Император Пограничья 13 (СИ) - Астахов Евгений Евгеньевич

— Это… это очень щедро, Ваша Светлость, — пробормотал Ладушкин, глаза его забегали.

— Но есть и другая сторона медали, — Хлястин достал второй список, постукивая по нему рукояткой кинжала. — Семьи некоторых гвардейцев имеют… проблемы. Сержант Мельников — его сын задолжал пятнадцать тысяч в игорном доме «Золотой петух». Лейтенант Рыльский — брат замешан в контрабанде оружия на территорию княжества. Прапорщик Соболев — тесть имеет сомнительные связи с агентами Посадского княжества. Все эти дела можно замять… или раскрыть. В зависимости от лояльности.

Майор вспотел ещё сильнее. Платок в его руках стал мокрым от пота. Он прекрасно понимал ловушку — принять должность означало стать соучастником, отказаться — повторить судьбу Щербина.

— Какая конкретная задача стоит перед гвардией? — выдавил он.

Сабуров встал, подошёл к карте на стене, где красным был обведён Угрюм:

— Нужно выделить тридцать лучших бойцов для специальной операции в Пограничье. Платонов зарвался, объявив себя независимым. Такое неповиновение требует жёсткого ответа.

— Но устав гвардии… — начал Ладушкин.

— Устав можно творчески интерпретировать, — мягко вставил Акинфеев. — Платонов объявил себя врагом княжества, следовательно, операция против него — это защита Владимира от внешней угрозы. Всё в рамках устава, просто нужно правильно оформить документы.

Ладушкин сидел молча, глядя на мокрый платок в своих руках. Князь видел, как в голове майора проносятся мысли — семья, дети, карьера, жизнь. Выбора не было, и все это понимали.

— Я… я сочту за честь, Ваша Светлость, — наконец выдавил майор.

Сабуров улыбнулся, придвигая документ о назначении:

— Мудрое решение, полковник Ладушкин. Да, с этого момента вы полковник. Подписывайте.

Пока Ладушкин дрожащей рукой ставил подпись, чернила расплывались от капель пота с его лба. Князь продолжал:

— Начинается новая эра гвардии. Эра настоящей службы княжеству, а не абстрактным принципам. Ваши люди будут обеспечены, их семьи защищены, их будущее гарантировано. Взамен — лояльность и выполнение приказов.

Хлястин передал новоиспечённому полковнику запечатанный конверт:

— Список гвардейцев для операции уже составлен. Особо отмечены те, чья лояльность вызывает сомнения — они пойдут в авангарде. Остальные обеспечат поддержку. Убедитесь, что никаких брожений в рядах бойцов не происходит. Нужно, чтобы они чётко выполнили приказы.

— Первую увеличенную выплату гвардейцы получат уже завтра утром, — добавил Акинфеев. — Пусть сразу почувствуют заботу князя. Деньги — лучший аргумент для колеблющихся.

Ладушкин встал на нетвёрдых ногах, сжимая конверт влажными пальцами:

— Будет исполнено, Ваша Светлость.

Когда за новым командиром гвардии закрылась дверь, Сабуров налил вина в три бокала. Тёмная жидкость отсвечивала кровавым в свете свечей.

— За разумных людей, которые понимают выгоду сотрудничества! — провозгласил князь, поднимая бокал.

Акинфеев пригубил вино и заметил:

— Такая гвардия будет служить только до первой серьёзной неудачи. Купленная лояльность непрочна.

— К тому времени я укреплю власть другими методами, — отмахнулся Сабуров. — Платонов падёт, Угрюм вернётся под контроль Владимира, месторождение Сумеречной стали начнёт приносить доход. С такими ресурсами можно купить не только гвардию, но и половину Содружества.

Михаил Фёдорович смотрел на список имён гвардейцев с красными пометками. Около десятка фамилий были обведены — эти не вернутся из Пограничья. Остальные станут примером того, как щедро князь награждает преданность.

В тишине кабинета было слышно только потрескивание дров и мерный стук напольных часов. Сабуров смотрел на медицинское заключение о смерти Щербина, лежащее среди прочих бумаг. Инфаркт — такой обыденный диагноз для такого необычного времени. Князь аккуратно сложил документ и убрал в ящик стола. История напишется победителями, а проигравшие станут лишь сносками на её страницах. Удача благоволит решительным, а нерешительные уходят в небытие.

