Следующий (СИ) - Агишев Руслан

Несмотря на весь ее несносный, откровенно тяжёлый характер, Марк крепко привязался к графине. В последнее время не раз с теплотой вспоминал её лицо, голос. Её советы и рассказы стали для него главным пособием по развитию магических способностей.

— Вот же хитровыделанные суки, совсем одного оставили…

Похоже, именно на это и был расчёт. Потерпев неудачу с его похищением, враги решили оставить его одного и без всякой защиты. Собственно, поэтому они и его отца убрали, решив, что Марк сразу же попадет под опеку. Когда же и это не получилось, то они «разобрались» с графиней, его последней взрослой защитницей.

— А эта старая тварь…

Теперь он совсем по-другому вспоминал, как говорила и как вела себя вдовствующая императрица. Перед глазами «вставала» её торжествующая ухмылка, характерные намёки и радостный блеск в глазах

— Она… Она же все знала, потому и открыто насмехалась надо мною… Старая тварь…

Марк притих, пытаясь все это «переварить» в нечто удобоваримое. Он-то, наивный бедолага, строил планы, надеялся «отсидеться» в её замке после своего сегодняшнего «представления». Вот и спрятался, называется.

— Поворот, б…ь, не туда, получается. Что же теперь делать-то? И бежать-то некуда.

Все его планы в очередной раз полетели в тартарары!

Марк опустился, сел прямо на ступеньки. Руками уперся в подбородок, опустил голову и задумался.

В этот самый момент на площадь перед гимназией кто-то выбежал.

— Господин, Марк, постойте, не уходите! Это я Лиза! — кричала у ворот девушка, размахивая каким-то конвертом. — Господин Марк, вам пришло письмо! От графини Захарьиной!

Парень недоуменно вскинул голову. Какое ещё письмо от графини? Как такое может быть? Бред же! Она ведь…

— Господин Марк, вот только что пришло! — бежала она от ворот с письмом. — Вот! Оно пришло, а отдать-то некому. Госпожи нет, а господин барон…

Протягивает конверт, Лиза всплакнула. Оно и понятно, слуг теперь точно ничего хорошего не ждало. В лучшем случае расчёт, а в худшем какие-нибудь долги повесят.

— Не плачь, не брошу, — твердо произнёс Марк, и девичье лицо тут же просветлело. — Скажи остальным, что все будет хорошо.

Она даже улыбнулась. Пусть улыбка получилась робкой, но все же. Ещё чуть постояла, и после его кивка пошла обратно.

Марк же, провожая её взглядом, задумчиво пробормотал:

— Про то, что все будет хорошо, я, конечно, поспешил, очень поспешил… Ладно, бояться ещё рано. Поглядим, что там в письме. Хм, письмо есть, а человека уже нет…

Бумага была плотной, поэтому пришлось немного повозиться, прежде чем он добрался до содержимого. Само письмо оказалось небольшим, с половину странички.

— … Здравствуй, Александр, — в пол голоса начал читать Марк. — И тебе здравствуй, бабу…

Тут он поперхнулся, наткнувшись на что-то в тексте.

— И не смей меня называть бабулей, негодник… Черт, откуда она только узнала, что я так не называю⁈ — удивился он, словно услышав её ехидный голос. — Если ты читаешь это письмо, то скорее всего меня уже нет.

Марк почувствовал, как по спине побежал холодок. Слишком уж пророческими оказались её слова.

— И не ухмыляйся, это старческое слабоумие. Слишком много знаков вокруг говорит о том, что мною вот-вот займутся всерьез. Как понимаешь, после меня, они придут и за тобой. Поэтому будь готов, и сделай так, чтобы они тобой подавились.

Оторвавшись от письма, Марк присвистнул. Бабуля опять в своём репертуаре — крови врагов просит. Ему бы сейчас в какую-нибудь нору поглубже забраться и не отсвечивать.

— Хм, тут еще есть и постскриптум… Знай, ты не один. Многие из старых родов сильно недовольны императором. Они знают про твое происхождение, и ждут лишь момента. Я верю в тебя, внук.

Прочитав, парень быстро огляделся по сторонам. Такие письма читать на виду к всех может быть очень опасно для здоровья.

— Б…ь, она что, на заговор намекает?

