Следующий (СИ) - Агишев Руслан

— Вы что, не понимаете, что это происшествие прогремит на всю столицу⁈ А если бы Орлов не очнулся? Нашу богадельню же разгонят, а всех нас отправят в Сибирь медведям хвосты крутить…

Его приступ бешенства закончился так же внезапно, как и начался. Казалось бы, только что он орал, как припадочный, глаза метали молнии, кулаки сжимались от ярости, и вдруг все стихло.

— Надеюсь, теперь до всех дошло, что мы в одной лодке, и на дном пойдем вместе, — тяжело вздохнув, заговорил директор. Сейчас в его голосе не было и намека на злость, скорее только усталость.– Всеволод Викентьевич, что скажете? Вы же у нас ведет курс маготворчества. Скажите, там была драка? Кто-то использовал магию?

Все тут же замолчали, скрестив взгляды на наставнике Деев-Гарском, так как вопрос был далеко не праздным, и от ответа не него очень много зависело. Ведь, падение в обморок от внезапно возникшего недомогания вело к одной развязке событий, рядовая драка подростков — к другой, а вот магическая дуэль — к третьей, самой нехорошей. Применение магии без действующего разрешения в общественных местах, а особенно в целях причинения вреда благородной особе, приравнивалось к одному из самых тяжких государственных преступлений. В таком случае сегодняшнее происшествие можно было так квалифицировать, что даже каторга в Сибири покажется детским наказанием. Тут уже лишением магии, или, вовсе, забвением попахивало.

— Что вы молчите? Скоро Орлова хватятся и тут будет не протолкнуться от его слуг! Это магический поединок?

Деев-Гарский задумчиво качнул головой, и все, сидящие за столом, сразу же дружно выдохнули.

— Однозначно, это магический поединок. Я очень внимательно осмотрел господина Орлова, и никакого магического воздействия не обнаружил, — педагог говорил медленно, осторожно подбирая слова. — Здесь нечто совершенно другое…

Он сделал паузу, и напряженная тишина повисла над столом. Все продолжали буравить глазами мужчину, ожидая продолжения разговора.

— Я очень тщательно его осмотрел, — он еще раз повторил свои слова. — Не было никакого магического или физического воздействия, то есть не было ни драки, ни стычки. Понимаете, к чему я веду?

— Подождите, драки не было? — с явным облегчением переспросил директор. — Тогда это совершенно меняет дело. Это очень хорошо. Тогда в чем же дело, по-вашему?

Вновь протянулась пауза.

— Я не доктор, но, по моему мнению, на лицо некое физическое недомогание, — Деев-Гарский остановил взгляд на директоре. — Похоже, господин Орлов внезапно себя очень плохо почувствовал, потерял равновесие и упал.

— Что? Орлов упал в обморок? — у Адрианова аж лицо вытянулось. — Он же здоров как бык: в гимнастике первый, поперек себя шире. Какой, к черту, обморок? Почему? Писсуаров испугался?

Деев-Гарский в ответ молча развел руками. Мол, ничего не знаю, не предсказатель.

— Хотя… — вдруг задумчиво протянул наставник, вскинув голову, Похоже, что-то только что вспомнил. — Петр Михайлович, помните тот случай с господином Орловым, что произошел до его поступления к нам? О нем старались не распространяться, но все же…

Директор, на мгновение задумавшись, кивнул. Конечно же, он помнил то трагическое происшествие с Орловым-млашим, который утонул в озере. Многие потом в столице болтали, что той трагедии могло не случиться, если бы старший брат, как следует, следил за младшим. Мол, разыгрался, а брат свалился в озеро и захлебнулся на глубине.

— Злые языки поговаривали, что после того случая граф Орлов своего сына довольно долго от душевного расстройства лечил, — продолжил Деев-Гарский. — Правда, все скрывали, и достоверно ничего не известно. Получается, не очень-то и выле…

— Ладно, все это уже лирика! — прервал его директор, выглядевший донельзя довольным. Неудивительно, ведь он лично, да и все остальные, только что получили просто «железный» выход их этой весьма и весьма непростой ситуации. — Главное, произошедшее происшествие никак не связано с гимназией. И я буду не я, если господин граф не постарается все это замять.

