Принцесса на измене (СИ) - Плотников Сергей Александрович

— Мы не хотели бы удаляться от корабля, — сказал я. — Так что я бы предпочел какой-нибудь приличный отель…

— Ваша милость, у нас маленький город, о таком новомодном заведении, как отель, большинство и не слыхало! Мы не можем поселить вас в обычной портовой таверне! Как это будет выглядеть? — Бургомистр, кажется, вспотел еще сильнее. — Особняк, о котором я говорю, хоть и расположен довольно далеко от порта, но гавань оттуда как на ладони! Извольте обратить внимание: местность у нас гористая, город высоко поднимается по склону. Ваш дом отлично видно отсюда, стало быть, и наоборот. Вот поглядите — там, где часовая башня, немного налево, цветущие деревья, а за ними — синие крыши и ряд из пяти окон? Это одно из крыльев особняка. Я там неоднократно бывал, это собственность моего дяди. Могу вас заверить, что это место хоть и уступает столичным домам, все же принцессе… я имею в виду, графине не стыдно будет там поселиться!

Что-то подобное мы с самого начала и предполагали — хотя мне все равно не сказать чтобы нравилась эта затея. Селиться в доме, который выбрали для нас местные власти, значит, так или иначе становиться более уязвимыми. Но идти на обострение и конфликт, настаивая, что мы непременно останемся на корабле или поселимся рядом с портом, я тоже не хотел. К тому же, Мишель считал, что тут более-менее безопасно — и я был скорее согласен с его оценкой.

— Соглашайся на особняк, — шепнула мне Мира на ухо. — Тут по прямой недалеко, если что, я планирующим полетом доставлю Хелену с Мишем на корабль.

— Планирующим полетом на чем? — так же тихо спросил я ее.

— Простейшее крыло сооружу из подручных средств… Кстати, давно надо было это сделать, почему я у нас в поместье так не развлекалась? И детей бы покатала.

— Может быть, потому что ты еще не совсем оправилась? И тебе все еще сложно просто радоваться жизни?

Мне давно это приходило в голову: помнится, когда Мира начала себя вести как демонстративно милая хозяюшка, мы с Рагной и Ханной думали — ничего, это гиперкомпенсация, еще откатится к условной норме. И действительно, ее немного попустило, но в целом она осталась примерно такой же. А если все-таки это именно что гиперкомпенсация — просто подзатянулась из-за глубины нанесенной травмы? Ведь дело-то не только в девяти годах с Фирионом. Дело еще и в десяти годах с материнским кланом, и в последующих нескольких десятилетиях скитаний. Конечно, их по тяжести не сравнить с тем, что было до и после — но все эти годы Мира была одна, без родных, без друзей, и бежала от всего, что ей было дорого.

В глазах Миры мелькнуло холодное и жесткое выражение.

— Совсем оправлюсь тогда, когда лично взгляну на его труп, — почти совсем неслышно ответила она. — Если уж он сюда сунулся.

…Переезд в особняк занял у нас остаток дня. Разместиться, проверить дом на скрытые угрозы и простейшее обустройство тоже потребовало времени. Слуг у нас было не так много — собственно, только горничная и нянька Хелены, плюс несколько матросов-вестовых (большая часть экипажа вместе с Грандом осталась на корабле). К счастью, в особняке имелся свой постоянный штат — а то не знаю, как бы нам удалось в нем обжиться.

К вечеру я очень хорошо ощущал и прошлую бессонную ночь, и напряжение этого дня в целом — несмотря на подпитывающую меня магию Природы! Пожалуй, я пользовался ей даже слишком часто, потому что к концу дня пришлось просить Миру подрезать мне волосы.

— Ты собираешься послать сон Мишелю? — уточнила у меня Рагна, пока я сидел в кресле, а Мира быстро обкарнывала мне затылок ножницами (особо стараться не стоило, все равно я предчувствовал, что завтра опять придется тянуть магию, и волосы, соответственно, снова отрастут — хорошо, что я мужчина, и подмышки обрабатывать алхимией необязательно!).

— Да, — сказал я, — а ты свяжись, пожалуйста, с Ханной. Или с Леу. Но я думаю, что Ханна ночью будет спать, а Леу, возможно, опять удерет на прогулку или всю ночь над яйцами просидит.

— Тоже так считаю, — чуть улыбнулась Рагна.

Потом вздохнула и тихо сказала:

— Знаешь, Рей… Вот вроде бы я сто лет прожила одна на болоте… в неком расширенном понимании жизни, — тут в ее голосе вспыхнула и прошла прежняя ледяная ирония, которая появлялась все реже и реже. — И ничего, не слишком страдала. А теперь не видела Ханну и детей… и Леу, конечно… меньше месяца — а уже скучаю по ним.

