Одержимый - Бардуго Ли

«Или, напротив, сильно напортачили». И в «Черном вязе» поджидал вовсе не Дарлингтон.

– Алекс? – позвал Ансельм из другой комнаты. – Можно тебя на пару слов? Одну.

Но Доуз и не думала двигаться с места. Она вцепилась руками в край раковины, словно в перекладину вагонетки на американских горках, будто вот-вот готовилась, исторгнув из груди громкий крик, резко сорваться вниз. Понимала ли когда-либо Алекс, что на самом деле значил Дарлингтон для Памелы Доуз – замкнутой тихони, отлично овладевшей искусством сливаться с окружающей обстановкой; девушки, которую лишь он один называл Пэмми?

– Давай сперва избавимся от Ансельма, а потом сходим посмотрим, – ровным голосом предложила Алекс, хотя сердце готово было выскочить из груди.

«Там ничего нет», – убеждала она себя, направляясь в гостиную к Ансельму. Просто кот. Или бродяга. Упрямая ветка дерева. Или уличный мальчишка. Ей нужно как-то успокоить Ансельма и руководство «Леты», а для этого необходима ясная голова.

– Я говорил с новым Претором. Он с самого начала с неохотой принял эту должность, а после сегодняшних событий наверняка сомнения лишь возросли. Мне пришлось приложить немало усилий, чтобы представить случившееся как не стоящее внимания недоразумение.

Алекс казалось неуместным лепетать слова благодарности, поэтому она промолчала.

– Чем вы на самом деле занимались в гробнице «Свитка и ключа»?

Обычно члены «Леты» избегали неприятностей и с легкостью умели прятать правду от чужих глаз где-нибудь под пыльными половиками, так что Алекс не ждала от Ансельма подобной прямолинейности. Она внимательнее пригляделась к Майклу: загорелый – похоже, летом где-то отдыхал, слегка помятый после ночных похождений; с расстегнутым воротником рубашки и стаканом виски в руке он походил на актера, играющего роль мужчины, чья жена только что попросила развод.

– Я ощутил запах серы, – устало продолжил он. – Как и все прочие в радиусе пары миль. Какой сбой с заклятием откровения мог привести к подобным результатам и расколоть многовековой стол?

– Вы сами сказали – нексус нестабилен.

– Но при этом не плюется сам собой огнем и серой. – Он сделал глоток из стакана и поднял вверх палец, словно бы хотел заказать еще. – Вы пытались открыть портал в ад. Я думал, что предельно ясно дал понять – Дэниел Арлингтон не…

Алекс вдруг четко осознала: он не купился на россказни о несчастном случае или сбое в заклятии откровения, но не собиралась признаваться, что пыталась найти Дарлингтона. Вдруг он все же вернулся? Или, может, в «Черном вязе» затаилось что-то гораздо худшее?

– Не было несчастного случая, – солгала она. – Я поступила так нарочно.

Ансельм моргнул.

– Ты хотела уничтожить стол?

– Точно. Прошлогодние поступки не должны просто так сойти им с рук.

– Алекс, – с легким упреком проговорил он. – Наше дело – защищать, а не раздавать наказания.

«Не обманывайся, – про себя возразила Алекс. – Наше дело – следить, чтобы детишки не наделали шума, а после убрали за собой».

– Им не следует проводить ритуалы, – произнесла она с неподдельной злостью в голосе. – Спокойно, как будто вообще ничего не случилось.

– Может, и нет, – вздохнул Ансельм. – Но этот стол – бесценный артефакт. К счастью, горн может вернуть его в прежнее состояние. Я ценю твое… чувство справедливости, но Доуз-то, по крайней мере, должна была вести себя более разумно.

– Доуз просто составила мне компанию. Я сообщила ей, что для ритуала нужен еще человек, но не вдавалась в детали.

– Я в это не верю. Она ведь не глупа, – возразил Ансельм, не сводя с Алекс пристального взгляда. – Что за заклятие ты использовала?

Он явно проверял ее, и, как обычно, она не поддалась на его уловку.

– Самодельное. Собрала отовсюду понемногу, – объявила Алекс. Ансельм поморщился, явно посчитав ее неумехой. Отлично, пусть и дальше так думает. Рано или поздно это может сыграть в ее пользу. – В одном из старых дневников «Леты» отыскала заклятие вонючей бомбы. Какой-то парень с ее помощью разыгрывал сокурсников.

– Вонючая бомба? Таков твой удар во имя справедливости?

– Ситуация вышла из-под контроля.

