Царство Сибирское (СИ) - Путилов Роман Феликсович

Пилот лишь саркастически посмотрел на меня. Понимаю. Возить владетеля — инвалида, обеспечив равное количество взлетов и посадок — ну какой тут может быть подвиг?

Сейчас мы с тобой тихонечко подойдем, уравняем скорость и будем лететь прямо на серединой баллона дирижабля. Мой адъютант откроет люк, а я сброшу на спину этого бегемота бомбу. Когда мы закричим, сразу давай газ и уходи в сторону. Как понял, сразу в сторону. Неважно куда, главное подальше. Если я все рассчитал правильно, что будет взрыв, и нас может задеть. Все понял? Ну, если понял, то приступай.

Не надо думать, что я героически держал двухсоткилограммовую бомбу, удерживая его над огромным открытым люком в полу салона самолета. Все не так плохо, на самом деле. Бомба в моем кармане, как и на любом складе моих вооруженных сил, хранилась в специальной решетчатой укупорке, взрывателем вниз. Сейчас укупорка была зафиксирована специальным упором, а мы с Красом Полянкиным, пристегнувшись к креслам ремнями, щурясь, от ледяного, врывающегося через открытый люк, воздуха, старательно всматривались в проплывающий под нами светло-серый баллон вражеского дирижабля.

— Пора. — гаркнул я и адъютант рванул рычаг сброса, крепления разошлись, и бомба, вынырнув из металлической решетки, ухнула вниз, к поверхности оболочки дирижабля, мы хором заорали, и пилот круто стал уводить машину в сторону, с значительным снижением, чтобы увеличить скорость…

Ударная волна от взрыва бомбы достала нас в тот момент, когда казалось, что все позади, и мы благополучно ушли. Машина завертелась, входя то ли в горизонтальный, то ли плоский штопор, а моя жизнь, короткими рваными картинками полетела перед глазами.

Привязной ремень трещал от нагрузки, распахнутый люк манил к себе, постоянно сменяя картинку, показывая то приближающуюся землю, то бесконечное небо. Аэроплан явно был неуправляем, но, судя по матам, доносящимся из пилотской кабины, летчик боролся за себя, нас и машину.

В горизонтальный полет мы перешли внезапно — только что меня выворачивало от бесконечного верчения, и вот я смотрю в иллюминатор, как, мимо нас, с значительным снижением и ускорением, направляется к матушке-Земле огромный дирижабль, с разорванным, почти пополам, корпусом, из которого вылетали огромные оранжевые баллоны с газом. Два газовых баллона уже покинули разорванную по продольной оси оболочку и устремились вверх, в вот третий баллон застрял, зацепившись за металлические крепления рамы оболочки, но его подъемной силы явно было недостаточно, чтобы удерживать огромную, разрушающуюся в воздухе, конструкцию…

— Поручик Беркутов, держись параллельно дирижабля…- гаркнул я, одновременно присвоив пилоту, спасшему нас пять минут назад, следующее звание, и аэроплан мягко начал снижаться.

Первым заметил человека, выпрыгнувшего из гондолы дирижабля, прижавшийся к соседнему иллюминатору, Крас Полянкин. Он ткнул пальцем в направлении небольшой фигурки, что подобно супермену моего мира, летел на высоте около двухсот метров, направляясь на Запад, даже не оборачиваясь в сторону терпящего бедствие дирижабля, который уже задевал верхушки деревьев днищем гондолы…

— Беркутов, давай за этим шустриком, он не должен уйти… — крикнул я: — Крас, ко мне!

Я вам уже рассказывал, что этот аэроплан был не только удобным аэротакси, быстро перемещавшим мою маломобильную тушку на сотни километров, но и экспериментальной летающей платформой? Кроме пяти комфортабельных сидений, ВИП-салон был оборудован бомболюком и двумя шкворневыми установками, которые позволяли стрелять из шестиствольной митральезы в двери левого и правого борта. Вот только закрепить эту бандуру на шкворень я мог только с помощником.

Маг –воздушник спокойно летел в западном направлении, нисколько не заботясь о судьбе своих товарищей, чья гондола, намертво закрепленная под корпусом, погибающего дирижабля, только что рухнула, зацепившись за верхушки деревьев, а сверху ее накрыла полуразрушенная оболочка воздушного гиганта, баки с топливом и шестнадцать двигателей…

Маг был одет в серый комбинезон и кожаный шлем, на ногах блестели ярко-желтые ботинки с высокими крагами, а за спиной был закреплен коричневый ранец. Видимо для комфорта человека –летяги, перед ним посверкивала полусфера магической защиты, которая, впрочем, помешать мне не могла — я наводил толстый ствол своего оружия на щегольскую обувь мага.