Между строк читалось именно это. Графиня писала, что есть недовольные, потенциальные заговорщики. Правда, ни одного имени не назвала. Но, если речь шла о представителях старых родов, то можно было представить, что это были за люди. Похоже, весьма и весьма знатные люди в империи.

— Я, похоже, сижу в самом центре минного поля. Куда не пойти, везде мины, взрыв и, здравствуй, Святой Петр.

По-другому было и не сказать. Именно это Марк сейчас и чувствовал. Любое его решение сейчас играло против него. Любое.

Государыня-мать ясно дала ему понять, что гибель графини — это дело ее рук. Про его судьбу она ничего не сказала, но ее молчание было слишком красноречивым. Как пить дать, теперь ее люди займутся им.

В толпе гостей он видел и графа Орлова со своим спятившим сынком. И оба так смотрели на меня, что можно было прямо сейчас вешать на шею веревку и вставать на табуретку.

У меня же больше не осталось союзников / защитников, кроме мифических старых родов. Кто даст гарантию, что они придут к нему на помощь? Правильно, никто и никогда.

— Точно обложили, суки.

Уставился куда-то вдаль и замер. Что теперь делать, он просто не знал. В голове было пусто, лишь иногда звучали вопросы без ответов. Может бежать? А куда? Тогда лучше спрятаться? Где? В поле выкопать яму и туда залезть?

— Куда ни кинь, везде клин, — тяжело вздохну Марк. — Вправо идти нельзя, влево — нельзя, назад то же. Окружили. Хм… — тут, словно специально, в голове всплыла «бородатая» шутка. — Если окружили, то можно наступать в любом направлении.

Хохотнул, правда, не очень весело получилось, но все равно это его немного взбодрило.

— А может бахнуть?

Предположил, и едва не задохнулся от своей же смелости. Ведь, тогда придется «воевать» против всех сразу — и против императорского семейства, и против графа Орлова. Это даже бой не Давида и Голиафа, а таракана и титана!

— Их орда, а нас рать… Да, да, насрать! — а потом добавил чуть громче и увереннее. — На-срать!

Повторяя это снова и снова, Марк чувствовал, как растерянность куда-то уходила. Ее место начала занимать бесшабашность, какой-то полный пофигизм, обычно возникавшие после хорошей порции спиртного. Непонятно, почему это происходило, по какой причине. Может быть, это было от отчаяния, или от усталости, или от пережитого напряжения. Да, наверное, и не важно. Главное, что страх и отчаяние исчезли.

— Значит, закопать хотите? Хорошо, закапывайте, а я тогда громко хлопну дверью! — ощерился Марк, показывая зубы, как дикий зверь перед нападением. — Так хлопну, что всех вас с собой заберу.

Императорская Николаевская гимназия.

Для стороннего наблюдателя это было бы странное зрелище. Прямо на ступеньках сидит с поникшей головой гимназист. Из открытых окон гимназии раздаётся торжественная музыка, громкие аплодисменты, радостный смех, а этот парень находится здесь совершенно один. Значит, с ним случилось что-то плохое, нехорошее. Ничем другим его печальный вид было и не объяснить. И вдруг этот гимназист резко вскакивает со ступеньки, гордо вскидывает голову, и с силой рубит рукой воздух, словно мечом или саблей. Лицо при этом стало совершенно бесшабашным, отчаянным. Точь-в-точь сбежавший из темницы висельник. Словом, совсем дикое преображение.

— … Вы меня и моих родных не жалели, думаете я стану? — Марк с угрозой ощерился. Придуманное им было совсем не шалостью или хулиганством, а самым настоящим потрясением основ, если, конечно, удастся. — Да, ни в жизнь не пожалею. Всех вас, суки, с собою заберу…

План, словно подделка неумехи-портного, был сшит на живую нитку. Сырой, наглый, и просто невероятный, чего никто не должен был ждать.

Марк решил воспользоваться психическими закидонами своего одноклассника, Алексея Орлова. Довести его до приступа и стравить с кем-нибудь из особых гостей. Пусть думают, что у того «кукухка поехала». А с магом, у которого не все в порядке с головой, разговор короткий.

— … А начну я с тебя, Лешенька. Ничего личного, но твой папанька первым начал.