Покачав головой, Ансельм допил остатки виски.

– Подумать только, что за глупости мы вытворяем. Странно, что еще никто не пострадал.

– Я всего лишь следую великой традиции.

Ансельм даже не улыбнулся. В отличие от Дарлингтона или того же Сэндоу его не заботили тайны «Леты», он принимал их просто как данность.

– Повезло, что обошлось без жертв. – Майкл поставил стакан на столик и взглянул Алекс прямо в глаза. Она всеми силами старалась выглядеть невинной, но ей отчаянно не хватало практики. – Знаешь, у меня тут возникли кое-какие мысли. Рискну предположить, что ты сегодня вовсе не хотела ломать стол. Вы пытались открыть портал в ад и добраться до Дэниела Арлингтона.

А он не так уж и глуп. К сожалению.

– Интересные мысли, – отозвалась Алекс. – Но вы ошиблись.

– С чего ты взяла, что Дарлингтон в аду? Чистые догадки?

– Вы адвокат?

– Да.

– Типичная манера общения.

– Не считаю это оскорблением.

– И в мыслях не было. Если бы я хотела вас оскорбить, то назвала бы двумя фунтами дерьма в однофунтовой сумке. К примеру. – Алекс понимала, что не стоит давать волю гневу, но усталость и отчаяние брали над ней верх. Руководство «Леты» ясно дало понять, что не верит в теорию Алекс о местонахождении Дарлингтона, соответственно, не приемлет никаких героических попыток его спасти. Однако Ансельм, если и тревожился на этот счет, ничем не выказывал беспокойства, скорее выглядел безмерно усталым. – Мы обязаны хотя бы попытаться, ради Дарлингтона. Он не провалился бы туда, если бы не Сэндоу.

«Если бы не я».

– Провалился? – удивленно переспросил Ансельм. – По-твоему, ад – это большая яма где-то под канализационными трубами? И туда можно попасть, если просто копнуть поглубже?

– Я вовсе не это имела в виду, – пояснила Алекс, хотя перед глазами так и стояла нарисованная им картина. Ее не слишком тревожила логистика, техника открытия портала или условия его прохождения. Это дело Доуз. Алекс же отводилась роль пушечного ядра – как только Доуз поймет, куда навести ствол этой пушки.

– Не хочу быть жестоким, Алекс, но ты даже не осознаешь, какие проблемы мог повлечь за собой ваш поступок. И все ради чего? Возможности искупить вину? Ты даже не можешь как следует сформулировать свою теорию.

Дарлингтон бы смог – окажись он здесь. И Доуз справилась бы, если б поборола страх и заговорила в полный голос.

– Так найдите кого-то подходящего, кто вас сможет убедить. Я знаю, что он… – Она чуть не сказала «внизу». – Он не мертв. – «И, возможно, спокойно отдыхает в бальном зале «Черного вяза»».

– Ты потеряла друга и наставника. – В голубых глазах Ансельма читались спокойствие и доброта. – Можешь не верить, но я понимаю твои чувства. Однако ты намерена открыть дверь, которой вечно предназначено оставаться закрытой, и понятия не имеешь, что способно сквозь нее пройти.

Ну почему они никак не могут понять? Ведь есть незыблемые правила. Защищай своих. Плати по долгам. Только так – конечно, если хочешь жить правильно.

– Мы в долгу перед ним. – Она скрестила руки на груди.

– Его нет, Алекс, пора бы уже это принять. Даже если ты права, в том, кто выжил в аду, мало что осталось от прежнего Дарлингтона. Я ценю твою преданность, но, если еще раз выкинешь нечто подобное, вам с Памелой Доуз больше не будет места в «Лете».

Ансельм поднял пустой стакан, словно ожидал, что в нем еще остался виски, потом отставил в сторону и сложил руки на груди. Алекс видела – он размышляет, что еще сказать. Ансельму явно не терпелось уехать, вернуться в Нью-Йорк, к привычной жизни. Некоторые люди навсегда сохраняли внутреннюю связь с «Летой», охотились за магическими артефактами или писали диссертации по оккультизму, запирались в библиотеках или путешествовали по свету в поисках новой магии. Майкл Ансельм не относился к их числу. В нем не было неспешной, степенной учености, присущей декану Сэндоу, или жадного любопытства Дарлингтона. Он построил для себя обычную жизнь, опирающуюся на деньги и правила, выбрал юриспруденцию и устроился на работу, подразумевающую строгие костюмы и конкретные результаты.