Не хочу быть (с) оборотнем (СИ) - Бэк Татьяна

— Молчи! — прошипела в ответ.

Хозяин трясущейся рукой достал с полки массивный фотоальбом.

— Посмотрите, пожалуйста, может, поймёте, почему у меня и Юлии Петровны такая реакция, когда мы смотрим на вас.

Выскользнув со своего места, подошла к альбому, стараясь отодвинуться подальше от мужчин. Удерживая их в поле зрения, перелистнула страницы. На первых фото девочка, невысокая, миловидная. Быстро прокрутила дальше. Вновь она: школьная форма сменяется выпускным платьем, теперь она уже взрослая. Какая красавица, только очень бледная. На последних карточках девушка совсем худая, синяки под глазами, а вокруг казённые стены больничной палаты.

— Кто это? Ваша дочь?

— Да, Леночка…

«Странно, заказчик не предоставил о ней никаких материалов, словно она…»

— Она умерла? — догадка меня подкосила.

— Можно и так сказать. Алиса, позвольте мне поведать всё с самого начала. Присядьте, разговор предстоит долгий. Не бойтесь, неужели вы думаете, что я смогу обидеть ту, которая так похожа на мою доченьку?

Странно, не увидела в нас ничего общего. Дочь хозяина настоящая принцесса, хрупкий цветочек, а я — хищница.

— Только давайте все обойдёмся без резких движений? — вновь грациозно опустилась на стул и отпила остывший ароматный чай. Со стороны могло показаться, что я расслабилась, но каждая мышца была в напряжении, а звериные инстинкты обострились.

— Знаете, я рано овдовел, — продолжил Антон Павлович, — Лена была ещё совсем маленькой. Для меня она осталась единственным близким человеком. К сожалению, значительную часть времени проводил в экспедициях в Китае. Сперва я хотел отправить дочь в частную школу-пансион, но в итоге нанял Юлию Петровну, которая привязалась к Леночке, как к родному ребёнку, которого никогда не имела. Для родителя своё дитя всегда самое лучшее, но, поверьте, моя малышка росла умницей — скромная, добрая, внимательная. Даже не верилось, что этот ангел — мой отпрыск. Я не мог нарадоваться. Так было до того момента, пока она впервые не потеряла сознание. Дальше наша жизнь превратилась в ад: врачи, анализы, больницы, а потом диагноз… Смертельный. Я отказывался в это поверить, метался по заграничным клиникам, шаманам, гадалкам, экстрасенсам. Светила науки, шарлатаны, обещавшие выздоровление. В какой-то момент дочь попросила меня остановиться: у неё уже не было сил на всё это. А, может, она просто оказалась сильнее меня, приняв неизбежное. Только вот я не мог смириться.

Мужчина сжал виски руками, словно пытаясь вытеснить из головы жуткие воспоминания.

— Тогда один из знакомых, знавший о моей проблеме резонно поинтересовался, почему я не опробовал китайскую медицину, ведь столько рассказывал о её чудесных свойствах. Тогда вновь уехал в Китай, в поисках того, кто сможет помочь.

— Вы что-то обнаружили? — не выдержала я.

— Не что-то, а кого-то. Меня познакомили с женщиной по имени Шуанг, жившей в горной деревне. Местные называли её не иначе как великой ведьмой-лисой. Именно она и пообещала мне спасти Леночку, но сразу предупредила, что плата будет высока. Я был готов ко всему, кроме того, что моя дочь перестанет быть человеком и превратится в оборотня.

— Но это невозможно! — взорвалась я. А ведь прониклась историей этого человека, которая оказалась сказкой. Даже не сказкой, а дешёвой ложью, которую мне попытались скормить.

— Возможно! — уже и забыла, что Мрак рядом, слишком увлечённая повествованием. — Я знал Лену, но не как дочь Антона Павловича, а как альфу, собравшую стаю непокорных, в которую тоже входил. Она была волчицей.

Глава 16

История Мрака

Я никогда не был ангелом, даже по меркам оборотней. Все эти кодексы, ограничения, запреты, введённые для нас, казались цепями, сковывающими настоящего меня, истинного волка. К счастью, судьба была ко мне благосклонна: умудрился ни разу не вляпаться ни во что серьёзное. Хотя это была заслуга отца, а не фатума, — он быстренько сослал меня к дальнему родственнику в глухой посёлок у чёрта на куличках. Хотя я его понимаю. Жаль, что понимание пришло спустя столько лет.

