Аквилон. Трилогия (СИ) - Токсик Саша

Почему я не волновался? Скоро нам предстоит поездка к Добролюбову, а тот знает, что я могу заряжать камни. Так что пришлось бы её предупредить заранее.

Так что я не особо скрывал свои манипуляции, позволив ей «догадаться».

– Да, Надя, у меня есть некоторые способности, которые официально считаются «невозможными», – я пожал плечами. – Это и есть причина, по которой я скрываюсь. Больше пока рассказать не могу. Но обещаю, что со временем вы всё узнаете.

– То есть тот случай с шампанским… и не тающее мороженое… это всё не случайности! Я знала!

Я улыбнулся и кивнул.

У неё был вид ребёнка увидевшего настоящее волшебство. Удивительно, она маг высокого уровня, целитель, но простые фокусы способны вызвать у неё такой восторг. Когда же в мире магия свернула не туда? И почему? Вот настоящая тайна, по сравнению с которой интриги Лазуриных – просто возня в песочнице. И в этой тайне мне тоже предстоит разобраться.

– Надя, учтите, ни в коем случае никому не рассказывайте. Это знание опасно и для меня и для вас.

– Конечно! – она закивала головой. – Я буду молчать! Как рыба! Нет, как могила… Фу! Всё же лучше как рыба!

Кого же она мне сейчас напоминает? Я едва не рассмеялся. Представляю что будет, когда я познакомлю их с Каплей. Эти двое точно найдут общий язык.

«Данила, познакомь!» – тут же булькнуло у меня в голове. – «Тётя доктор хорошая!»

Ну что я говорю? Спелись.

«Нет, малышка, пока рано. Она не знает о существовании таких, как ты».

Удивительно, но это так. Лазарь Аквилон за время учёбы в институте ни разу не слышал о водных духах. В книгах или газетах, которые я изучал после того, как моё сознание стало целым, тоже не встречалось упоминаний о них.

Про элементалей современники знали. Не умели ни создавать, ни подчинять, но хотя бы знали об их существовании. А вот о водных духах или духах других стихий ни слова. Так что не буду ломать картину мира Надежды Светловой настолько стремительно. Пусть открывает её для себя постепенно.

– Давайте протестируем прибор на чистой воде, – предложил я, меняя тему.

– Да, конечно! – спохватилась она и налила в колбу воду из фабричной бутылки.

Тест с чистой водой прошел идеально. Никакой реакции, никакого запаха.

– Прибор нужно сделать более презентабельным, – заметила она. – А то выглядит всё слишком просто.

– Что тут можно добавить? – удивился я. – Вода и камень.

– О, – обрадовалась Надя, видя что меня можно в чём‑то просветить. – Хорошая упаковка придаёт солидности. Так говорил профессор Мельников: «Пропишите пациенту полоскание горла пищевой содой, и он скорее всего забудет это делать. Ведь это слишком обыденно. А если поместить ту же соду в отдельные конвертики, да ещё написать на них что‑то мудрёное, то к такой рекомендации отнесутся с куда большим вниманием».

Интересно, профессор Мельников не объяснял, что это позволяет продать ту же самую соду в десять раз дороже? Или эту часть лекции студентка Светлова пропустила?

Но мысль интересная. Особенно помня про технического монстра, которого создал Кузьмич.

– Можно сделать его разъемным, – предложил я. – С одной стороны емкость для камня, который можно вынимать для подзарядки. С другой что‑то вроде щупа из серебра, оно лучше всего проводит магическую энергию.

– Что‑то вроде термометра! – увлечённо добавила Надя. – И сделать активатор, как рычаг на лодке. Чтобы энергия камня тратилась только в момент проверки.

Мы переместились в её кабинет, сели за стол и стали увлечённо чертить варианты на обратной стороне распечатанных рецептурных бланков.

Надя дважды готовила нам кофе на маленькой спиртовке. Когда мы закончили работу, то за окном совсем стемнело. Наконец сошлись на двух вариантах. Один маленький, компактный для личного пользователя. Второй с большим запасом камня для промышленных проб.

– Это я беру на себя, – я собрал со стола черновики.

Дело было не в галантности, а в том что любой прибор требует высокой точности и качества работ. Я повидал их тысячи и смогу оценить результат лучше, чем талантливая, но слегка наивная вчерашняя студентка.