— Ладно, признайся, что по Леу не очень скучаешь, — засмеялась Мира. — Она тебя раздражает своей жизнерадостностью и безалаберностью!

— Все меньше и меньше с годами, — не согласилась Рагна. — Что меня действительно раздражает, так это дурацкие выходки, на которые она периодически подбивает детей! Уверена, что если бы она лучше держала себя в руках, Саша тоже был бы более дисциплинированным!

— Он крепче, чем чисто человеческие дети, от пары падений с дерева ничего не случится, — безмятежно ответила Сашина любящая биологическая мать. — А в тот раз, когда он упал со спины Леу, она же его поймала. Да и я была рядом, успела бы смягчить удар.

— Леу очень сильно изменилась с тех пор, как отложила яйца, — не согласился я. — Вот увидите, когда вылупятся птенцы, она станет той еще наседкой! Может быть, даже придет к тебе, Рагна, извиняться.

— Свежо предание, — фыркнула Рагна.

Мы еще немного поговорили о детях — к чему почти всегда так или иначе скатывались наши разговоры, кто знает, тот поймет! — после чего я, зевая во весь рот, наконец-то дополз до кровати.

— Ты, вроде, говорил, что не никогда «настолько» не устаешь? — с иронией спросила Мира, укрывая меня одеялом.

— Не устаю, — галантно подтвердил я. — Если хочешь… — и откинул угол одеяла, приглашая лечь рядом.

Мира усмехнулась, поцеловала меня в лоб и накинула одеяло назад.

— Лучше устрой деловое свидание с Мишелем, а романтическое со мной подождет. До тех пор, когда ты выспишься. У меня появилась пара интересных идей, но для них ты должен быть в хорошей форме, — последнее она сказала лукавым тоном, и тут же перешла на тон деловой. — Сможешь заснуть без меня? Мы с Рагной хотели еще раз особняк проверить на предмет безопасности, что-то мне неспокойно.

— Смогу, — честно сказал я — и провалился в сон еще до того, как договорил!

Мире пришлось меня тормошить и напоминать, что я хотел связаться с Мишелем — а для этого надо же все-таки перед сном немного поколдовать!

Прокляв все, я предпринял нужные магические действия — и наконец заснул.

Когда ты посылаешь сон кому-то, то, прежде чем попасть в собственно «рабочее» сновидение, сначала вынужден смотреть те сны, которые человек видит и без тебя. Чаще всего это какие-то неразборчивые образы, каляки-маляки, где сюжет перескакивает с пятого на десятое. А если человека знаешь совсем плохо, то можно и вообще ничего не разобрать. Однако когда сновидец тебе хорошо знаком, то «настроиться» на него легче, и образы видишь четкие. Если я посылаю сон кому-то из своих жен, иногда имею удовольствие посмотреть что-то из их обычных снов почти целиком. У Леу замечательные сны — розовые, воздушные, проникнутые ощущением полета и нырков. Ханна часто грезит сложными сюжетами, чуть ли не романами, — любительница литературы, что возьмешь! У Миры сны короткие и сумбурные, но в них порой возникают очень живые, телесные ощущения: вкус какого-то экзотического блюда, бег через росистую траву на рассвете… Правда, ей же чаще снятся кошмары или тяжелые, тревожные сны — это одна из причин, по которым я считаю, что она еще не до конца изжила свою травму, несмотря на внешнее благополучие.

С Мишелем я этот способ связи прежде использовал всего один раз, чисто для тренировки, и еще тогда поразился своеобразию его снов. Обычно короткие сцены, сложных сюжетов, как Ханна, он не снит, но полный эффект присутствия налицо! В тот раз я увидел кусочек какого-то простенького сна о рыбалке с лодки, однако чувство было такое, будто сам снимал с крючка огромную рыбину.

А в этот раз я вдруг оказался в густом еловом лесу во время дождя, где остро пахло малиной и можжевельником. Под большой елкой-шатром прятались от крупных тяжелых капель двое подростков, даже скорее детей. В девочке я без труда узнал Кэтрин: она изменилась с тех пор очень мало, разве что волосы у нее оказались изначально просто рыжие, без малинового оттенка. Ну да я с самого начала знал, что это либо алхимический состав, либо последствия какого-то сложного колдовства! При этом выглядела она младше мальчика, все-таки ближе к детям, чем подросткам. Поскольку мальчик этот немного походил на Миша-младшего, а немного на Миша-старшего, я решил, что это и есть Мишель — до того, как черты его лица прошли обработку Светом.