Шеф с системой. Империя вкусов (СИ) - "Afael"

— Увидите, — улыбнулся я, устанавливая жаровню в удобном месте во дворе напротив дома. — Очень скоро все увидите.

К этому времени собралась уже целая толпа зевак. Человек пятнадцать стояли полукругом, обсуждая происходящее.

— А что, правда еду готовить будете? — спросила какая-то молодая женщина.

— Правда.

— А зачем?

— Чтобы дети поели. И чтобы мы могли нормально поговорить.

Матвей вернулся через полчаса, нагруженный покупками. Кусок грудинки был действительно великолепный — розовое мясо с идеальными прожилками жира. Лук крупный, свежий, еще пахнущий землей. Он прикупил и каравай хлеба.

— Мастер, это стоило целое состояние! — сказал он, тяжело дыша. — Но мясник божился, что лучшего в городе не сыскать. А еще я соли купил и перца.

— Молодец, — одобрил я, принимая покупки. — А теперь смотри и учись. Готовим лучшую еду, которую когда-либо пробовали в этом районе.

Я начал раскладывать дрова в жаровне, а толпа зевак все росла.

Я развел огонь в жаровне и стал терпеливо дожидаться, пока дрова прогорят до углей. Толпа зевак между тем все росла — человек двадцать уже собралось посмотреть на необычное зрелище.

— А что он делает? — спрашивала одна соседка другую.

— Готовить собирается, — отвечала Марфа. — Для Варькиных детишек.

— Да ну! А зачем?

— Говорит, договориться хочет.

Тем временем я нарезал мясо толстыми ломтями — каждый кусок толщиной с палец, жирный, с красивыми прожилками. Лук порезал крупными кольцами, чтобы он хорошо карамелизовался.

— Смотри и учись, — сказал я Матвею, проверяя готовность углей. — Главное в жарке мяса — правильная температура. Слишком слабый жар — мясо будет вариться, а не жариться. Слишком сильный — сгорит снаружи, а внутри останется сырым.

— А откуда вы это знаете? — спросил кто-то из зевак.

— Опыт, — коротко ответил я и положил первые куски на раскаленную решетку.

Мясо тут же зашипело, забрызгало жиром. По двору разнесся звук, от которого у любого голодного человека должны были потечь слюнки — то самое аппетитное скворчание, которое обещает сытную, вкусную еду.

— Ой, мамочки! — ахнула какая-то женщина. — Как звучит-то!

— А запах какой пойдет! — добавил мужчина.

А потом начался настоящий ароматный штурм.

Запах жареной свинины поднялся над двором густым, соблазнительным облаком. К нему постепенно примешивался аромат пассерующегося лука — сладковатый, манящий. Воздух наполнился такими запахами, что даже сытый человек невольно сглотнул бы слюну.

— Господи милостивый, — прошептал Матвей, глубоко вдыхая, — как же вкусно пахнет! У меня даже живот заурчал.

— А у меня слюнки потекли! — призналась Марфа. — Давно такого не нюхала!

— Это еще только начало, — улыбнулся я, аккуратно переворачивая куски.

Мясо покрывалось золотистой корочкой, из-под которой сочился ароматный сок. Лук медленно становился прозрачным и карамельным. Я добавил щепотку крупной соли, немного свежемолотого черного перца — самые простые специи, но в правильных пропорциях.

— А вы что, специально учились готовить? — спросил один из соседей.

— Можно сказать, что всю жизнь учусь, — ответил я, не отрываясь от мяса.

Эффект не заставил себя ждать. Аромат разносился по всей улице, просачивался в каждую щель, каждое окно.

Сначала из нашего дома выглянул один ребенок — мальчишка лет десяти с большими голодными глазами. Потом в соседнем окне появилась девочка. Потом еще один мальчик. Скоро во всех окнах торчали детские головы, зачарованно глядящие на жарящееся мясо.

— Варя! — послышался взволнованный детский голос изнутри. — Там дядька мясо жарит! Настоящее мясо!

— И как пахнет! — добавил другой голос. — Как в сказке!

— Отойдите от окон! — рявкнула Варя, но в ее голосе уже не было прежней уверенности. — Не смотрите на него!

— А почему нельзя смотреть? — спросил тоненький голосок — видимо, самого маленького.

— Потому что он нас обманывает!

