Чернокнижник из детдома (СИ) - Богдашов Сергей Александрович

Предложение было дерзким. Меня, пацана, пускать на стратегические объекты? Но я сделал ставку на прагматизм. ОКА вечно страдал от нехватки нового, рабочего оборудования. Им был нужен прорыв не меньше, чем мне.

— Какое устройство? — спросил Иван Матвеевич, уже без прежней откровенной неприязни.

— Универсальный защитный модуль на базе переработанного материала ядра. Размером со спичечный коробок. Цепляется к любой технике. Должен давать ей иммунитет к основным типам помех на срок около пятидесяти часов непрерывной работы.

Я немного приврал насчет срока, но для первого прототипа, который я уже мастерил в голове, сорок восемь часов были достижимы.

— Судя по всему, ты умеешь делать невозможное возможным, пацан, — пробормотал Иван Матвеевич. — Ладно. Есть у нас одна аномалия, «Болото-12». Небольшая, стабильная, уже хорошо изученная. Используем как учебный полигон для новичков. Туда водят группы на экскурсии, так сказать. Могу вписать тебя и твою железяку в состав одной из таких групп. Как наблюдателя. Без оружия. Только замеры. И под мою личную ответственность. Согласен?

Сердце ёкнуло. Это был шанс!

— Согласен. Когда?

— Послезавтра. Утром. Приезжай сюда, к нам. И чтоб твое чудо было при тебе. Если сломается — можешь сразу домой идти.

— Договорились, — сказал я и положил трубку, чувствуя, как адреналин ударяет в голову.

Два дня. У меня было два дня, чтобы из кучи осколков Сердца, кварцевых резонаторов и собственной воли создать устройство, которое не должно было подвести. Не просто для денег или статуса. Для того, чтобы доказать себе и этому миру, что магия и наука могут идти рука об руку. И что чернокнижник из детдома способен на большее, чем просто выживание.

Я заглушил все посторонние мысли, отгородился от мира и погрузился в работу.

Кормили меня Томка с Катериной. Два раза в день, как минимум.

Глава 21

Сила решает все!

К ознакомительному выходу в аномалию я готов.

Купил себе высокие резиновые сапоги на толстой подошве с мощным протектором, туристический топор — молоток, который крепится на ремень, рюкзак, в котором у меня улеглись все образцы для испытаний, комплект одежды и котелок, с десятью метрами прочного капронового троса, уложенного в него. Всё остальное в поясе, где ещё есть одна свободная ячейка, и конечно же, в моём личном пространственном кармане есть место, хоть я чего только туда не напихал. Но его без крайней нужды я демонстрировать не буду.

Настало утро поездки. Я надел термобельё и самый простой тёмный камуфляж, который смог раздобыть, закинул в рюкзак приборы, бутерброды и бутылку воды. Резерв воды в пять литров у меня в поясе спрятан.

Эльвира, провожая меня, смотрела как на обречённого.

— Ты уверен, что тебе это надо? — спросила она уже в десятый раз.

Про регистрацию на сайте Охотников она в курсе. Без неё бы у меня ничего не вышло до самого дня рождения.

— Это надо всем нам, — ответил я, поправляя ремень рюкзака. — Если я вернусь с результатами, наш приют получит не просто шефа из ФСБ, а статус экспериментальной площадки. Деньги, оборудование, защита.

В Отделе контроля аномалий меня уже ждали. Иван Матвеевич, в полной экипировке, с автоматом за спиной, кивком показал на микроавтобус «УАЗ» у ворот. Внутри сидели еще трое: два молодых парня и девушка, все в одинаковой камуфляжной форме без знаков различия, с серьезными, сосредоточенными лицами. Новобранцы.

— Это наши «студенты», — буркнул Иван Матвеевич. — Будешь с ними. Правила простые: не отставать, не трогать ничего без команды, не паниковать. Ты здесь — всего лишь наблюдатель и испытатель своего железа. Понятно?

— Понятно, — кивнул я, занимая свободное место у окна.

Дорога заняла около полутора часов. Мы выехали на трассу, и где-то через час с лишним свернули на разбитую грунтовку, ведущую в сопки.

