— Понимаешь, Фабиуш, всё дело в Еве, маме Матиаса, — он вздохнул поглубже, пытаясь придумать, как объяснить всё ребенку. — Она очень разозлилась на меня за то, что у меня есть еще один малыш, да еще такой хороший как ты. Поэтому я не мог приходить часто. Но теперь, когда ты живешь во дворце, все будет иначе. Я смогу приходить к тебе хоть каждый день. А вот дядя Мейнгрим больше приходить не будет, вы ведь с мамой больше не живете в его доме, зачем ему приходить?
Фабиуш наморщил нос. Манфред думал, что мальчишка сейчас расплачется, и как его тогда утешать? Позвать няню, раздобыть сладостей?.. Что вообще делают, когда дети плачут, а уйти нельзя? С Матиасом он всегда сразу уходил, и сын сам приучился не плакать в его присутствии. Но, пока он паниковал, Фабиуш заговорил:
— Вы зря врете, дядя Фредек. Папа Грим нас не бросил. Он приходит ко мне каждый день и учит. Он ведь мой мастер. Это к маме его не пускают, но я ему нужен и сам по себе.
Когда Манфреда затопило это тошнотворное чувство, он даже не сразу понял, что это. Стыд. На короткое и в то же время такое длинное мгновение ему стало стыдно, что сын ему и впрямь нужен как пропуск к его матери, как наследник его магии. Как наследник трона. Но он быстро избавился от этой удушающей волны. А вот про Грима запомнил. Надо же, синий оказался хитрее, чем виделся, и вовсе не собирался сдаваться. И та встреча в прошлый раз была не случайностью, Грим не перестает приходить. Что же, тем слаще будет победа.
Утешало это не слишком и Манфред злился. Злился на себя, на Еву, на Грима и даже на Фабиуша, который никак не поддавался на его обаяние.
— Сынок, я много раз хотел прийти к тебе, как только узнал о твоем существовании, — начал он. — Но моя супруга настоящая фурия, она пообещала запретить мне видеться с Матиасом, если я буду видеться с тобой и твоей мамой. А еще она пообещала убить твою маму, если я захочу вернуться к вам, а еще…
Он замолчал, натолкнувшись на внимательный взгляд мальчика. Чем-то он напомнил взгляд короля, такой же холодный и пронизывающий. Он считал, что Ламберт Белый смотрит так, потому что слишком долго пробыл драконом, но теперь Манфред засомневался в этом. Может, это была родовая особенность магиков времени?
Когда Фабиуш заговорил, Манфред понял, что не ошибся.
— Я еще маленький, дядя Фредек, — доверительно произнес он. — Но я владею не только такой же магией как вы. Магия маминой семьи мне так же доступна. И я могу видеть немного прошлое. Я не все понимаю с первого раза, но я очень стараюсь. Не стоит обманывать меня, я знаю вас дольше, чем вы когда-либо сможете узнать меня.
— Тогда ты должен знать, что твой обожаемый Грим ради Евы убьет и тебя, и твою мать, — не удержался Манфред. Он был зол и напуган. Магия времени… Разве такое вообще должно иметь право на существование? И ладно король, но мальчик, совсем маленький мальчик, его сын… Он может увидеть слишком многое и не так понять. По крайней мере, становится понятно, почему он так по-взрослому себя ведет. Магия ребенка сама отняла у него детство. Интересно, а у Ламберта было также?
Мальчик молчал, только смотрел так, что Манфреду становилось не по себе.
Мысли перескочили на короля и Манфред понял, что ему многое нужно рассказать тому. Сейчас, пока Фабиуш видит только прошлое.
— Ладно, надеюсь, однажды ты поймешь, что я желаю тебе только добра, — натянуто произнес Манфред, осторожно откидывая в сторону белье, что комкал в руке. — Тебя надо обучать нашей магии, сейчас ты просто видишь пространство, но пробивать его аккуратно и четко там, где хочется, создавать порталы и арки, артефакты для тех, кто сам не может прыгнуть дальше своего носа — всему этому нужно учиться.
— Я всегда рад научиться новому, дядя Фредек, — искренне улыбнулся Фабиуш, на мгновение превращаясь в того пяти-шестилетнего мальчишку, каким должен быть. — Я быстро учусь и быстро расту. И я скоро стану совсем взрослым, вы же понимаете, дядя?..
