Человек государев (СИ) - Горбов Александр Михайлович

— Отлично. И сколько стоит эта комната?

— Для вас, драгоценный Скурата Матвеевич? — Викентий, как мне показалось, обиделся. — Бесплатно, конечно же! Для такого романтического молодого человека — совершенно бесплатно! Живите в свое удовольствие, сколько вам угодно. А ежели комната не понравится, всегда можно сменить на другую.

— На какую? Я так понял, что остальные заняты.

— Н-ну… — Викентий обвёл затуманенным взором кабинет. — Да живите хоть здесь! Взгляните только, какая красота! — Он хлопнул ладонью по подлокотнику кресла и любовно посмотрел на графин. — Для дорогого гостя ничего не жалко. Ежели ради романтизьму…

— А супруга ваша возражать не будет? Вы ведь сказали, что первый этаж — это ваши апартаменты.

— Супруга? — обиделся Викентий. — Да разве же она станет мужу возражать? Единственному, богом данному? Это где ж такое видано вообще, чтобы жена возражала? — Он подумал и стукнул кулаком по столу. — Ибо сказано: во всем покоряться мужу; а что муж накажет, с любовью и страхом внимать и исполнять по его наставлению! Как прикажу, так и будет! В моём доме только так. Хотя в других домах, я слыхал, иначе. Взяли, понимаешь, моду… А всё почему? Да потому что романтизьму — нету! — Он снова стукнул по столу кулаком. — А моя супруга руки мне целовать готова. Кротка, аки лань! Супруга моя, ежели хотите знать…

— Ты как сюда пробрался, прохвост⁈ — прогремело от двери.

В кабинет вплыла дородная дама в пышном платье, с высокой прической и с веером наперевес. Веер она нацелила на Викентия.

— Курочка моя!

Викентий вскочил. На ногах он держался не очень твёрдо, но тем не менее ухитрился одним прыжком переместиться так, чтобы загородить собой графин.

— А я тут, изволишь ли видеть, приветствую дорогого гостя! Знакомься, моя драгоценная: это Матвей Митрофанович! Прибыл настраивать инструмент. Матвей Митрофанович, знакомьтесь: супруга моя, Агриппина Аркадьевна!

— Какой еще инструмент?

Агриппина Аркадьевна повела носом. Алкогольные пары, несомненно, учуяла и побагровела.

— Ах, ты… — начала она.

— Рад знакомству, Агриппина Аркадьевна, — вмешался я. Встал и учтиво наклонил голову.

Агриппина повернулась ко мне. Викентий сумел воспользоваться моментом. Он ловко, будто клоун в цирке, проскользнул под рукой супруги и опрометью бросился к двери.

Агриппина попыталась ухватить его за край старомодного длиннополого сюртука — перешедшего, видимо, из разряда одежды для присутствия в разряд домашней, — но не преуспела. Раздраженно фыркнула и повернулась ко мне.

Перевела взгляд на столик. Увидела мой стакан, из которого я едва отхлебнул. Графин с настойкой и стакан, из которого пил Викентий, волшебным образом исчезли вместе с ним.

Агриппина сдвинула брови и прошагала к секретеру. Отперла, заглянула в недра. И разразилась такой затейливой руганью, что Захребетник во мне заслушался. «Прохвост», «шельма» и «мерзавец» — это было самое мягкое из того, что прозвучало.

«Кротка, аки лань», — вспомнил я характеристику, данную Викентием супруге. Н-да, вот уж точно. На всякий случай приготовился к тому, что буря заденет и меня, но Агриппина Аркадьевна оказалась профессионалом своего дела. Окинула меня взглядом с головы до ног и, очевидно, в мгновение ока считала всю биографию. Милостиво улыбнулась.

— Будем знакомы.

Я вежливо поклонился.

— Здравствуйте. Ваш супруг немного ошибся, меня зовут Михаил Дмитриевич Скуратов. И я, увы, не настройщик фортепияно. Я, видите ли…

Агриппина кивнула:

— Да, Глаша мне доложила. Вас интересует комната. Поздравляю, вам исключительно повезло! Буквально на днях освободилось чудесное помещение в мансарде. Изволите осмотреть?

Я изволил. Агриппина, покачивая юбками, поплыла к дверям. Мы поднялись по лестнице в мансарду.

Потолка я мог без труда коснуться рукой, но в коридоре с выходившими в него с одной стороны наклонными окнами, а с другой — дверями, было чисто. Дверные ручки сверкают, посреди коридора постелена дорожка.

