Шеф с системой. Империя вкусов (СИ) - "Afael"

— Тише! — крикнула Варя, восстанавливая хоть какое-то подобие дисциплины. — По очереди! Сначала Гриша!

Пока дети возились с водой, Варя наблюдала, как Александр методично раскладывает мясо по мискам. Порции были щедрыми — больше мяса, чем они обычно видели за несколько недель. Она почувствовала, как во рту скапливается слюна.

— Варя, — позвал Александр, — ты тоже иди руки мой.

— Не буду! — упрямо ответила она, хотя и понимала абсурдность своего сопротивления.

— Будешь. Потому что за моим столом едят только с чистыми руками. Без исключений.

— А если я откажусь?

— Останешься без ужина.

Варя помолчала, глядя на дымящееся мясо. Гордость боролась с голодом, и голод медленно побеждал. С кислой миной она поплелась к рукомойнику.

Когда все умылись, Александр коротко сказал:

— Садитесь.

Дети уселись за стол с благоговейным молчанием. Варя села последней, демонстративно заняв место на дальнем конце. Она взяла свою порцию с таким видом, словно принимала яд.

— Ешьте, — разрешил Александр.

И началось пиршество.

Алексей

Дети ели с жадностью голодных волчат, но при этом не забывали о манерах. Никто не хватал кусков из чужих мисок, никто не чавкал. Видно было — Варя их хорошо воспитывала.

— Вкусно! — восторженно сказал один мальчик. — Я такого мяса никогда не ел!

— А лучок какой сладкий! — добавила девочка.

— Тихо, — одернула их Варя. — Не забывайтесь.

Но сама она тоже ела. Медленно, с остановками, но ела. И по ее лицу было видно — мясо действительно вкусное.

Я наблюдал за этой картиной и думал о будущем. Эти дети могли стать основой моего предприятия. Они уже показали, что умеют держаться вместе, подчиняться лидеру, работать сообща. Нужно только направить эти качества в правильное русло.

Когда первый голод был утолен, я сел за стол напротив Вари.

— Теперь поговорим, — сказал я.

— Слушай меня внимательно, Варя, — начал я, сцепив пальцы рук и глядя ей прямо в глаза. — Этот дом по закону мой. Вот документы, вот печати.

Я медленно достал купчую из-за пазухи и положил ее на стол так, чтобы все могли видеть официальные печати и подписи.

— Я мог бы прямо сейчас выйти на улицу, привести городскую стражу и выгнать вас всех отсюда. По закону я имею на это полное право.

Варя резко напряглась, сжав кулаки на столе. Дети притихли, некоторые инстинктивно потянулись к своему оружию.

— Но ты этого не сделаешь, — прошипела Варя. — Иначе бы уже сделал.

— Верно, — спокойно согласился я. — Потому что я вижу, что вы не воры и не попрошайки. Вы бойцы. Вы защищали этот дом, когда он никому не был нужен. Вы держитесь вместе, не даете слабых в обиду, не грабите соседей. Я это уважаю.

— И что с того? — в голосе Вари прозвучала настороженность.

— А то, что мне такие люди нужны.

Я встал из-за стола и начал медленно ходить по комнате, обдумывая слова.

— Видишь эти руины? — я обвел рукой разбитую мебель, облупившиеся стены. — А я вижу будущий трактир. Лучший трактир в этом городе. Место, куда будут приезжать купцы со всех концов света, чтобы отведать нашей еды.

— Нашей? — переспросила Варя.

— Именно нашей. Потому что мне для этого нужны работники. Много работников. Надежные, верные, готовые трудиться с утра до ночи.

Дети переглянулись между собой. В глазах Петьки загорелся живой интерес:

— А что мы будем делать? Готовить?

— И готовить тоже, — кивнул я. — Но не только. Строить, чинить, убирать, учиться.

— Учиться чему? — спросила Маша.

— Всему. Грамоте, счету, кулинарии. Тому, как правильно встречать гостей, как накрыть стол, как держать себя с людьми.

Семка недоверчиво хмыкнул:

— И зачем тебе это? Мы же никто.

— Сейчас — никто, — согласился я. — А через год-два станете мастерами своего дела, но для этого нужно много работать.

Я остановился напротив Вари и положил руки на стол:

— Поэтому, Варя, я предлагаю тебе не милостыню, а выбор.