Первая Санкт-Петербургская классическая гимназия

Именно так все и произошло.

Едва известие о случившемся дошло до графа Орлова, то уже через час он был в гимназии, чтобы лично во всем разобраться. Прибывшие с ним люди, среди которых былоне меньше десятки мужчин с военной выправкой и специфическими ухватками, тут же взялись за дело. За какие-то минуты в гимназии было все «поставлено на уши»: дотошно опрашивались, педагоги-наставники, оставшиеся гимназисты и технический персонал, проверялись помещения на предмет остаточного магического следа. Но результатом всех этих усилий был точно такой же ответ — Алексей Орлов по какой-то пока невыясненной причине внезапно испытал сильное душевное волнение и потерял сознание.

— … Хозяин, похоже, все случилось именно так, как вам рассказали, — к стоявшему на крыльце гимназии, графу подошел его помощник, и начал докладывать результаты своего расследования. Бывший имперский дознаватель, отслуживший в жандармерии больше двадцати лет, он прекрасно знал своего дело, и не доверять его слова не было никакого резона. — Мы не знаем, что там точно произошло, но это точно было не нападение.

— Плохо, — коротко бросил граф, и помощник молча кивнул соглашаясь с ним. — Лучше бы это было нападение или даже драка… Я бы тогда перетряхнул здесь все, начиная с крыши и до подвала. Можно было даже представить дело так, что случившее было подстроено моими недоброжелателями. А теперь…

Теперь же могли пойти совсем нехорошие слухи о душевном состоянии его сына — наследника рода. Слухи имеют свойство множится, шириться и приобретать особенную остроту со временем. К тому же его завистники спать не будут. Можно быть уверенным, что они приложат все усилия для того, чтобы «повесить» на Алексея ярлык душевнобольного.

— Для рода то может очень плохо кончится. Ты меня понимаешь?

Граф посмотрел на помощника, который вновь кивнул. Тут и без слов было понятно, что даже простое подозрение в душевном нездоровье наследника одного из знатнейших родов империи очень сильно ударяло по настоящему и будущему положению империи Орловых. Ведь, душевная болезнь по имперским законам была одним из оснований для помещения под опеку, а значит, ни о каком наследовании места главы рода можно было и не думать. Естественно, в таком случае можно забыть и о брачных союзах; кто в здравом уме выдаст свою дочь за того, у кого не все в порядке с головой? Ответ ясен — никто.

Граф Орлов к тому же был далеко не молод и вопрос нового наследника становился для него чрезвычайно острым. До совершеннолетия еще одного сына он мог просто не дожить. Да и кто сказал, что у него будет этот еще один сын?

— Я потерял уже одного сына. Больше такого не повторится, — пробормотал глухо и после этого посмотрел на помощника. — Сейчас главное, чтобы ни одно слово о случившемся не просочилось за эти стены. Всем и каждому предложишь столько денег, сколько нужно, чтобы они стали молчать. С директором я переговорю лично. Уверен, что и в его интересах помалкивать о случившемся. Алексей сегодня же отправится в одно из наших поместий; пусть там немного проветрится, вдруг что-то внятное вспомнит. Для всех мой сын отправился навестить свою внезапно приболевшую кузину, с которой был очень близок в детстве. А вот потом, как все поутихнет, ты разберешься в том, что здесь на самом деле произошло.

Никитинский переулок

Марк вылетел из дверей гимназии, как пробка из бутылки с хорошим игристым. Перепрыгивая сразу через несколько ступенек, перемахнул лестницу, и через несколько секунд уже выбежал через ворота.

Посмотри на него сейчас кто-то из знакомых, то обязательно бы остановился и стал его расспрашивать. Больно уж взбудораженный вид был у парня — весь расхристанный, лицо пылает огнем, глаза широко раскрыты, губы то ли улыбаются, то ли кривятся. Сразу видно — что-то случилось.