Шеф с системой. Рецепт победы
Глава 1
Два дня после того судьбоносного совета я почти не выходил из малой кухни. Шум пира давно стих, крепость жила в напряженном ожидании, а я работал так, как не работал еще никогда в жизни. Передо мной стояла задача, от которой зависело выживание отряда Ярослава и, возможно, всего рода.
Я заперся, окружив себя восковыми дощечками, грифелями и образцами всех продуктов, что были в наших кладовых и создавал с нуля целую систему питания для автономной, диверсионной войны. Я назвал ее «Железный Запас».
Я прокручивал в голове весь свой опыт из прошлой жизни. Вспоминал сухпайки спецназа, рационы полярников, еду альпинистов. Принципы были одни и те же: максимум калорий, минимум веса, долгое хранение, возможность есть на ходу. Вот только у меня не было их технологий. У меня были лишь средневековые продукты и мой Дар.
К исходу второго дня у меня был готов детальный план. Три кита, на которых будет держаться наш рейд, да и война, в целом. Три столпа «Железного Запаса».
Первое — это питательные пайки.
Тут мне на помощь придет аналог пеммикана, который я уже готовил для нашего броска на Заречье.
Вторая проблема — моральный дух.
В холодном, многодневном походе нет ничего хуже, чем постоянно есть сухую, холодную пищу. Людям нужно горячее, но как варить суп в тылу врага? Ответ — не варить. Взять его с собой.
Я вспомнил о бульонных кубиках. Приказал принести мне на малую кухню несколько мешков говяжьих костей. Я варил их на медленном огне в огромном котле долгое время без остановки, подливая воду, снимая жир, пока бульон не стал густым и клейким. Затем начал выпаривать его. Медленно, час за часом, пока вся вода не ушла, и на дне котла не осталась густая смолянистая масса.
Я выложил ее в форму и оставил застывать. К утру она превратилась в твердый брусок. Я отрезал от него тонкую пластинку и бросил в кружку с кипятком. На моих глазах она растворилась, превратившись в чашку наваристого, ароматного бульона. «Каменная похлебка» была готова.
И наконец, хлеб. Обычные сухари — это хорошо, но можно лучше.
В ржаную муку я добавил немного топленого жира, чтобы сделать их калорийнее, и несколько ложек мелко перемолотой костной муки, которая делалась из рыбьих костей. В результате получился своеобразный «Солдатский хлеб» — твердый, способный храниться долгое время, но при этом гораздо более питательный, чем обычные сухари.
К исходу второго дня у меня был готов детальный план и три образца. Три кита, на которых будет держаться наш рейд. Три столпа «Железного Запаса».
И вот, на третий день, я собрал свою команду на кухне. Они видели мою усталость, круги под глазами, но в моих глазах горел огонь.
— То, что мы будем делать в эти дни, — сказал я, и мой голос, несмотря на усталость, звучал твердо, — важнее любого сражения. Мы куем оружие, которое позволит нашему княжичу и его отряду нанести удар в самое сердце врага. Они отправляются в очень рискованный рейд. От нашей с вами работы зависит, вернутся ли они живыми. Ошибок быть не должно. Готовим мы все в строгой секретности. Никому о том что мы делаем ни слова, — я обвел их взглядом. — Даже у стен есть уши, понятно?
Мальчишки шокировано переглянулись.
Я подвел их к столу, на котором лежали образцы нашей новой продукции.
— Здесь три вида еды, — начал я, и мой голос был серьезным и тихим. — Это залог успешного выживания отрядов в будущей войне, где победит не тот, кто сильнее, а тот, кто выносливее. Это долгохранящиеся, высококалорийные рационы, которые не требуют варки. Топливо, которое будет питать наших воинов, в глубоком тылу врага, где нельзя развести даже самого малого костра.
Я взял в руки первый, самый важный компонент — плотный, темно-коричневый брикет.
— Это уже известное вам блюдо, которое мы готовили для марша. Основа нашего запаса, — поварята кивнули
Затем я показал им второй предмет — маленький, твердый кубик, похожий на кусок смолы.
