Путь дракона - Абрахам Дэниел "М. Л. Н. Гановер"

Лерер посмотрел в глаза Гедеру, словно хотел заглянуть ему в душу. Юноша сглотнул; сердце почему-то забилось сильнее.

– В конце концов. Ну, как скажешь, – кивнул Лерер и тронул сына за плечо. – Рад, что ты дома.

– Я тоже рад, – как-то слишком быстро откликнулся Гедер.

Осторожно кашлянув, чтобы возвестить о своем присутствии, в коридоре показался дворецкий.

– Прошу прощения. Джорей Каллиам спрашивает сэра Гедера.

– О! – воскликнул Гедер. – Он же еще не видел Басрахипа! Где он? Не во дворе же его оставили дожидаться?

Рука Лерера соскользнула с плеча сына, и Гедер заподозрил, что, видимо, сказал что-то не то.

– Его милость в гостиной, – доложил дворецкий.

При виде Гедера Джорей поднялся с кресла. За год, проведенный в столице, он посвежел, заостренные черты лица разгладились. Гедер улыбнулся, и друзья застыли друг напротив друга, толком не зная, что делать – пожать руки, обняться, ограничиться формальным приветствием? Гедер вдруг засмеялся, и Джорей улыбнулся в ответ.

– Рад, что ты наконец вернулся из дальних краев, – сказал он. – Путешествия идут тебе на пользу.

– Неужто вправду? Я чуть не разрыдался от счастья, добравшись наконец до нормальной постели. Это тебе не военный поход, где при всех тяготах и обидах можно зато не бояться разбойников.

– Есть вещи похуже простых честных разбойников. Тебя здесь то и дело вспоминали. Ты ведь слыхал новости?

– Ссылки и изгнание, – кивнул Гедер, стараясь говорить небрежно. – Вряд ли я тут пригодился бы, я ведь почти ни в чем не участвовал, разве что не дал закрыть ворота.

– В той неразберихе это было самым правильным поступком.

– Может, и так.

– Да.

Повисла неловкая пауза. Джорей сел обратно в кресло у окна, Гедер шагнул вперед. Гостиная, как и все комнаты столичного дома Паллиако, была небольшой; кожа на креслах загрубела и потрескалась от времени, весь дом пропах пылью. С улицы доносился стук копыт по мостовой и ругань возниц. Джорей закусил губу.

– Я пришел просить об одолжении, – признался он.

– Мы вместе дрались за Ванайи. Вместе их сожгли. Спасли Кемниполь. Никаких одолжений – просто скажи, что мне сделать.

– Ты думаешь, так легче? Ну что ж. Мой отец подозревает, что обнаружил заговор против принца Астера.

Гедер скрестил руки на груди.

– А король знает?

– Предпочитает не знать. Потому-то нам и нужен ты. Мы можем добыть доказательства. Письма. Но если мы отнесем их королю Симеону, он может объявить их поддельными. Нужен кто-то другой – человек, к которому король питает доверие. Или хотя бы не питает недоверия.

– Конечно, – кивнул Гедер. – Разумеется. А кто предатель?

– Барон Эббингбау. Фелдин Маас.

– Союзник Алана Клинна?

– И Куртина Иссандриана тоже. Жена Мааса – кузина моей матери: факт не очень обнадеживающий, но иного нам не дано. Эта самая Фелия Маас, кажется, знает больше, чем говорит. И она, конечно, напугана. Моя мать в эту самую минуту развлекает ее каким-то вышивальщиком, надеясь завоевать доверие.

– И та еще ни в чем не призналась? Не рассказала вам, что происходит?

– Нет, у нас только подозрения. И страх. Никаких доказательств. Но…

Гедер поднял руку.

– Я хочу познакомить тебя с одним человеком, – сказал он.

***

В прошлый раз Гедер видел особняк Каллиамов украшенным в его честь. Сейчас, без цветов и гирлянд, здание казалось более суровым и более величественным в своей простоте. Слуги в строгих одеждах скорее походили на бойцов личной охраны, оконные стекла ничто не загораживало. Из дальней гостиной доносились легкие и красивые женские голоса, хотя слов было не разобрать. Басрахип уселся на табурет в углу; широкие плечи и неопределенно-радостное выражение лица делали его похожим на ребенка, который вновь попал в собственную детскую, которую давно перерос. По безыскусным одеждам из грубой тусклой ткани любому стало бы понятно, что он не принадлежит к придворной знати.