Но дети не слушались. Запах был слишком сильным, слишком соблазнительным для голодных детей. Я видел, как они жадно втягивают воздух носами.

— Мастер, — тихо сказал Матвей, — на них же страшно смотреть.

— Потому и готовим, — ответил я, переворачивая куски еще раз.

Мясо было почти готово — румяное, с идеальной корочкой, источающее невероятный аромат. Лук превратился в золотистую карамель. Весь район наполнился запахом, от которого сводило с ума.

— Варя, — услышал я тонкий, умоляющий детский голос, — можно нам хоть понюхать? Хоть подойти поближе?

— Нельзя! — отрезала она, но голос дрогнул. — Это… это подлость! Он нас соблазняет!

— А может, он и правда добрый дядька? — неуверенно спросил другой голос.

— Добрых богачей не бывает! — крикнула Варя, но уже не так убежденно.

— А вдруг бывают? — не унимался ребенок.

Я слышал, как в доме начинается настоящий бунт. Дети шушукались, спорили.

По голосу Вари я понял — она тоже чувствует аромат и он действует на нее так же разрушительно, как на детей. Она пытается держаться, но силы уже на исходе.

— А можно мы только-только кусочек попросим? — раздался детский шепот.

— Молчать! — рявкнула Варя, но в голосе уже слышались слезы.

Я снял с огня несколько самых лучших, самый аппетитных кусков — румяных, сочных, источающих пар и невероятный аромат. Положил их в чистую деревянную миску, добавил щедрую порцию карамельного лука. Отрезал от большого каравая, который принес Матвей, кусок хлеба.

Толпа зевак замерла в ожидании.

Я взял миску с дымящимся мясом и медленно, не делая резких движений, подошел к дому. Поставил миску на ступеньки крыльца и демонстративно отступил на несколько шагов.

— Это вам, — сказал я громко, чтобы слышали все дети в доме. — Без всяких условий. Просто так.

Наступила напряженная тишина. Потом из дома донесся возбужденный детский шепот:

— Варя, он правда еду принес!

— И пахнет как… как у богачей!

— Можно взять?

— Нет! — резко ответила Варя. — Нельзя!

— Но почему? — жалобно протянул тонкий голосок. — Мы же голодные…

— А вдруг там яд? — предположил кто-то постарше.

— Какой яд! — возмутился другой. — Он же сам при нас готовил!

— Варя, ну пожалуйста! — умоляли дети. — Хоть кусочек!

— Сказала — нет!

Я видел, как в окнах мелькают детские лица — они не могли оторвать взгляд от дымящейся миски.

— Варя, а если мы только понюхаем? — не унимались дети.

— Да замолчите вы! — крикнула она, но голос уже дрожал.

Но один из мальчишек — видимо, самый старший после Вари, лет тринадцати — не выдержал испытания. Он вдруг выскочил из дома, как стрела метнулся к ступенькам, схватил миску обеими руками и юркнул обратно в дом.

— Петька! — завопила Варя. — Что ты наделал⁈

— Не могу больше! — донеслось изнутри. — Очень хочется есть!

— Верни немедленно!

— Не верну! Пусть малыши поедят!

Варя появилась в дверях с лицом, перекошенным от ярости и отчаяния:

— Зачем ты это делаешь⁈ — закричала она мне, размахивая самодельным оружием. — Зачем мучаешь нас⁈

— Потому что дети должны есть, — ответил я спокойно. — А не голодать.

— Не притворяйся добрым! — слезы брызнули из ее глаз. — Ты хочешь нас подкупить! Сделать зависимыми!

— Не хочу. Я просто хочу поговорить с вами по-человечески.

— Завтра поговорим! — всхлипнула она. — А сегодня убирайся прочь!

— Нет, — сказал я твердо и ровно. — Не завтра. Сейчас.

Варя замерла от неожиданности, вытирая слезы рукавом. Видимо, никто еще не смел ей возражать так решительно и при этом без агрессии.

— Мы законные хозяева этого дома, — продолжил я, глядя ей прямо в глаза. — Мы платим деньги за гостиницу, пока вы живете в нашей собственности. Это нечестно по отношению к нам.

— И что ты предлагаешь? — прошипела она сквозь зубы. — Выгнать нас на мороз?

— Нет. Я предлагаю совсем другое.

— Что именно?

Я сделал паузу, чувствуя, как напряженно следят за разговором и дети в доме, и соседи во дворе.