Следующий (СИ) - Агишев Руслан

— … Главное удивить, ошеломить, и все, зритель твой — его можно брать голыми руками.

Его буквально переполняла энергия, нетерпение сквозило в каждом его движении — порывистые взмахи рук, пружинистый шаг. Казалось, еще совсем немного и, оттолкнувшись посильнее от пола, он сможет взлететь.

— Вот и сцена…

Парень толкнул дверь с мужской фигуркой на ней и вошел внутрь, где было на удивлении свежо и чисто. Белоснежный кафель пола и стен был вымыт. Сверкали фаянсовые писсуары, раковины, блестела бронза краников для воды. Все выглядело богато, достойно, собственно, как и должно было в первой императорской гимназии.

— Приступим к лицедейству!

Марк, словно перенеся в одно из своих выступлений. Тело подрагивало от возбуждения. Занавес перед ним колыхался, скрывая многотысячный зал. Отчетливо слышался огромной толпы зрителей, застывших в ожидании Великого Мариуса.

Чувствовал, как внутри него поднимается необычный жар. Именно эти возбуждающие ощущения «накрыли» его и тогда в доме, когда он остался наедине с горничной.

— … Пусть наш здоровяк увидит самое страшное в своей жизни — то, что до сих пор его мучает… Пусть он увидит младшего брата, которого когда-то так и не смог спасти из воды…

Парень шагнул к ближайшему крану и, набрав в ладони воды, намочил волосы, лицо.

— Пусть увидит утопленника…

В такие моменты идеальное сходство не важно, и ему это было прекрасно известно. На шоу он нередко проводил сеансы гипноза, заставляя экзальтированных дамочек и чересчур впечатлительных юношей прыгать через несуществующую веревку или разговаривать с воображаемым другом. Сейчас, главное было, создать атмосферу, антураж.

— Еще пара штрихов…

Парой движений он взъерошил волосы, придав прическе легкую небрежность. Расстегнул ворот рубашки, который тоже чуть смочил водой.

— Я тону, задыхаюсь… Бью руками по воде, в воздух взлетают брызги…. Я зову на помощь, я кричу…

В зеркале на стене напротив отражалось измученное лицо, полный страха и боли взгляд. На глазах бледнело лицо, кожа на лбу, щеках приобретала серый местами синюшный оттенок.

— Иллюзия работает, натуральный утопленник… Успел, значит.

В этот самый момент в тишине коридора послышался гул шагов. Несмотря на звонок, еще никого не отпустили на перемену, поэтому идти мог лишь один человек — Алексей Орлов.

— Ну, поехали, — выдохнул Марк и встал прямо перед входом, чтобы взгляд вошедшего сразу же уткнулся в него.

Шаги становились все громче и громче, пока, наконец, в дверях не появился Орлов. Марк тут же, не давая ему опомнится, сделал шаг вперед, вытянул руки и страдальческим голосом проговорил:

— Брат, ты почему меня бросил?

Орлов резко остановился, встав, как вкопанный. На лице отразилась вся гамма чувств — от удивления и до шока. Лицо вытянулось, глаза того и гляди из орбит вылезут, рот открылся.

— Я же кричал, звал тебя на помощь… Почему ты мне не помог? Ты меня не любишь? Брат…

Марк сделал еще шаг навстречу, заставив одноклассника отшатнуться. Невооружённым глазом видно было, что тот «поплыл», а значит нужно было усиливать напор. И, набрав в грудь побольше воздуха, он продолжил:

— Мне было очень больно. Я задыхался, тонул, а тебя рядом не было. Зачем ты бросил меня?

Магическая иллюзия от эмоциональной «накрутки» становилась все более явственной, сильной, усиливая видимые эффекты. Вскинутые перед собой руки выглядели опухшими, словно тело и правда пролежало несколько суток под водой. Кожа стала почти мраморного цвета, местами переходя в синюшный оттенок.

— Ты… Ты… Я же… Я же не мог… — путанно залепетал одноклассник, пятясь назад.

— Я же твой брат… Помнишь, как мы с тобой играли? Помнишь, как ты обещал защищать меня?

Сейчас уже неважно было, что говорить. Главное, ни в коем случае нельзя было ослаблять нажим, чтобы не дать опомниться жертве, и не разорвать эмоциональную связь между ними.

