Царство Сибирское (СИ) - Путилов Роман Феликсович

— Я жена Сибирского царя Олега, а зовут меня Гюлер Бакровна, но ты можешь называть меня тетей…

— Почему тетей? — поразился молодой повеса.

— Потому, что девушка, которую ты обесчестил, является мне любимой племянницей, и я надеюсь, что мы находимся в приличном доме…

При этих словах император предостерегающе крякнул, но Гюлер лишь смерила его холодным взглядом и продолжила:

— Я надеюсь, что мы находимся в приличном доме, и совершивший ошибку молодости этот юноша, поведет себя как человек честный и завтра утром пришлем сватов в наш лагерь…

— А если нет, то что? — князю Белоногову постепенно стала возвращаться его обычная наглость.

— То завтра в императорской гвардии откроется завидная вакансия. — руках моей жены материализовался револьвер с коротким толстым стволом, который мгновенно прижался к черепу князя, который мгновенно потерял весь свой апломб и замер, лишь осторожно бросив

— Сударыня…- холодно проговорил император: — Тайно пронеся огнестрельное оружие в мои покои вы совершили тяжкое преступление.

— Какой ужас, ваше императорское величество! — раскосые глаза моей жены мгновенно сделались очень круглыми, как в анимэ: — Но я не знаю, какая судьба хуже для беззащитной женщины или невинной женщины — быть обесчещенной в императорском дворце или попасть под суд пресвященного правителя?

— Да какая невинная⁈ — взвыл князь: — Она…

— Заткнись! — взвизгнула Гюлер и ткнула князя в нос стволом, после чего, не обращая внимания на кровь, хлынувшую по лицу молодца, сделала несколько шагов, обошла кровать, отбросила в сторону кусок покрывала и упершись, сорвала с кровати простынь с расплывшимся красным пятном, после чего, с исказившимся от злости лицом, принялась тыкать князя в лицо этой самой простыней.

От неожиданности молодой человек не сразу стал защищаться и его кровь смешивалась… я даже не хочу думать, с чем смешивалась «благородная» княжья кровь.

Потыкав Белоногова как шкодливого щенка в морду ссаной тряпкой, Гюлер отступила в сторону, сунула мне в руку револьвер, после чего, приняла смиренный вид, склонив голову и сложив руки на животе.

— Ваше императорское величество, я, как приглашенная в вашу резиденцию гостья, требую справедливости.

— Так. Олег Александрович, сударыня. — император оглядел на мою жену хищным взглядом: — Прошу вас прибыть ко мне в кабинет, вместе с этой девицей. Немедленно.

Сюзерен круто развернулся на каблуках, гневно зыркнул на своих телохранителей, которые так и не сообразили пробиться через, закупоривших проход, трех барышень из свиты Гюлер, и, как и «ближники» императора, остались стоять в коридоре, глупо хлопая глазами.

— Князюшка, пошел вон отсюда, не мешай своей невесте одеться. — почти ласково промурлыкала Гюлер: — И не смей бежать, из-под земли достану.

Белоногов потянул на себя покрывало, но Ирка, как в кокон с головой закутавшись в него, держалась за концы ткани крепко, и князю ничего не осталось, как подхватив штаны и мундир, завернуться в простыню с красными пятнами и, стараясь выглядеть браво, покинуть спальню вслед за своим господином.

— А вам что! — рявкнула моя жена и любопытные придворные отшатнулись, а дверь в спальню захлопнулась.

— Дорогой, тебе тоже придется отвернуться, пока я помогу бедной девочке. — голосок соей жены можно было употреблять с крепким чаем вместо меда, и я послушно отвернулся, пряча револьвер за раструб моих «ботфортов».

Глава 23

Глава двадцать три.

Императорская ставка.

Срач в императорском кабинете длился несколько часов. Началось все с «наезда» императора:

— Сударыня, вы понимаете, что в довершении того, что вы принесли оружие в мои покои, у вас хватает наглости требовать женитьбы одного из самых блестящих аристократов империи, представителя весьма блестящего рода, на своей служанке…

— Ваше императорское величество, вы допускаете ошибку. Ирка не служанка мне, а как это, по-вашему…- Гюлер закатила глаза: — А, моя фрейлина. Кстати, относительно, знатности родов. Сейчас двадцать тысяч вооруженных мужчин рода Ирки сейчас кочуют вот здесь…

Гюлер подошла к здоровенному глобусу и ткнула пальцем куда-то восточнее Каспия.

