«Сто восемьдесят тысяч дней, и каждый из них я думал о тебе».
Мое собственное сердце – как странно! – внезапно забилось так сильно, что казалось, оно колотится изнутри о ребра.
Меджка наклонился ближе:
– Пламя войны зажглось именно в сердце короля, и искру высекла ты. Решение он принял ради нас. Но мстит он только за тебя.
* * *
Я не видела Кадуана несколько дней. Все это время я мерила шагами свою комнату. Каждый день заглядывала служанка и напоминала, что я могу выходить, когда захочу, но я отказывалась. На третий день я спросила о Кадуане. Служанка странно глянула в ответ.
– Королю нездоровится, – вот и все, что она сказала.
Еще несколько дней я попеременно спала и сидела на полу. Мне снилось, что я спрятана под чужой кожей. Снились кошмары из прошлого, бесконечная белизна. Каждый день, когда в комнату заходила служанка, я спрашивала о Кадуане и каждый день получала один и тот же ответ.
Я сама не знала, почему меня интересует состояние короля. Но на шестой день, когда шаги служанки затихли в коридоре, я встала и подошла к двери.
* * *
Окружающие по-прежнему пялились на меня, но я решила не обращать внимания.
Я никогда раньше не была в жилых покоях Кадуана, но знала, что они расположены в самой высокой башне замка, недалеко от моих собственных. Ступая босыми ногами по мраморной плитке коридоров, а затем по холодной меди лестниц, я поднималась все выше и выше. Ступени заворачивали по дуге вдоль череды витражных окон с коваными рамами. Добравшись до самого верха, я остановилась. Подо мной раскинулся Эла-Дар, – казалось, город вырос на покрытых лесом горах по воле самой природы.
Я вспомнила, как стояла на вершине черной скалы и разглядывала свой мир, простирающийся от горизонта до горизонта.
Кадуан сумел построить величественное королевство. Но за пятьсот лет я успела понять: нет ничего, что не поддавалось бы разрушению. Когда-то я находила утешение в неизбежности разрушения, а сейчас от одной этой мысли закружилась голова. Интересно, что чувствует Кадуан, стоя здесь? Гордость за свое творение? Или страх при мысли о том, что однажды ему придется наблюдать его гибель?
До меня долетел слабый отзвук знакомого голоса, и я прислушалась. Узкий коридор позади вел к приоткрытой двери.
Я подошла к ней и осторожно заглянула в щель. За дверью оказалась небольшая комната с расставленными посередине стульями и диванчиками. Вдоль стен тянулись книжные полки, увитые растениями. Кадуан сидел, откинувшись на спинку стула, в простой одежде, с растрепанными волосами. Как только я коснулась двери, его взгляд метнулся ко мне, и король выпрямился. Вспышка какого-то чувства осветила его лицо. Казалось, он… рад меня видеть. В голове мелькнула непрошеная мысль: я тоже рада, что зашла сюда.
– Эф, – произнес король. – Заходи.
Я повиновалась. Но стоило мне толкнуть дверь и оказаться в комнате, как я поняла, что Кадуан не один. Здесь также находились Луия, Меджка и Вифиан. Я не ответила на их приветствия, лишь Меджке слегка улыбнулась. Я остановила взгляд на разложенной на столе в центре комнаты карте, сплошь исчерканной красными пометками.
Внезапно живот свело ужасным предчувствием, и я замерла.
– Ты очень вовремя, – произнес Вифиан. – Мы как раз говорили о тебе.
От его слов воздух в комнате заметно похолодел. Кадуан бросил на главного казначея острый взгляд, наполненный непонятными эмоциями. Я не смогла прочесть выражение его лица, но и так поняла достаточно. Если обо мне говорили, рассматривая карты с красными отметками, это могло означать одно.
Пусть не делают из меня дуру.
– Что все это значит? – жестко произнесла я.
Король повернулся ко мне, и его взгляд смягчился.
– Ничего важного. Мы можем обсудить это позже.
От гнева у меня перехватило дыхание. Руки дрожали, челюсти крепко сжались – тело выдавало все, что я ощущаю. Тепло, совсем недавно растекавшееся в груди, сменила острая боль, словно между ребрами вонзили нож.