Джорей сидел за письменным столом, бесцельно двигая с места на место перо с чернильницей. Гедер расхаживал позади длинного парчового дивана и жалел, что не пристрастился к курению, – в напряженном полумраке не хватало лишь табачного дыма для полноты картины.

Хор женских голосов сделался громче, звук шагов в коридоре усилился – и потом постепенно затих. Никто не вошел. Гедер метнулся было к двери, Джорей его удержал.

– Мама проводит остальных и вернется.

Гедер кивнул. Шаги и вправду вернулись, голосов осталось только два. Женщины вошли в комнату; Джорей встал, за ним поднялся и Басрахип. Гедер когда-то танцевал с баронессой Остерлингских Урочищ на пиру в его честь, но винные пары и общее смущение изрядно стерли ее образ в памяти, так что сейчас, спустя месяцы, Гедер бы ее не узнал. Джорей унаследовал от нее некоторые черты – и особенно выражение глаз. По лицу леди Каллиам порхнуло мимолетное, как крыло мотылька, удивление; за ее спиной показалась болезненно-бледная темноглазая женщина – должно быть, Фелия Маас.

– Ах, прости, милый! – воскликнула Клара Каллиам. – Я не знала, что у тебя гости.

– Что ты, мама. Мы надеялись, что ты к нам присоединишься. Ты ведь помнишь Гедера Паллиако?

– Как я могла бы забыть героя, удержавшего восточные ворота? Давно не видела вас при дворе, сэр Гедер; мне сказали, что вы путешествуете. Вероятно, уезжали по делам? Позвольте представить мою кузину Фелию.

Темноглазая женщина, перешагнув порог, протянула руку Гедеру и облегченно улыбнулась, будто ожидала опасности и теперь радуется, что она миновала. Гедер поклонился в ответ. Леди Каллиам, заметив жреца, вскинула брови, и Джорей поспешил вмешаться.

– Дамы, позвольте представить – Басрахип, жрец, Гедер привез его из Кешета.

– Вот как? – откликнулась леди Каллиам. – Не знала, что вы коллекционируете жрецов.

– Я и сам не ожидал, – ответил Гедер – Не угодно ли присесть?

Как и собирался, Гедер усадил Фелию Маас напротив себя, спиной к Басрахипу. Джорей устроился за письменным столом, его мать опустилась рядом в кресло – к счастью, не отгородив жреца от Гедера.

– Маас, – протянул Гедер, как бы припоминая, хотя весь разговор он продумал заранее. – В Ванайях у меня в подчинении служил некий Альберит Маас – не родственник ли вам?

– Племянник, – ответила Фелия. – Племянник мужа. Альберит вас часто вспоминал после возвращения.

– Значит, вы баронесса Эббингбау? В ванайскую кампанию я служил под началом сэра Алана Клинна – он, кажется, друг вашего мужа?

– О да, – улыбнулась Фелия. – Сэр Алан ближайший, преданнейший друг Фелдина.

За ее спиной Басрахип, глядя в пространство, словно бы прислушивался к чему-то, слышному ему одному. Он качнул головой.

«Нет».

– Но ведь их пути разошлись? Кажется, мне так рассказывали, – небрежно заметил Гедер, будто и вправду повторяя чью-то сплетню. Лицо Фелии замерло, и лишь глаза метнулись от Гедера к леди Каллиам и обратно. При виде ее сжатых в страхе рук и скорбно дрогнувших губ Гедер почувствовал, как в груди разливается тепло: кажется, он на верном пути. Мать Джорея, сидящая рядом, взглянула на него заинтересованно.

– Вы, должно быть, неправильно поняли, – вымолвила Фелия. – Алан и Фелдин прекрасно ладят.

«Нет».

– Алан Клинн мне всегда нравился, – заявил Гедер из одного удовольствия обмануть женщину, которая не способна ответить тем же. – Ужасно, что его обвинили в подготовке мятежа наемников. Ваш муж, надеюсь, не пострадал?

– Нет-нет, благодарю вас. Нам очень повезло.

«Да».

– Лорд Паллиако, – повернулась к нему леди Каллиам, – чему мы обязаны удовольствием вас сегодня видеть?

Гедер взглянул на Джорея и затем на леди Каллиам. Он планировал задавать вопросы постепенно, начиная с самых невинных, и выяснить всю правду, сколько сможет. Он думал подбираться медленно. Однако Фелия Маас сжималась от страха все больше, улыбка таяла, исходящий от нее страх ощущался почти физически, и Гедер решился. Слишком запугивать ее нельзя: она ведь может и сбежать. Но нагнать ужаса – вполне можно.