– Ах…
Конечно, выстраивать рейтинг животных, оценивая их по внешнему виду, – затея глупая, но разве слоны и жирафы из моего старого зоопарка не достойны ли того, чтобы находиться со мной на одной планке? Думаю, в качестве объяснения достаточно будет сказать, что представители пернатых обладают схожей степенью толстокожести. Все мое тело буквально излучает благородное достоинство, так что, думаю, в зоопарке на меня бы приходили посмотреть толпы людей. Однако сказанное выше вовсе не означает, что я горю желанием стать чем-то вроде экспоната в музее, на который будут беспрерывно глазеть.
Так неужели и эта моя жизнь пойдет под откос? Нет! К сожалению, распрекрасная герцогская дочь все-таки в чем-то да просчиталась. Должно быть, она надеялась, что мачеха, каждую ночь превращающаяся в черного лебедя, будет корчиться от отчаяния и ронять слезы, но…
– Вы пришли, госпожа Черный Лебедь.
– Да. Сегодня вы тоже потрудились на славу.
Когда я горделиво кивнула стае уток, неторопливо проплывавших мимо, они почтительно разошлись в стороны. Даже спрятавшиеся позади них кряквы и рыбы опустили головы, не смея приблизиться.
– Хм-м…
Что ж, так и должно быть, ведь я – королева этого озера. И мне это безумно нравилось! Я чувствовала, как освежающая прохлада водного потока касается моих лапок, ощущала капли воды между перьями, – вот она, та неторопливая и безмятежная жизнь, которую я так жаждала в Корее. Честно говоря, если отбросить некоторые нюансы, то более комфортное существование сложно было представить. А так как теперь я была лебедем, то для меня стало вполне естественно понимать язык животных. Оказалось, что около половины обитателей озера на самом деле являлись людьми, проклятыми леди Ранией. Дурная привычка у нее, что ли, такая? Следуя по стопам своего отца, она превратила всех людей, которые выказывали хоть малейшее неповиновение ее воле, в животных, и оставила их здесь. По-хорошему это озеро можно было назвать известным местом для репрессий.
– Мадам, вы уже возвращаетесь?
– Да. Скоро взойдет солнце.
Селлена, кряква, являющаяся здесь моим главным информатором, отплыла в сторону, освобождая мне дорогу. Изначально она работала на кухне в герцогской резиденции. Именно Селлена подробно рассказала мне, что вообще тут происходит и в какой именно ситуации я оказалась. Поскольку она помогла мне адаптироваться к жизни на озере, у нас с ней возникла по-особому глубокая связь.
– Кстати, ты навела справки?
– А… Я спрашивала и там, и сям, но никому не известны люди, о которых вы упомянули.
– Ясно.
– Но я слышала, что новоприбывшие лягушки являются посланниками с другого континента. Если попробовать поинтересоваться у них, то, возможно, они знают тех людей, о которых вы говорите. Насчет имени…
– Нет, не нужно.
И я, давая понять, что в этом нет никакой необходимости, махнула клювом Селлене, которая в ответ склонила голову в знак извинений.
– Ну попробуем мы что-нибудь выяснить, и какой теперь от этого толк?
– Тем не менее, раз вы так отчаянно ищете тех людей, то, видимо, они способны снять ваше проклятие…
– Это не так. Они даже не знают о моем существовании.
– А…
У меня возникло желание извиниться перед Селленой, которая от переполнившего ее разочарования повернула голову на сто восемьдесят градусов, но мне не хотелось давать ей ложных надежд. Честно признаться, даже не являясь главной героиней повествования, я не могла не задаваться вопросом, в каком именно романе находится этот мир. Я озвучила Селлене имена всех известных мне главных героев, но так и не нашла ни одной подсказки. Поначалу мной овладело разочарование, но, привыкнув к своей новой жизни, я вдруг подумала: а какое все это имеет значение? Ну узнаю я, кто главные герои данного повествования, и что мне делать с этой информацией? В любом случае они живут своей жизнью, а я – своей, жизнью черного лебедя. Меня не то что второстепенным персонажем, даже статистом назвать было нельзя. И если даже предположить, что главные герои осведомлены о моей ситуации, я, по сути, с ними никак не связана, поэтому они вряд ли бросятся меня спасать. Тем более что даже Рания, несмотря на все ее скверные деяния, не является злодейкой. Она могла сразить наповал большинство топовых злодеев, но я никогда не видела упоминания о ней ни в одном из прочитанных мной романов. А если даже она, с ее огромным потенциалом, не числилась в списке злодеев, то что вообще можно говорить о ком-то вроде меня?