Почему-то Манфреду показалось, что это не только детское хвастовство, но и непонятная пока угроза. Хотя, возможно это всё из-за сложного дня. Удивительно, какой длинный день у него получился. И это он еще не закончился!
— Я всё понимаю, — машинально заверил он сына и бочком двинулся в сторону выхода. — Передавай привет маме, малыш.
В коридоре, плотно прикрыв дверь и обнаружив, что ни Берхта, ни обалдуя Ринкольфа так и нет, он бросился бежать в сердцевину дворца, туда, где проще всего было найти короля. Ненадолго остановился рядом с залом слухов, но помотал головой и бросился вверх по лестнице. Сегодня у него точно нет времени ждать короля там. Сегодня он попадет в зал советов, даже если ему придется пробивать прокол туда силой.
И словно в ответ на его уверенность, двери в зал открылись, едва Манфред коснулся створок. Зал советов был один в один как зал слухов за одним исключением — в нем не было никого кроме Ламберта, сидящего на своем троне и упирающего подбородок в подставленные руки.
— Интересный разговор, — Ламберт пронзил его тем же цепким взглядом, что Манфред видел у Седого, а теперь еще и у собственного сына. — Я даже не стану наказывать тебя за то, что ты незаконно проник к Радославе.
— Вы всё слышали? — упавшим голосом произнес Манфред.
— Я слышу всё, что происходит во дворце, это же мой дом, — Ламберт позволил себе легкую улыбку. — Но это всё слухи. Ты же пришел мне не пересказать их, верно?
— Всё так, мой король, — Манфред поклонился. — Мой сын учится очень быстро. Сейчас Радослава терпит то, что вы не пускаете к ней Мейнгрима или меня. Но что, если ей надоест такая жизнь? Конечно, она не такая вспыльчивая как Ева, но я хорошо знаю женщин. Если им попадет что-то в голову, они своего не упустят. Что, если она уговорит Фабиуша бежать куда-то без помощи тех порталов, что контролирую я? Я не уверен, что смогу отследить стихийный портал сына, отец мои отследить не мог.
Вот теперь он понял, что попал в точку. Король сел прямо, глаза его сузились.
— Ты даже не представляешь, насколько Радослава вспыльчивая, — пробормотал он. — С тобой она показывала лишь одну свою маску, и ты должен благодарить великую яблоню, что не женился на ней. Радослава хитрая как настоящий дракон и такая же жадная. Она не переносит, когда у неё отнимают то, что она считает своим. И да, ты прав насчет бегства. Она может попытаться бежать.
Манфред понял так, что король говорит про Мейнгрима, общества которого лишают Радославу, но вслух решил не уточнять. Хорошо уже то, что король признал опасность.
— И что ты можешь предложить, Манфред? — прервал затянувшееся молчание король. — Ни за что не поверю, что ты уже не нашел лазейку.
— Есть одна идея, — медленно произнес Манфред. Он подошел ближе и сел на подъехавший пуф. Теперь они выглядели не как король и один из просителей, а как заговорщики. Кровь Манфреда забурлила от того, как близко он оказался к исполнению своих мечтаний.
— Когда я блокировал порталы в сторону моря, я понял, что также можно создать блокираторы для любых перемещений. Браслеты, не позволяющие совершать прокол пространства. Я могу создать такие для Фабиуша и снять он их не сможет.
Глаза короля загорелись.
— Ты действительно можешь создать такое? — спросил он. Манфред только кивнул. — Это чудовищно и прекрасно одновременно! Так, Манфред Золотой. Если ты сумеешь предотвратить возможный побег принцессы, я дам тебе допуск к её покоям. Никакого насилия, она мой прямой потомок. Но приноси ей цветы… Нет, только не цветы! Драгоценности, сладости. Не мне тебя учить. Когда она пустит тебя в постель, тебе придется хорошо постараться, но я тотчас разорву её брак с Мейнгримом. Твой брак — на тебе. Как только вы оба станете свободны, я позволю тебе жениться на ней и признать сына.
— А если она не захочет? — неуверенно спросил Манфред, вспомнив почти бесцветные злые глаза Радославы, когда она утверждала, что ничего не чувствует к нему.
Король махнул рукой и откинулся на спинку трона.