Воздух стал холоднее, пахнуло хвоёй и сыростью. Наконец, мы остановились перед КПП: колючка, бетонные блоки, будка с часовыми. За забором виднелся туман, странно неподвижный для ветреного дня.

Пока Иван Матвеевич предъявлял документы, я достал переделанный мультиметр и включил его. Стрелка на шкале «магический фон» дернулась и замерла на красной отметке, далеко за пределами нормы. Переключил его на более высокие значения. Ага, почти полтора уссурийских «стандарта».

— Пошли, — скомандовал Иван Матвеевич, и мы двинулись пешком по тропе, ведущей в туман.

Переход был резким. Один шаг — и мир изменился. Потемнело. Звуки леса оборвались, сменившись гнетущей, влажной тишиной. Воздух стал плотным, тяжёлым, с привкусом гнили, плесени и металла. Туман висел непроглядной пеленой, ограничивая видимость двадцатью метрами. Под ногами хлюпала жидкая грязь, перемешанная с какой-то странной, бледной растительностью, напоминающей гигантские лишайники. Это было «Болото-12».

— Держите дистанцию, смотрите под ноги, — приказал инструктор. — Здесь бывают просадки.

Я прилепил мультиметр на магнитное крепление рукава. Затем достал из рюкзака фонарик и включил. Фонарь зажегся ровным, ярким лучом, прорезавшим серую туманную мглу.

Иван Матвеевич обернулся, увидев свет, и его брови поползли вверх.

— Работает?

— Пока да, — ответил я, глядя на показания мультиметра. — Фон искажений стабильно высокий, но приборы функционируют. Защита держит.

Мы углубились в болото. «Студенты» шли осторожно, оглядываясь, сжимая в руках табельное оружие — гладкоствольные карабины. Я же был поглощен замерами. Я фиксировал колебания фона, скачки в разных частотных диапазонах, пытаясь понять логику этого места. Мои внутренние резервы, контактируя с искажённой реальностью, понемногу наполнялись, но сила эта была грязной, нестабильной. Над механизмом восполнения резерва надо будет крепко поработать. По крайней мере сообразить, какие фильтры нужно будет применять.

Через полчаса пути Иван Матвеевич поднял руку.

— Стоп. Впереди активная зона. Видите мерцание?

Я присмотрелся. В тумане, метрах в пятидесяти, воздух колыхался, как над костром, и переливался радужными разводами. Это был не просто фон — это был источник, эпицентр искажений.

— Здесь обычно проводят стресс-тесты оборудования, — пояснил инструктор. — Александр, твои железяки готовы?

Вместо ответа я сдёрнул с рукава прибор и шагнул вперед, прямо к мерцающей зоне. За спиной раздался хриплый окрик Ивана Матвеевича, но я его проигнорировал, лишь поднял руку и постучал пальцем по мультиметру, показывая, что у меня всё под контролем.

Жар. Холод. Давление, пытающееся раздавить барабанные перепонки. В ушах зазвенело. Я поднял фонарик и нажал кнопку. Светодиод вспыхнул, но свет был неровным, пульсирующим. Стрелки на мультиметре затанцевали безумную пляску, но не зашкалили. Магическое давление под восемь «стандартов».

Я выдержал ещё минуту, фиксируя данные, потом отступил. Фонарь был горячим на ощупь, но свет почти сразу стабилизировался, стоило мне отойти назад на десяток шагов.

— Ну? — спросил Иван Матвеевич, подходя ближе. В его глазах читалось неподдельное любопытство.

— Спокойно выдерживает прямой контакт с активной зоной, — отдышавшись, доложил я. — Но с перегрузкой. Требует доработки системы охлаждения и, возможно, необходимо увеличение буферной ёмкости. Но принципиально всё работает. Электроника жива.

Он молча взял у меня из рук фонарь, покрутил его, посмотрел на показания мультиметра.

— Чёрт побери, — тихо выругался он. — Ты всё это серьёзно сам сделал?

— Как видите. Дайте мне ещё пять минут. Я тепловизор, телефон, рацию и лазерный прицел проверю.

Они тоже работали. И даже вблизи эпицентра. Правда связи у телефона не было, но зато он и не перегорел.