Последний вольный (СИ) - Волох Виктор

В прошлый раз, когда я согласился на такой «трансфер», я очнулся в каком-то глухом СНТ под Рязанью, в теплице с огурцами, и добирался домой на электричках два дня.

Теперь вы понимаете, почему я таскаю с собой столько барахла и одеваюсь так, будто иду в поход на выживание. С Ветряной по-другому нельзя.

— Ладно, — решился я. — Веди. Только, умоляю, не урони меня в Москву-реку.

— Держись за гриву, Максимка! Погнали!

Времени на раздумья не было. Это была единственная ниточка, за которую можно ухватиться, пока меня не придушили конкуренты.

— Ладно, — кивнул я. — Была не была. Погнали, подруга.

Ветряна рванулась ко мне. В следующую секунду мир исчез.

Ощущение от переноса элементалем воздуха, это не романтический полет на дельтаплане, как пишут в фэнтези. Это, скорее, похоже на то, как если бы вас засосало в гигантский промышленный пылесос. Сначала, удар давлением по ушам, потом, холод, пробирающий до костей, и полная дезориентация. Тело перестает ощущаться как материя, ты превращаешься в клочья тумана, размазанные по пространству.

Мы взмыли в небо с перегрузкой, от которой у обычного человека вылезли бы глаза из орбит.

Внизу, сквозь пелену смога и собственной бесплотности, я видел Москву. Садовое кольцо, бесконечная река желтых и красных огней. Небоскребы Сити, светящиеся кристальные зубья. Кремль, темное пятно с рубиновыми искрами. Мы неслись с такой скоростью, что город сливался в единое светящееся полотно. Ветра не было, что довольно логично, мы сами были ветром. Я висел в этой пустоте, чувствуя себя песчинкой в ладони великана.

Насладиться видом я не успел. Полет длился от силы секунд десять.

Я успел заметить впереди огромную изогнутую крышу, бледно-зеленый купол, похожий на врытое в землю яйцо или шлем богатыря, прежде чем Ветряна резко пошла на снижение.

«Посадка» была в её стиле: меня просто выплюнуло из воздуха на твердую поверхность. Я едва устоял на ногах, подошвы кроссовок с хлопком ударились о гранитную плитку.

Меня качнуло. Вестибулярный аппарат пытался понять, где верх, а где низ.

Я стоял в глубокой тени, в углу огромного темного двора. Над головой нависало массивное здание с колоннами, увенчанное тем самым куполом, который я видел сверху. В темноте он казался почти черным, с ядовито-зеленым отливом окислившейся меди.

Напротив, метрах в пятидесяти, виднелся высокий чугунный забор и закрытые ворота. Сквозь прутья просвечивали фары машин, пролетающих по Садовой-Кудринской.

Планетарий. Ну конечно. «Синяя круглая шапка». Ветряна не соврала. Старое здание, памятник конструктивизма, место, где люди десятилетиями смотрели на искусственные звезды. Идеальное место для магии, замешанной на космосе и предтечах.

Внучка Стрибога уже закручивалась спиралью, собираясь рвануть обратно в стратосферу.

— Эй! — я сипло окликнул её, хватаясь за холодный камень стены, чтобы не упасть. — Тормози! А оплата?

Дух замер в воздухе, и передо мной снова сформировалось её удивленное лицо.

— Оплата? — она захлопала белесыми ресницами. Память у неё действительно была как у канарейки.

— Ты брошь хотела или нет? — я сунул руку в карман и вытащил серебряную стрекозу. Металл тускло блеснул в свете далекого фонаря. — Уговор дороже денег.

— О-о-о! Стрекозка! — восторженно выдохнула она.

Порыв ветра выхватил украшение из моей ладони. Ветряна подхватила добычу, кувыркнулась в воздухе от радости и, не сказав больше ни слова, свечкой ушла в ночное небо. Я смотрел, как она поднимается всё выше, перекидывая блестящую безделушку из одного воздушного потока в другой, пока окончательно не растворилась в городском смоге.

Я остался один. В темноте, на закрытой территории, с перспективой наткнуться на охрану или кого похуже.

Я плотнее запахнул свой плащ-морок, проверил, легко ли выходит нож из ножен, и двинулся к зданию. Пора было выяснить, что за «мужчины в пиджаках» тут наследили и при чем тут мой бордовый куб.