Двери уходили налево и направо от лестницы, мы с Агриппиной пошли направо. Она остановилась возле предпоследней двери, выбрала на внушительной связке нужный ключ и отперла.

— Вот. Прошу вас.

Металлическая кровать, украшенная блестящими шарами и кружевной накидкой на взбитых подушках. Напротив кровати — комод и умывальник, у окна — письменный стол и кресло.

— Освещение, изволите видеть, электрическое. — Агриппина гордо щёлкнула выключателем, под потолком загорелась двухрожковая люстра. — Но ежели вам книжку читать, письма писать или другое чего, то керосиновая лампа тоже имеется. Отопление у нас центральное, как холодать начнёт, так прикажу дворнику котёл в подвале затопить. Отхожее место — возле чёрной лестницы, как обратно пойдём, покажу. Воды в умывальник натаскать — опять же, к дворнику. Комната тёплая, с окон не дует. И вид прекрасный! Полюбуйтесь, прошу.

Я подошёл к окну. Оно выходило на улицу. А окна коридора, получается, выходят на задний двор. И чёрная лестница недалеко от моей двери.

Это хорошо. Пока не знаю, зачем, но интуиция подсказывает — может пригодиться. Захребетник был со мной согласен.

— Ежели угодно, мы предоставляем пансион, — продолжала расхваливать квартиру Агриппина. — Можно только завтрак, можно ещё и ужин. Кухарка у нас очень хорошая, прежде в Ипатьевской ресторации работала.

— Спасибо. А сколько стоит комната?

— Двенадцать рублей в месяц прошу. Тепло, чисто. Вид из окна, опять же…

Из окна не было видно ничего, кроме узкой улочки, по которой медленно тащился извозчик. Напротив стоял длинный трёхэтажный дом, полностью загораживающий обзор. Но, честно говоря, я в принципе не имел представления, сколько стоит проживание в подобном месте. До сих пор не было повода об этом задумываться.

Агриппина расценила смятение на моём лице по-своему.

— Хотя, конечно, хорошему человеку и уступить немного можно, — немедленно сказала она. — Ежели желаете, за двенадцать рублей в месяц будет вам жилье с завтраком.

— Давайте ещё и с ужином, — предложил я.

— Давайте! — Агриппина расцвела.

Как-то она слишком быстро согласилась. Где-то тут, кажется, подвох. И Викентий проговорился, что эта комната всегда свободна…Захребетник был со мной солидарен, его поведение Агриппины тоже насторожило.

«Не соглашайся сразу! Сначала осмотрись как следует!»

Осмотрись, угу. Знать бы ещё, на что нужно обращать внимание. Сроду на съёмных квартирах не жил…

Я открыл и закрыл окно. Повыдвигал ящики комода. Открутил кран умывальника, пощёлкал электрическим выключателем. Труба отопления, проходящая под окном, была холодной, но Агриппина обещала затопить, когда понадобится. В общем, на первый взгляд всё как будто в порядке.

— Не извольте сомневаться, — улыбнулась Агриппина. — У нас без обману! Только будьте любезны задаток оставить. Как у людей, за месяц вперёд.

Рассчитавшись с Агриппиной и дождавшись её ухода, я проверил оставшуюся наличность. Мягко говоря, негусто, поскорей бы уже на службу устроиться. А надо ведь ещё сходить в лавку, купить зубной порошок, бритву и прочие мелочи. Саквояж-то у меня почти пустой, а всё, что в нём лежит, — не моё, дядюшка снабдил по доброте душевной… Я почувствовал, как подступает грусть, и сердито встряхнул головой. Не на того напали, мрази! Я — боярин Скуратов. Рано или поздно не вы меня, а я вас найду. И тогда те из вас, кто по какому-то недоразумению ещё живы, мертвецам позавидуют.

«Вот это верно, — одобрил Захребетник, — вот это по-нашему!»

Как пройти в лавку, мне рассказала Агриппина. Посоветовала идти не в ближнюю, а в ту, что подальше, — там и выбор больше, и хозяин торгуется охотнее. Идти было прилично, с полчаса. Я оглядывался по сторонам, запоминал приметные здания. Одному господу ведомо, сколько мне по этому городу ходить. Чем раньше начну ориентироваться, тем лучше.

Остановившись у зеркальной витрины, я вдруг заметил в отражении, как из-за угла дома напротив высунулся какой-то оборванец. Увидев, что я смотрю на витрину, тут же исчез.