– Спасибо, Данила, – Надя устало потерла глаза. – Без вас бы я не справилась. Я даже не представляла сколько может быть сложностей, а сейчас… Моя отчаянная мечта победить эпидемию становится реальной. Спасибо. за всё.

– Не торопитесь, мы только начали, – улыбнулся я. – У вас есть чарофон? Пригодится, чтобы быть на связи.

– Да, конечно, – спохватилась она, доставая из сумочки точно такой же «Деловой», как и у меня.

Увидев мой аппарат невольно улыбнулась. Качество и практичность, мы оба мыслили одинаково.

Аппараты булькнули, подтверждая «знакомство». В этот раз это звучало так, словно они обрадовались и приветствовали друг друга.

Таверна «Мокрая борода» гудела как растревоженный улей. Низкие закопчённые своды нависали над длинными столами из грубо отёсанных досок. В воздухе висела такая густая смесь запахов, что её, казалось, можно было резать ножом. Кислое пиво, въевшийся в стены табак, пот немытых тел и что‑то неуловимо рыбное, словно само озеро просочилось в доски за годы существования заведения.

За общим столом сидело человек пятнадцать. Все свои, все ныряльщики. Каждый знал друг друга.

Федька Налим устроился с краю длинной скамьи. Место, выбранное с расчётом. Отсюда удобно наблюдать за всеми, оставаясь при этом незаметным. Он молча потягивал пиво из глиняной кружки со сколотым краем. Пиво было отвратительным: водянистое, с привкусом затхлости. Все знали, что Толстый Карп, хозяин таверны, разбавляет его водой из канала, а потом добавляет спирт для крепости. После третьей кружки во рту появлялся характерный привкус тины, который не перебивался ничем.

Но после пятой на это было уже наплевать.

Братья Горшковы ввалились в таверну с грохотом, распахнув дверь так, что она ударилась о стену. Оба крупные, с наглыми туповатыми взглядами. Со стороны выглядели близнецами, хотя старший Семён был старше на полтора года, чем младший, Василий.

– Налим уже здесь! – заметил Василий, усаживаясь. – Эй, Налим, чего такой кислый? Опять ничего не нашёл?

Федька пожал плечами, не отрывая губ от кружки. На самом деле сегодня он нашёл серебряную табакерку и пару медных, но старинных пуговиц которые можно выгодно толкнуть антикварам. На несколько дней хватит с лихвой. Но Горшковым об этом знать необязательно.

– Молчит, как всегда, – фыркнул Семён, усаживаясь во главе стола на место, которое негласно считалось его. – Ладно, не до него сейчас. Есть новости!

Все придвинулись ближе. Матрёна, жена хозяина, крупная женщина, шириной плеч не уступающая мужу, принесла ещё пива. Для Горшковых в отдельном кувшине, не разбавленное. Карп братьев побаивался. Они были скоры на кулаки.

– Моя сеструха Варька ходила в это «Бюро находок», – начал Василий, даже не дождавшись, пока брат отопьёт. – Притворилась, что потеряла серёжки в канале у моста. Мол, упали, когда с милым прощалась.

Несколько человек хихикнули. Варьку Горшкову знал весь портовый район. С каким таким милым она могла прощаться? С очередным матросом за пятак?

– И что? – нетерпеливо спросил Костя‑Щука, длинный и тощий, с выпученными глазами, делавшими его похожим на свою рыбью тёзку.

– А то! – Василий выдержал театральную паузу, наслаждаясь всеобщим вниманием. – Старик Золотов, этот жадный пень, с гордостью показал ей всё, что за сегодня принесли. Угадайте сколько?

Пауза затянулась. Василий смаковал момент, как актёр перед главной репликой.

– Восемнадцать вещей! За один день! ВОСЕМНАДЦАТЬ!

В таверне повисла тишина. Даже Толстый Карп, протиравший кружки за стойкой, замер с тряпкой в руках. Потом все заговорили разом:

– Да быть того не может!

– Врёт твоя сеструха!

– Восемнадцать⁈ Я за неделю столько не нахожу!

Семён стукнул кружкой по столу. Звук прокатился по таверне как выстрел.