— Второе — «Каменная похлебка». То, что в горячей воде станет питательным бульоном. Мы берем много костей и варим их на медленном огне. Очень долго варим пока кости не отдадут бульону все, до последней капли. Он должен стать густым и клейким, затем мы выпариваем его, пока вся вода не уйдет.
Я взял нож и отрезал от кубика тонкую пластинку.
— Один такой кубик, брошенный в котелок с горячей водой, превращается в наваристый, сытный бульон, который согреет и вернет силы. У наших воинов будет горячая еда там, где ее не может быть.
Наконец, я взял в руки то, что выглядело как обычный, грубый сухарь.
— И третье — «Солдатский хлеб». Это не обычный сухарь. В муку мы добавляем костную муку, для крепости костей, и немного топленого жира, для сытости. Он твердый, как камень, и может храниться достаточно долго. Его можно грызть так, а можно раскрошить в «каменную похлебку», и тогда у воина будет полноценный ужин.
Ребята все поняли и прониклись, а еще почувствовали себя настоящими оружейниками, создающими невиданное доселе оружие и с этим осознанием они бросились в работу с удвоенной энергией.
Следующие несколько дней наша кухня и прилегающие к ней склады превратились в настоящие ремесленные цеха, где старые традиции сталкивались с моими знаниями из другого мира. Помимо создания железного запаса, я еще решил усовершенствовать методы консервации продуктов. Впереди зима и о людях в крепости тоже нужно позаботиться.
Первым делом мы занялись мясом и рыбой. Старая коптильня в крепости была примитивной — низкая каменная коробка, где продукт фактически варился в горячем, едком дыму. Еще и коптили его как-то странно, зачастую переваривая. Мясо получалось сухим, жестким и отдавало горечью.
— Это не коптильня, Федот. Это душегубка, — сказал я, указав на старое сооружение. — Мы построим новую.
Вместе с крепостным плотником, удивленным моим странным, но детальным чертежам, мы возвели три высокие, похожие на башни, коптильни из ольховых досок. Главный секрет был в том, что топка находилась не под мясом, а в стороне, соединенная с башней длинным, вырытым в земле дымоходом. Фактически, я принес в этот мир холодное копчение.
— Дым должен остыть, — объяснял я ошеломленному Федоту и еще нескольким слугам, отвечающим за копчение, которые никогда не видели ничего подобного. — Нам нужен не горячий, а едва теплый дым. Это называется холодное копчение.
Я показал им, как готовить правильное «топливо» из ольховой щепы, которая должна медленно тлеть и давать мягкий, золотистый цвет. К щепе добавил несколько веток можжевельника для аромата и защиты от порчи.
Длинные, просоленные полосы мяса и филе речной рыбы мы развесили на крюках в самых верхних ярусах башен. Они висели в этом прохладном, ароматном тумане медленно коптясь. Мясо на выходе получалось не сухим, а упругим, нежным, с тонким, благородным ароматом. Рыба становилась цветом похожа на янтарь, ее вкус был не просто соленым, а сложным, глубоким. Это был идеальный продукт с долгим сроком хранения.
Параллельно я учил их правильной засолке.
Я утром дождался рыбаков и подошел к бочке, куда один из парней просто заваливал рыбу вперемешку с солью.
— Стой, — остановил я его. — Так ты ее испортишь.
Он удивленно посмотрел на меня.
— Вы просто засыпаете рыбу солью, — объяснил я. — Снаружи она «сгорит», мясо станет жестким и пересоленным, а до внутренностей соль дойдет в последнюю очередь. В итоге у вас получится горькая соленая корка и почти сырая сердцевина. Мы сделаем иначе и заставим рыбу саму взять столько соли, сколько ей нужно.
Я показал им новый метод.
— Сначала на дно — щедрый слой крупной соли с семенами укропа и тмина, — комментировал я. — А теперь — сама рыба. Укладываем плотно, валетом — голова к хвосту, спинка к брюшку, чтобы не было пустот.
Когда первый слой был уложен, мы снова посыпали его солью и специями. Затем — следующий слой, и так до самого верха.