Такова жизнь.

Глава 5

Пётр вернулся в свою комнату после ужина и долго стоял у окна, глядя на опустевшие улицы острога. Мысли о пропавшем отце не давали покоя. Собравшись с духом, мальчик вышел из комнаты и остановился в дверях кухни.

— Мам, а папа… кем он работал? — голос прозвучал тише, чем хотелось. — Дети в школе спрашивают.

Мария, мывшая посуду, замерла с грязной ложкой в руках. Несколько секунд она смотрела на сына, словно увидела его впервые.

— Допивай молоко и иди делать уроки, Петь. Завтра контрольная по арифметике.

— Мам, я серьёзно спрашиваю!

— Он… — женщина опустила ложку в таз с водой, — занимался поручениями. Выполнял задания.

Пётр шагнул ближе к столу, сжимая спинку стула.

— Какие задания? Он был охранником? Торговцем?

Мария отвела взгляд, уставившись в окно. Пальцы нервно теребили край фартука.

— Охранником, да. Охранял важных людей.

— Каких людей? Почему ты не рассказываешь?

— Сложно это, Петя. Ты ещё маленький…

— Я уже не маленький! — вспылил мальчик, ударив кулаком по столу. — Все знают, где их отцы работают! Колька хвастается, что его батя дружинник. У Маши отец трактирщик. Даже у новеньких беженцев есть что рассказать! А я? Я молчу как дурак, потому что не знаю! Почему ты всё скрываешь?

Мария встала, обняла себя руками, словно от холода.

— Хорошо, хочешь правду? Твой отец… он делал вещи, которых не хотел делать. Работал на нехороших людей.

Пётр нахмурился, пытаясь понять смысл сказанного.

— Не понимаю. Что за вещи? Он что, воровал?

— Нет, не воровал… Хуже. Незаконные вещи, Петя, — голос матери дрогнул. — Его заставляли.

Мальчик опустился на стул напротив, чувствуя, как холодеет внутри.

— Кто заставлял? Как можно заставить взрослого мужчину?

— Петя, хватит вопросов, пожалуйста…

— Нет! Расскажи! Кто⁈

Мария резко развернулась к окну, плечи задрожали.

— Гильдия Целителей! — слова вырвались помимо воли. — Они угрожали нам с тобой! Доволен?

Женщина закрыла рот рукой, осознав, что сказала лишнее. Попыталась улыбнуться, но получилась жалкая гримаса.

— Это… уже прошло. Не думай об этом.

— Гильдия? — Пётр отступил на шаг. — Те самые, что держали нас взаперти?

Мария медленно кивнула, возвращаясь к столу. Села тяжело, словно ноги не держали. Молчание длилось целую вечность — мальчик считал удары сердца: раз, два, три, четыре…

— Они… им был нужен мой Талант, — наконец заговорила женщина тихим голосом. — Алхимический резонанс — редкий дар. Я могу определять совместимость компонентов без экспериментов.

Женщина посмотрела на сына усталым взглядом.

— И твоя магия тоже. Сильный дар у ребёнка — это ценность для них. После того, как папа… умер, они не отпустили нас. Мы были их собственностью.

— Но папа пытался нас защитить? — голос Петра дрогнул. — Он же хороший был, правда? Помнишь, как мы все вместе в лес за грибами ходили? Как папа меня на закорках нёс, когда я устал?

Мария протянула руку к сыну, но он отшатнулся.

— Он пытался уйти от них, но они не отпускают своих… работников.

Пётр поднялся из-за стола. В голове гудело, мысли путались. Отец делал незаконные вещи. Гильдия угрожала семье, заставляя отца работать на себя. Это же неправда, не может быть правдой!

— Ты врёшь! — выкрикнул он и убежал в свою комнату, хлопнув дверью.

Всю ночь Пётр ворочался в постели, пытаясь сложить разрозненные факты в единую картину. То вспоминал, как отец учил его читать, то представлял его делающим что-то ужасное. Может, мама ошибается? Может, это был не папа? Может, есть другое объяснение?

На следующий день после уроков мальчик брёл по улице, погружённый в мрачные мысли. Проходя мимо караульного помещения, он вдруг замер. Память услужливо подбросила картину месячной давности — он шёл этой же дорогой и случайно услышал разговор двух дружинников. Тогда их слова не имели для него особого значения, но теперь…