– Не лги мне, – прошипела я.
Остатки улыбки исчезли с лица Кадуана. Он повернулся к своим советникам:
– Уходите. Оставьте нас наедине.
Раздался протестующий ропот, но его прервал непреклонный приказ короля:
– Идите!
После некоторого колебания фейри неохотно вышли из комнаты. Я чувствовала, как они смотрят на меня – особенно любопытный, полный жалости взгляд Меджки, – но не сводила глаз с Кадуана.
Дверь закрылась. Усталость короля никак не повлияла на яркую зелень его глаз, и никогда еще я не жалела сильнее о своей неспособности прочесть то, что скрывается в их глубине.
– Ты слышала о Тисаане Витежиц и артефакте, которым она владеет, – начал Кадуан.
Это имя погрузило меня в неприятные воспоминания. Я молчала.
– Искатель позволяет обнаруживать и, возможно, даже использовать глубинные пласты магии, называемые леярами, – продолжил король. – Более глубокие и более могущественные, чем любая другая магия, известная в последние сотни лет. Долгое время я считал их мифом. Но слухи о них ходили веками. Люди, которые разрушили мой родной Дом Камня, считали, что там залегает один из подобных бассейнов магии. – Лицо короля окаменело, и на мгновение он замолчал, но потом заговорил вновь: – Даже один леяр может стать разрушительным. Но с помощью всех трех, если задействовать их одновременно, можно изменить саму реальность. Пользоваться ими крайне опасно, и это можно делать только в определенных местах, которые способны направить подобную силу. Но если люди решатся на такое и найдут нужное место, последствия будут сокрушительными. Нам всем грозит полное уничтожение.
Кадуан тяжело поднялся, будто простое движение требовало от него неимоверных усилий. Я отступила на шаг.
– Тебе лучше, чем кому-либо другому, известно, что может случиться, если люди заполучат подобную силу.
Он был прав. Я прекрасно знала, что люди сделают с необузданной разрушительной силой, потому что сама была такой силой и они проливали кровь своих сородичей моими руками.
Но все же я продолжала хранить молчание.
– Эф, – произнес Кадуан с нежностью, совсем неподходящей к наполнявшему мою душу гневу. – Я не хотел просить тебя. Но нам необходимо найти этот артефакт. Мы должны использовать его раньше, чем это сделают люди. Поверь, я перепробовал все способы. Но ты – единственный ключ, который у нас есть.
Он сделал еще шаг ко мне, и я снова отступила.
– Эф, я нуждаюсь в тебе.
Фраза подействовала как удар.
«Я нуждаюсь в тебе».
Я уже слышала эти слова – они звучали молящим шепотом в головах людей, где меня запирали. «Я нуждаюсь в тебе», – умоляли люди, прежде чем выпустить меня на волю, чтобы я сеяла смерть в рядах им подобных. «Я нуждаюсь в тебе», – шептали они, прежде чем предать меня.
И сейчас Кадуан стал очередным. Он тоже хотел завладеть мной, он тоже произнес: «Я нуждаюсь в тебе».
«Мне нужно то, что ты можешь дать. Стань моим оружием».
Боль кислотой разлилась по венам.
– Нет, – ответила я. – Нет, я не буду тебе помогать.
Я не могу. Только не это. Я больше не выдержу.
Казалось, мой ответ причинил ему боль.
– Эф, это не просьба, – мягко произнес он. – Не в этот раз. Я пытался найти другой способ.
Я изо всех сил впилась ногтями в кожу, и на полукруглых оттисках на ладонях проступила кровь.
– Я же сказала, что не буду этого делать.
– У тебя нет выбора.
«Выбор». Как же я ненавидела это слово! Почти так же, как мечты, которым никогда не суждено сбыться.
– У меня никогда не было выбора! Не было возможности стать… чем-то бо́льшим. Я не буду твоим оружием. И ничьим больше не буду! Ни за что!
Я не осознавала, что кричу, пока голос не сорвался на хрип. Горло заболело.
Рука сомкнулась на пере для письма, лежащем на краю стола. Позади распахнулась дверь и с громким стуком ударилась о стену. В комнату вбежала Луия с обнаженным мечом.