— Кто не работает, тот не ест! — любил говаривать дядя Коля, здоровенный мужик, обращавшийся в бурого медведя.

Благодаря ему я научился всему: охотиться, ловить рыбу, заниматься хозяйством. Но, помимо этого, он оказался ещё на редкость начитанным и образованным человеком, два высших образования, научные степени. Поэтому помимо навыков выживания в мою голову было вколочено много разумного, доброго, вечного. Спорить с медведем было бесполезно, поэтому быстро втянулся в образовательный процесс.

А ещё дядя Коля показал мне, что можно жить в гармонии с внутренним зверем. Эти уроки были самыми сложными. Щенком я не хотел возвращаться в человеческую ипостась, с годами это чувство только крепло. Мне казалось, что у людей слишком много обязанностей и ответственности, куда веселее быть свободным волком, делать лишь то, что подсказывают инстинкты.

На этом моё беззаботная понятная жизнь на лоне природы закончилась. Суровый дядя сказал, что сделал для меня всё, что мог, и такому здоровому лбу, как я, давно пора уже выйти в открытый мир, не век же бирюком жить. А чтобы соблазны не затуманили мой юный неокрепший мозг, было принято решение, отправить меня в миротворческий отряд, состоящий исключительно из оборотней. Я не был против, тем более, мне обещали достойную оплату, возможность посмотреть мир и дружный коллектив. Кстати, ребята в отряде и впрямь были как на подбор, единственное, что меня смущало, что почти полностью состоял из барсуков. Уже позже я понял, что они абсолютно отбиты на голову и считают себя неуязвимыми, как и их африканские братья медоеды.

Именно на службе почувствовал себя нужным, наконец-то став членом стаи. Это было отличное время: сражаться бок о бок с братьями, ощущать азарт погони, брать то, что хочется по праву сильного. Наконец-то звериное начало чувствовало себя почти удовлетворённым, жаль, что недолго. Строгая военная дисциплина заставляла сдерживать своего хищника, который начал огрызаться на приказы. Не знаю, чем бы это закончилось, если бы в одну из ночей, когда патрулировал территорию, не наткнулся на засаду, которой удалось меня подстрелить. Это было моё первое ранение, и оно показалось позорным: как я мог быть настолько самоуверенным и легкомысленным, что позволил себя ранить обычному человеку. Зверь был в ярости, а запах крови полностью лишил меня рассудка. Когда пришёл в себя, вокруг уже не осталось никого, кому понадобилась бы медицинская помощь.

После этого принял решение уйти со службы и забиться в самую глухую дыру, где уже никому не смогу навредить. Именно там я и встретил Лену, дочь Антона Павловича. Она тоже пыталась спрятаться от самой себя. Такая гордая, красивая, настоящая волчица; такая испуганная, растерянная, добрая маленькая девочка, ставшая оборотнем против своей воли. Раньше думал, что это невозможно. Ведь всем известно, что оборотнем надо родиться. Все сказочки про обращение — фантазии режиссёров и авторов третьесортного чтива. Но Лена была живым доказательством того, что есть что-то помимо моего ограниченного представления о мире. Превращённая в зверя собственным отцом, сделавшим это ради её спасения, теперь она искала способ стать опять человеком.

Я долго пытался узнать, как получилось поселить в ней звериную сущность, но Лена всегда избегала этой темы, ведь такое знание могло попасть в дурные руки. Она боялась, что кто-то решит обратить людей в оборотней помимо их воли. Как же она была права, моя мудрая, милосердная подруга, ставшая сестрой. В тот вечер, когда волчица показала мне часть артефакта, который использовал её отец, который она похитила из родного дома, я увидел судьбу, ожидающую человечество. Маленький чёрный камушек причудливой формы, чем-то похожий на запятую, с белой точкой в широкой части обжег руку, стоило мне прикоснуться к нему. Лена недоумённо смотрела, как я в слезах ползал по полу, охваченный жуткими видениями. Не знаю почему, но артефакт решил рассказать свою историю именно мне, выбрав в качестве хранителя.