Глава 4

Двор, куда меня сбросила Ветряна, был «мертвой зоной» позади основного комплекса. С севера нависала громада самого Планетария с его характерным куполом. С востока и запада территорию подпирали хозяйственные пристройки, а с юга отгораживал высокий забор с пиками, за которым шумела Садовая-Кудринская. Автобусы и дорогие иномарки текли бесконечным потоком по кольцу, разрезая ночь фарами, но здесь царила тишина.

Пока глаза привыкали к темноте, я привычно прощупал будущее. Если я двинусь вперед, огибая здание, то упрусь в стилобат и широкую лестницу, ведущую к главному входу. Если Ветряна не соврала, и это действительно проект Сергея и Совета, то охрана здесь будет не чета музейным бабушкам. Скорее всего, периметр держат боевые маги или, как минимум, элитный ЧОП, натасканный на паранормальщину.

В любом случае, с хлебом-солью меня там не ждут.

Но если у Видящих и есть общий порок, который нас губит, так это любопытство. Это баг в коде нашей натуры. Если вы выроете туннель где-нибудь в тайге, за тысячу километров от людей, и повесите амбарный замок с табличкой: «Внимание! Вход в Храм Лютой Погибели. Не влезать, убьет мучительно», то, вернувшись с обеда, вы обнаружите внутри одного провидца, который уже ковыряет стены, и еще двоих, которые стоят в очереди на вход.

Возможно, именно поэтому нас так мало. Естественный отбор — бессердечная ты сука.

Даже понимая, что это ловушка, я просто физически не мог развернуться и уйти, не сунув нос внутрь.

Я накинул капюшон «Морока» поглубже, скрывая лицо в тени, и скользнул вдоль стены к главному входу.

За массивными опорами пандуса виднелись двойные стеклянные двери. Сквозь тонированное стекло светился холл: рамки металлодетекторов, турникеты и стойка охраны. Внутри дежурили двое. Типичная картина для ночной Москвы: один, постарше, уткнулся в сканворд, второй, молодой бычок в форме, гипнотизировал экран телефона.

Единственный путь внутрь пролегал прямо через их поле зрения. Никаких вентиляционных шахт или черных ходов — только наглость. Я остановился в тени колонны, синхронизируясь с их ритмом.

Обыватели думают, что «видеть будущее» — это как читать сценарий сериала на канале «Россия». Заглянул в конец книги, узнал, кто убийца и с кем останется героиня. Чушь собачья. Такого не бывает.

Будущее — это не рельсы, по которым катится трамвай. Это бесконечная серия развилок.

Вот ты стоишь у подъезда. Пойдешь налево — найдешь сто рублей. Пойдешь направо — получишь по морде от пьяного соседа. Останешься стоять — промокнешь под дождем. И это только твои варианты. А теперь умножьте это на двенадцать миллионов человек, населяющих этот безумный муравейник.

Это фрактал. Бесконечная, пульсирующая паутина вероятностей, разрастающаяся в четырех измерениях.

Если ты, будучи Видящим, хоть на секунду откроешь шлюзы и попытаешься охватить всю картину целиком, твой мозг просто вытечет через уши. Это как попытаться скачать весь интернет на дискету или подключить кипятильник к высоковольтной ЛЭП. Тебя не просто убьет — твою личность сотрёт в порошок, превратит в пускающего слюни овоща. Именно поэтому большинство из нас либо заканчивают в палате № 6 в Кащенко, либо глушат свой дар водкой и таблетками, лишь бы не видеть этот хаос.

Те же, кто умудряется сохранить рассудок, учатся жесткой дисциплине. Мы носим ментальные шоры и придумываем свой код для расшифровки реальности.

Для меня варианты будущего выглядят как светящиеся струны, натянутые в темноте. Чем вероятнее событие, тем ярче и толще нить. Моя работа, не гадать на кофейной гуще, а сортировать эти нити. Я ищу пучок событий, где всё складывается в мою пользу, а потом просто «перематываю» пленку назад, чтобы понять, какой первый шаг нужно сделать.

Я стоял перед стеклянными дверями и сканировал вероятности.

В девяноста девяти случаях из ста, если я просто толкну дверь и войду, меня повяжут. Старый охранник поднимет голову, молодой оторвется от телефона, и начнется: «Гражданин, куда прёте, тут закрыто».