Воздушный полет всегда богат на различного рода случайности — наш аэроплан провалился в воздушную яму, очередь прошла ниже цели, а маг обернулся в нашу сторону, ужаснулся, видимо потерял концентрацию и высоту и на полной скорости влетел в ветки одиноко стоящей на краю бора, высокой мачтовой сосны.

— Место запомни, потом вернемся! — я, все-таки, добрался до пилотской кабины и хлопнул по плечу новоиспеченного поручика: — Давай, набирай высоту, надо до наступления темноты найти и второй дирижабль, чтобы никто не ушел обиженным.

То ли богиня удачи отвернулась от нас, то ли второй дирижабль сменил курс, а может быть поручик Беркутов посчитал, что все подвиги в один вечер совершать негоже, но наша загонная охота до наступления темноты не увенчалась успехом. Во всяком случае, развернутая широким строем фронта, моя летучая пятерка аэропланов вторую воздушную цель не нашла несмотря на все старания.

Садились мы уже в темноте. Курс в ночном небе мне давал идол богини Макоши, что ждал нас на полевом аэродроме в окрестностях Тобольска, садились мы при подсветке сотен магических светильников, выложенных на поле, среди коровьих «лепешек» в гигантскую букву «Т».

Выгрузившись из, уже надоевшего за сегодня, салона аэроплана, я поздравил собравшихся летчиков с первым воздушным боем, результаты которого, безусловно, были неоднозначны, дал команду о вызове подкреплений, чтобы на рассвете начать поисковые мероприятия в районе катастрофы дирижабля, а также в месте встречи с сосной вражеского мага воздушника, после чего, почти бегом, поковылял в сторону своей палатки. Мне надо было срочно заснуть — у меня было несколько срочных вопросов к одной знакомой богине.

Тобольск. Кабинет губернатора.

— Иван Парамонович, здравствуй! — в глубине хрустального шара появилось лицо соседа и родственника, губернатора Тюмени: — Как твои дела, что нового? Как моя сестрица и племянники, всё ли поздорову?

— Да все благополучно, слава богам. — губернатор Тобольской области Подушкин улыбнулся шурину и хорошему товарищу по охоте, до которой Подушкин был большой любитель: — Ты как, все ли хорошо?

— Да все ладно. Я что тебя беспокою? Тебе вчера эти гады на дирижабле не залетали?

— Да было дело… — досадливо поморщился Тобольский глава: — Мост, будь он неладен, опять повредили. Все труды по ремонту за три недели вмиг разрушили, считай, двадцать тысяч казенных денег, как корова языком слизнула… Ну и поезд разбомбили транзитный, сейчас не знаю, что в ставку докладывать.

— Ну погоди — ты же, тоже, большой молодец! Небось дирижабль поболе, чем двадцать тысяч стоит. Ты, все-таки ту штуку внедрил, про которую мне две недели назад говорил? А что за пушка у тебя стреляла?

= Какая пушка? Пушки разбомбили, и мост тоже…

— Ну на то и судьба солдатская, чтобы во славу Государя и Руси голову положить…- сделал вид, что закручинился шурин: — Только этот дирижабль кроет и пушки погибшие и солдатиков… Тебе теперь, в придачу к ордену все грехи простят, не только солдатиков и пушки. Это ж надо же, какой у меня родственник! Тихоня весь такой, совсем не вояка, а охотник, а первый в России такую зверюгу с неба свалил…

— Какую зверюгу, кто свалил? — совсем потерял нить разговора губернатор Тобольска.

— Да что ты скромничаешь. Сегодня ко мне крестьяне прибежали, сказали, что с неба на землю огромное яйцо упало и загорелось, а летело оно как раз со стороны Тобольска, ну я и понял, что это ты зловредного дирижабля умудрился с неба свалить. Я сегодня же воинскую команду и чиновников сыскной полиции на место падения этого «яичка» отправлю, а потом, при точном подтверждении этого, Государю депешу отправлю, и все распишу, что ранили этого врага твоими стараниями и достоин твой подвиг самой высокой награды.