— Почему ты не помог мне? Я ведь твой брат…

Резко дернувшись, Марк с силой схватил Орлова за руку и сильно сжал.

— Леща, мне плохо, мне очень, очень холодно. Не оставляй меня! Прошу!

На одноклассника в этот момент было больно смотреть. Орлов спиной уперся в стенку и медленно, очень медленно, сползал по ней на пол. Его глаза почти закатились, затряслись губы. Еще немного, и он точно свалится в обморок.

— Это ты виноват, слышишь? Ты виноват, что я утонул. Если бы ты помог мне, я бы сейчас был жив.

Наконец, тихо вскрикнув, Орлов потерял сознание.

12. Магия — это хорошо, но и голову иногда включать не помешает

Первая Санкт-Петербургская классическая гимназия

Гром грянул под самый конец учебного дня. К этому времени классы уже опустели, одни гимназисты разошлись по домам, другие корпели над книгами в библиотеке. В некогда шумных коридорах воцарилась тишина, едва прерываемая шаркающими шагами уборщиц, жужжанием мух между оконными рамами. Тем неожиданее для всех стал пронзительный вопль, вдруг раздавшийся где-то рядом:

— Помогите! Кто-нибудь, помогите!

Крик эхом пронесся по пустым коридорам, и вернулся обратно.

— Доктора! — закричали еще громче. — Кто-нибудь позовите доктора!

Наконец, где-то рядом хлопнула дверь. Начали раздаваться гулкие шаги, потом недоуменные разговоры. В коридорах появились запоздавшие педагоги, гимназисты, с удивлением поглядывавшие друг на друга. Явно, никто ничего не понимал.

— Эй⁈– в этот самый момент из-за коридора выбежал испуганный мальчишка, гимназист-первокурсник. — Скорее, скорее! Ему плохо! Я зашел в туалет, а он там! — раскрасневшийся от волнения, с широко раскрытыми глазами, мальчишка «захлебывался» словами. Половину проглатывал, другую пропускал, отчего и не сразу было понятно, что он такое говорил. — что вы стоите⁈ Пошлите скорее!

Собравшиеся переглянулись и двинулись за ним.

— Он там, там, в туалете! — мальчишка то и дело останавливался, чтобы обернуться. Похоже, боялся, что снова останется один.– Прямо на полу лежит…

Едва первый из педагогов скрылся в туалете, как через мгновение уже выскочил оттуда и стремглав понесся по коридору в сторону директорского кабинета. Вслед за ним вышли еще двое, осторожно держа на руках тело с безвольно свисавшими руками и ногами.

Первая Санкт-Петербургская классическая гимназия, кабинет директора

Директор гимназии Адрианов Петр Михайлович был мужчиной внушительных пропорций, напоминая скорее не человека, а вставшего на дыбы медведя: под два метра ростом, грузное тело венчала большая лохматая голова. Он и в спокойном состоянии внушал благоговение, а сейчас разозлившись, и вовсе, пугал своим видом. Собравшиеся в его кабинете педагоги присмирели, боясь лишний раз вздохнуть.

— … Что здесь такое творится⁈ — если вначале директор еще сдерживался, пытаясь разобраться в случившемся, то сейчас попросту орал. — Вы все, зачем здесь поставлены⁈ Под монастырь меня подвести хотите? Желаете занять мое место⁈ Так? Кто это такой герой⁈ Ты, ты или может быть ты? — тот, в кого он тыкал пальцем, горбился еще сильнее, втягивая голову в плечи. — Думаете, я один за все это буду отвечать? Не-е, мои хорошие, нет — каждый из вас тоже получит свое!

И его бешенство можно было понять. Никто из присутствующих педагогов не был душевнобольным и прекрасно понимал, что случившееся не просто ляжет грязным пятном на репутацию гимназии, но и приведет к очень печальным последствиям для каждого из них. Ведь, учащийся Орлов был не просто рядовым гимназистов из обычной дворянской семьи, которая всеми правдами и неправдами сумела устроить своего отпрыска в эту гимназию. Он был единственным сыном одного из старейших графских родов империи, представители которого на протяжении двух последних веков составляли опору монаршей фамилии. Вдобавок род Орловых владел самыми крупными сталелитейными мануфактурами, которые неизменно получали самые лакомые заказы от казны.