Пробуждение тьмы (СИ) - Демидов Джон

Здесь же… Здесь был простор, здесь были люди, которые помогли нам, не задавая никаких вопросов. Здесь был покой и безопасность.

Я посмотрел на Дарину, она смотрела на меня, и в её взгляде был вопрос, одновременно с ответом, которого она жаждала услышать.

— Да, — сказала она тихо, прежде чем я успел что-то произнести. — Давай останемся Стёпк… Пожалуйста.

Я обхватил её руку обеими своими и молча кивнул, уже мысленно планируя порядок следующих действий. Слова в этом случае были не нужны.

— Решено, — сказал я, обращаясь к Дилшоду. — Мы остаёмся. Спасибо вам. За предложение… И за всё.

Дилшод улыбнулся своей широкой, открытой улыбкой, и прогудел:

— Не за что, брат. Значит, так и быть. Теперь вы наши. — Он поднял свою пиалу, и торжественно произнёс:

— За новую жизнь!

Мы чокнулись с пиалами. Чай был горьковатым и обжигающе горячим, но на вкус он был самым лучшим чаем в моей жизни. Потому что это был вкус нового начала.

Дилшод оказался человеком слова и действия. Пока мы с Дариной завтракали тёплыми лепёшками с кислым молоком и обсуждали наше сумасшедшее решение, он успел отмыть «Ниву» от слоя грязи дочиста, вернул на место номера и проверил двигатель. Машина, стоявшая во дворе, сверкала на утреннем солнце, выглядя куда моложе своих лет.

— Готовы? — спросил он, появляясь на пороге кухни и вытирая руки об тряпку. — Чем раньше мы заберём ваши вещи из города, тем будет лучше.

Путь до города занял больше трёх часов. Дилшод, казалось, знал все объездные пути, все проселки, позволяющие минимизировать контакт с основными трассами. Он периодически куда-то звонил с своего простенького кнопочного телефона, коротко и деловито разговаривая на родном языке. Я слышал лишь обрывки фраз, но по его тону понимал — он явно что-то организовывал.

Когда мы наконец подъехали к моему дому — картина прояснилась. У подъезда, рядом с помойками, уже стоял потрёпанный белый фургончик с логотипом какой-то службы доставки, а рядом с ним кучковались пятеро парней — крепких, спортивного вида, с такими же, как у Дилшода, скуластыми лицами и спокойными, внимательными глазами. Они курили, но при нашем приближении мгновенно выпрямились и отбросили сигареты в сторону.

Дилшод вышел из «Нивы» и что-то быстро и жёстко сказал им. Его голос, обычно спокойный и даже дружелюбный, сейчас звучал как приказ командира на поле боя — коротко, не допуская даже малейших возражений. Парни молча кивали, и тихо что-то пробурчали в ответ.

Убедившись в готовности своих подопечных, Дилшод повернулся ко мне, и произнёс:

— Ну, брат, веди. Показывай нам своё гнездо.

Вещей у меня и правда было немного. Всё моё убогое имущество состояло из старого дивана, компьютерного стола с компьютером, кресла и пары коробок с одеждой и книгами. Самым ценным и проблемным имуществом была моя игровая капсула, которая служила своего рода пропуском в мир Эринии.

Парни работали молниеносно и слаженно. Они не бегали и не суетились. Каждое их движение было выверено и предельно логично. Диван и стол с компьютером вынесли за пару минут, аккуратно обернув при этом в плотный целлофан и погрузив в фургон.

С капсулой пришлось предсказуемо повозиться, но в конце концов и она сдалась под натиском семи мужиков, и её так же спустили вниз и бережно поставили внутрь кузова. Через двадцать минут от моей старой жизни в квартире не осталось ничего, кроме пыли на полу и тех вещей, которые принадлежали хозяйке.

— Всё? — коротко спросил Дилшод, окидывая взглядом пустые комнаты, на что я тут же кивнул головой и подтвердил:

— Всё, поехали к Дарине.

Дорога до Тёплого Стана заняла ещё почти час. Дарина молчала всю дорогу, глядя в окно на мелькающие спальные районы. Я видел, как она сжимает пальцы, как напрягается её спина, когда мы проезжаем знакомые места. Она возвращалась туда, где её нашли.

Её квартира оказалась такой же скромной, как и моя, но гораздо уютнее. Много книг, несколько комнатных растений, фотографии на стенах. В своё время она увлекалась дизайном, и потому главной ценностью в её квартире был мощный компьютер и графический планшет.