– Теперь меня это больше не волнует. В любом случае я уже полностью адаптировалась, так что лучше просто тихо и спокойно жить тут.
– Но… А-а, мадам! Там!
– Эм… Я вижу.
Едва в тусклом свете появилась чья-то фигура, Селлена, охваченная страхом, опустила голову в воду. Не только она так отреагировала: другие местные обитатели тоже бросились врассыпную, пытаясь спрятаться в кустах. А мне даже не нужно было смотреть в ту сторону, чтобы понять, кто заставляет дрожать от страха всех обитателей озера.
– Ого, да ты и сегодня само спокойствие.
– Ты это верно подметила.
Стоило мне выйти из воды, как мои ноги тут же вытянулись, и я приняла человеческий облик. Несмотря на то, что мне уже много раз доводилось проходить эту трансформацию, я так и не смогла к ней привыкнуть. В качестве последнего штриха я отряхнула подол своего черного платья и равнодушно взглянула на незваную гостью.
– Похоже, ты находишь эту жизнь приятной? Интересно, что бы ты делала, если бы не смогла к ней приспособиться?
– Если тебя это так волнует, то, может, пойдешь и попросишь свою старшую сестру об одолжении?
– Ы-ых!
Лицо Ребекки перекосилось. Судя по семейной книге, она приходилась мне второй падчерицей.
– Не слишком ли ты дерзкая для про́клятого ничтожества? Если будешь со мной так себя вести, тебе это выйдет боком!
– Неужели может быть что-то хуже моего нынешнего положения?
– Если продолжишь в таком духе, вообще останешься животным до самой смерти…
– Но разве тогда ты сама не окажешься в затруднительной ситуации? – я натянула ехидную улыбку и поправила подол платья.
Неужели не ясно, что к чему? Из всех про́клятых обитателей озера я единственная была способна принимать человеческий облик, и вовсе не из-за чувства вины передо мной у Рании, и не вследствие проявления ее доброй воли.
– Похоже, твоей старшей сестрице время от времени нужна герцогиня Ивендель. Вот не так давно на семейном собрании герцогского дома именно я поставила свою подпись в документах, а не она.
– Эй!
– Ты должна сказать: «Да, матушка».
– …
Ну в самом деле, у нее нет никаких манер. Я холодно отвернулась и направилась в сторону флигеля. В такие моменты жизнь черного лебедя казалась мне комфортнее. Но частью моей участи было с первыми лучами солнца превращаться в человека, и с этим я ничего не могла поделать.
– Что такое? Моя младшая дочь еще не все мне сказала?
– Что?! Ха-а, ладно, посмотрим, сколько тебе осталось наслаждаться этой жизнью! Ты у меня еще попляшешь!
– В самом деле?
Идиотина, думаешь, есть что-то более ужасное, чем быть проклятой и проживать жизнь наполовину человеком, наполовину птицей? Но сколько бы желчи Ребекка ни изливала, она даже до пят своей старшей сестры не дотягивала. Если Рания была психопаткой, которую не заботила боль других, то Ребекка была социопаткой, которая по крайней мере осознавала, что несчастье другого – это несчастье. Не знаю, можно ли это считать комплиментом, но, наверное, следует сказать, что она была просто-напросто подлым и завистливым человеком. Видимо, потому что Ребекку с самого раннего возраста сравнивали со старшей сестрой, ее мировоззрение исказилось, и теперь она часто наведывалась к озеру, чтобы навести переполох… В каком-то смысле она тоже являлась своего рода жертвой, но вовсе не проклятия.