— Как только они узнают об оскорблении, нанесенном их сестре…

— Вы мне угрожаете, сударыня? — ледяным голосом императора можно было резать сгустившийся воздух.

— Никоим образом, ваше императорское величество. — Гюлер склонила голову: — Просто воины уйдут восточнее, и пятьдесят тысяч бухарцев и кокандцев двинутся на север, сожгут Астрахань и Царицын. У вас есть двадцать тысяч бойцов, чтобы парировать этот удар?

— Вы блефуете, сударыня. — процедил император.

— Ваше императорское величество, я простая женщина, родилась в юрте и половину жизни провела или в стойбище, или в седле, поэтому я скажу вам просто. Эту операцию я готовила несколько месяцев, надеялась, что Бухара и Коканд ударят по Астрахани, а мы пройдемся по их городам, потом встретим их на обратном пути. Но, я не представляла, что ваши дела будут настолько отвратительные, что, вместо победоносного рейда по тылам войск эмира, с пленными и добычей, моим людям придется держать ваши южные пределы, не давая бухарцам ударить по России. Решение за вами, Ваше Императорское Величество.

Император подошел к глобусу, внимательно посмотрел на условные обозначения городов и дорог, окинул взглядом окинул Ирку, спокойно сидящую в кресле и повернулся к князю Белоногову, с презрительной улыбкой, стоящему у окна.

— Сваты от князя будут в вашем лагере завтра пополудни, господа.

— Государь! — взвыл Белоногов.

— Князь, в данной ситуации вы просто обязаны поступить, как человек чести. Сваты от вас будут завтра, свадьба через неделю.

Омск.

На свадьбу Ирки и князя Белоногова мы не попали. Через три дня после обряда сватовства, среди ночи, у моего изголовья взвыла фигурка Макоши, ее изумрудные глаза вспыхнули изумрудным светом. Рядом на ложе вскинулась Гюлер.

— Что-то случилось с Искандером! Надо лететь в Омск. Быстрее, Олег, пожалуйста!

Взлетели мы через час, в сопровождении всего одного боевого аэроплана. Мой адъютант Полянкин Крас Людинович был оставлен старшим по проведению свадьбы, я обязал его быть посажённым отцом Ирки.

В Омске на наш дом произошло нападение, причем впервые в этом мире, имело место массовое использование смертников. Из темноты, перед самым рассветом, появлялись люди, обвязанные пороховыми зарядами, бросались к нашей резиденции, несмотря на огонь часовых и охранников. Некоторые смертники взрывались при попадании пули в заряд, но, практически сразу, в сумраке к дому бросалась новая серая тень. Живые бомбы, не боящиеся смерти, несмотря на потери, постепенно приближались к самому дому, неся смерть и разрушения, убивая и калеча моих бойцов. Удержать нападавших удалось лишь внутри дома, в длинном коридоре, который вел в детскую и женскую половину дворца. Оставшиеся в живых, охранники и слуги удерживали этот рубеж, стреляя в упор в любую фигуру, появляющуюся в проеме. Люди падали, пораженные осколками и ударами взрывной волны, их оттаскивали в сторону, оружие пострадавшего подхватывали лакеи или повара. Вера Игоревна Бухматова, оставленная старшей и ответственной за безопасность детей, встала в стрелковую шеренгу с револьвером в руке, пока не упала на пол, обливаясь кровью от удара в голову от отлетевшего от стены куска кирпича.

На наше счастье, нападавшие кончились раньше, чем защитники. Подоспевшие к шапочному разбору контрразведчики пытались опросить раненых террористов, но те лишь бессмысленно мычали и пускали слюни, несмотря на то, что час назад, во время нападения, проявляли изрядную воинскую выучку и смекалку.

Раненых закидали на телеги и отвезли в госпиталь, откуда, после оказания помощи, направив в бедлам, надеясь, что разум у людей постепенно восстановиться. К моменту нашего прилета моя спецслужба пыталась установить личности нападавших, связь между ними, место вербовки и откуда они взяли бомбы.