Пока Дилшод с ребятами так же быстро и эффективно выносили мебель и коробки, Дарина собирала свой «творческий арсенал». Она аккуратно, с какой-то нежной грустью упаковывала в специальные чехлы технику, и складывала в папки свои работы.

Я стоял в дверях её комнаты, наблюдая за этим, и чувствовал, как внутри всё сжимается от подкрадывающейся ко мне ярости. Её жизнь, её маленький мирок… Всё это вчера едва не рухнуло из-за подлого желания какого-то ублюдка.

— Всё готово, — голос Дилшода прервал мои мысли. Фургон был забит под завязку.

— Подождите меня у машины, пожалуйста, — попросил я его. — Мне нужно заглянуть в банк. Я быстро.

Дилшод кивнул без лишних вопросов.

— Хорошо брат, мы подождём. Только не задерживайся.

Я вышел на улицу и быстрым шагом направился к ближайшему отделению крупного банка. В голове чётко была сумма — три миллиона. Часть — чтобы отблагодарить Дилшода и его семью за всю их помощь, часть — на первое время, и на обустройство на новом месте.

В банке было безлюдно — ранний будний день, обеденное время. Я подошёл к стойке операциониста. За ней сидела молодая девушка с безразличным, уставшим лицом и идеально уложенной причёской.

— Я хочу снять со счёта, — сказал я, подавая ей карту и паспорт.

— Какую сумму? — она лениво потянулась к терминалу.

— Три миллиона рублей. Наличными.

Её рука замерла в воздухе. Безразличие на лице сменилось настороженностью, а потом и откровенным недоверием.

— Три миллиона? — переспросила она, как будто не расслышала. — Наличными? Это… это очень крупная сумма. Для таких операций нужен предварительный заказ. И… у вас какой счёт? Вы уверены, что у вас там такие деньги есть? — её взгляд скользнул по моей простой, не маркой одежде.

— Счёт у меня самый обычный, — ответил я, стараясь сохранять спокойствие. — Деньги там есть. Мне нужно забрать часть именно сейчас. Это срочно.

Она покачала головой, её лицо стало официально-неприступным.

— Я не могу выдать такую сумму без предупреждения. Это против правил. И… вы действуете по своей воле? Вас никто не заставляет? Может, вам позвонить кому-то? — в её глазах читался намёк на то, что я мог быть жертвой мошенников или действовать под давлением.

Терпение начало лопаться. Где-то на парковке меня ждали люди, рисковавшие собой. Где-то там была Дарина, которая с каждой минутой в этом городе чувствовала себя всё хуже. А эта кукла в костюме сомневалась в моей правоте распоряжаться СВОИМИ же деньгами.

— Послушайте, — мои слова прозвучали тише, но в них появилась стальная опасность. — Это мои деньги, которые лежат на моём счёте. Я требую их выдать. Сейчас.

Она отшатнулась, почувствовав изменение в моей атмосфере, но не сдавалась.

— Я… я не могу. Мне нужно вызвать старшего операциониста… возможно, службу безопасности… Такие операции…

Я не стал её слушать, а просто посмотрел внимательным взглядом, и не сомневаясь ни мгновения послал в неё шёпот паники, но не тот сокрушительный удар, что обратил Аслана в безумца, а лёгкое, тонкое воздействие. Сгусток чистой, леденящей уверенности в том, что её отказ приведёт к чему-то ужасному.

Её лицо резко побледнело. Глаза округлились, а зрачки расширились. Она судорожно сглотнула.

— Я… я не… — её голос сорвался на шепот.

— Выдайте мне мои деньги, — повторил я, и каждое слово было наполнено непоколебимой уверенностью. — Или я гарантирую, что ваше руководство очень и очень сильно пожалеет о том, что их сотрудник создал мне такие проблемы. Вы поняли меня?

Она поняла. Не столько слова, сколько тот невыразимый, парализующий ужас, что сковал её. Она молча, с трясущимися руками, повернулась к терминалу и её пальцы начали летать по клавиатуре, совершая какие-то действия. Она пару раз порывалась что-то сказать, посмотреть на меня, но не решалась.

Через несколько минут она вставила мою карту в другой, более массивный аппарат, раздался щелчок, и она, не глядя на меня, протянула шесть толстеньких пачек по 100 хрустящих купюр в каждой.