— Какой именно выбор?

— Ты и твоя стая остаетесь здесь. Навсегда. Получаете крышу над головой, еду каждый день, теплую одежду и мою защиту, но взамен вы работаете со мной и помогаете мне строить будущее. Ты будешь следить за порядком, организовывать детей и помогать мне всем, чем сможешь. Старшие — Петька, Семка — будут помогать в ремонте и на кухне. Маша и другие девочки займутся уборкой и обслуживанием. Младшие будут учиться и помогать, как смогут.

— А если мы откажемся? — Варя смотрела на меня испытующе.

— Тогда завтра вы покидаете мой дом, — сказал я без эмоций. — И больше сюда не возвращаетесь. Никогда. Мне не нужны люди, которые не хотят ничего сделать для себя и своего будущего. Хотите жить в грязи и нищете — живите, но не здесь. Здесь я буду строить лучшее заведение в этом городе.

Варя побледнела. Маленький Гриша испуганно прижался к ней:

— Варя, а нам опять на улицу?

— Это зависит от вашего решения, — ответил я мальчику. — Но знай — это не милость и не подачка. Это работа. Я буду требовать от вас дисциплины, послушания и полной отдачи. Я не тиран и не деспот. Не стану требовать от вас чего-то невозможного или заставлять работать от зари до зари. Больше всех будем работать мы с Матвеем, но если вы будете лениться и своевольничать — отправлю восвояси.

— А что будет потом? — тихо спросил Петька. — Когда трактир построим? Ты же нас тогда выгонишь?

— Почему выгоню? — удивился я. — Трактиру постоянно нужны работники. Официанты, повара, уборщицы. Если будете хорошо работать и учиться — останетесь. Если покажете способности — научу вас настоящему ремеслу. Может, потом свое дело откроете.

— Какому именно? — заинтересовалась Маша.

— Кулинарии. Ведению счетов. Грамоте и арифметике. Тому, что поможет вам стать не просто выжившими беспризорниками, а настоящими людьми с профессией.

Дети затихли, переваривая услышанное. Я видел, как в их глазах сражаются надежда и многолетнее недоверие к взрослым.

— А если ты нас обманешь? — прямо спросила Варя. — Если заставишь ишачить, а потом все равно выгонишь?

— Тогда вы потеряете только время, — честно ответил я. — Но если я не обманываю, а вы сейчас откажетесь, то потеряете всю свою жизнь. Навсегда останетесь никем.

Варя долго смотрела мне в глаза, пытаясь понять, лгу ли я. Потом перевела взгляд на своих детей — сытых, согревшихся у огня, с робкой надеждой во взглядах.

— Сколько времени у нас на размышления? — спросила она наконец.

— До завтрашнего утра, — ответил я. — Сейчас десять вечера. В шесть утра я начинаю работу. Либо с вами, либо нанимаю других людей.

— Но где мы найдем других людей? — вырвалось у Семки.

— Найду, — пожал плечами я. — В городе полно безработных. Только они будут чужие, а вы уже почти свои.

Дети переглянулись. Петька наклонился к Варе:

— Варя, а может, согласимся? Он вроде не врет…

— И еда вкусная, — добавила Маша. — И дом теплый будет…

— А учиться я хочу! — горячо сказал один из младших. — Читать и писать!

— И я хочу! — подхватили другие.

Варя молчала еще несколько секунд, потом медленно, но решительно кивнула:

— Хорошо. Мы согласны. Будем работать на тебя.

— На себя, — поправил я. — Это будет ваш дом, ваш трактир. Я только хозяин и учитель.

— Все согласны? — спросила Варя, обводя детей взглядом.

— Да! — хором ответили они, и в их голосах звучало облегчение.

— Все? — уточнил я, глядя на каждого по очереди.

— Все! — еще громче подтвердили дети.

Я кивнул и снова сел за стол:

— Отлично. Тогда завтра в шесть утра подъем. Умывание, завтрак, и за работу. Первое задание — полностью очистить эту комнату от хлама. Второе — вымыть полы, стены и окна дочиста. К вечеру я хочу видеть здесь нормальную, пригодную для жизни комнату.

— А спать где будем? — спросил Гриша.

— Пока здесь же, у очага, но завтра начнем приводить в порядок комнаты на втором этаже. У каждого будет своя постель.