтарь, примерно такого размера. — Она увидела его взгляд и ухмыльнулась. — Слишком мал для приличных кровавых жертвоприношений.

— Я кое-чего не понимаю, — признался Ласка. — Не считая храма Ворона, я ещё никогда не видел храм твоего бога, но слышал рассказы. Их объединяет одно: эти места ужасны и отравлены магией крови и тем, что оставляют после себя злые дела. Согласно многим рассказам, бог — это мужчина, которого почти не видно, поскольку он скрывается в клубящейся тьме. Когда я думаю о зле, я думаю о нём. — Он посмотрел на сумрачных коней, которые теперь казались ему такими же ручными, как пони. — Как он может быть таким, как ты его описываешь, если он — бог зла? Или он всё-таки не бог зла, и все просто неправильно его понимают?

Она пристально посмотрела на него.

— Только что это была не ирония?

Ласка покачал головой.

— Мы с тобой оба не безупречны, — тихо сказала Марла. — Но в отличие от тебя, я на долгое время потеряла гордость и совершала поступки, о которых теперь жалею или стыжусь. Жизнь в Аскире — тяжелый урок для таких, как мы. А когда я подумала, что должна бежать из трактира Иствана, было ещё тяжелее. Я слишком быстро привыкла к тому, что у меня есть тёплая постель и еда, за которые нужно было лишь подметать и учиться.

— Я… — с неловкостью начал Ласка, но она подняла руку и покачала головой.

— Суть в том, — продолжила она, — что я совершила много поступков, которые навредили мне. Я отправила семь душ к Безымянному, но даже Борон вряд ли стал бы привлекать меня за это к ответственности. Может до благородного господина мне не дотянуть, но я не безнадёжная.

Ласка снова набрал воздуха, чтобы заговорить, но взгляд Марлы остановил его.

— Но есть другие, — продолжила она. — Если захочешь найти, в гавани их навалом. Они злы, порочны, извращены и морально разложены. Но даже для них действует обещание богов, что есть тот, кому они могут поклоняться. Послушай, Ласка, — серьёзно продолжила она. — Война богов случалась уже и раньше. В то время бог тьмы был побеждён и уничтожен. Боги умирают очень редко, но произошло именно это: сам Сольтар убил его своим мечом. После этого боги столкнулись с проблемой: последователи Омагора всё ещё существовали. И они не хотели верить, что его больше нет. Это было до эпохи людей, но мы многое переняли у эльфов, в том числе и веру в то, что должен существовать бог зла. Вера создает богов, Ласка. Каждый убийца надеется на божественное благословение, каждый обманщик — аналогично. Таким образом в какой-то момент появился бы новый бог… который выступил бы против других богов, как это случалось уже много раз. Однако на этот раз боги выбрали одного среди своих, дабы он занял это место. Достаточно сильного, чтобы выдержать эти страдания… но который держался бы вместе со своими братьями и сестрами, пусть и немного в стороне. Эльфы называют его трусливым богом, но по сути он не такой.

Она погладила Астарту по чёрной шее и отпрянула, когда горячая морда оказалась слишком близко.

— Он — злой бог, каким ты его знаешь, Ласка, — продолжила она почти шёпотом. — Иногда он исполняет молитвы убийц и некромантов. Он также стоит в тёмных храмах и наблюдает, как люди приносят ему жертвы подобным образом. Что ещё хуже, он даже наделяет силой тех, кто верит в него подобным образом. — Она серьёзно посмотрела на него. — Скажи мне, Ласка, ты воровал, обманывал и убивал. Хороший ли ты человек?

— Я не убивал, — ошеломлённо возразил Ласка.

— А что насчет того парня, который преследовал Дезину? Он был больше и сильнее тебя, ты был ребенком, в открытом бою ты бы проиграл. Ты ударили его ножом в спину. Это не было убийством?

— Я должен был сделать это, чтобы защитить Дезину, — неохотно признал Ласка. — И ты это знаешь! — добавил он с упрёком.