Демон Жадности. Книга 5 (СИ) - Розин Юрий

— Готовы, господин комкор! — мы ответили практически хором, и в наших голосах звучала неподдельная решимость. Этот момент был кульминацией долгого пути.

Затем комкор обернулся к группе высших офицеров, стоявших за ним — командирам дивизий, напрямую входящих в состав корпуса. Их номера, вроде «Четыре-Один» или «Четыре-Два», напрямую привязывающие их к четвертому корпусу, сразу отделяли их от таких провинциальных частей, как наша Тридцать пятая.

— По сложившейся традиции, слово предоставляется вам, комдивы. Чья дивизия получит этих бойцов?

Первым выступил суровый мужчина с нашивкой «4−1».

— Моя дивизия готова принять вас. При условии годового испытательного срока с половинным окладом и понижением в должности до рядовых бойцов на первые шесть месяцев.

Следом заговорила женщина из «4−3».

— Мы предложим вам контракт с пониженным пенсионным накоплением и обязательным участием в первых пяти миссиях в качестве штурмового отряда без права на долю в основной добыче.

Предложения сыпались одно за другим, и все они были унизительными: лишение офицерских привилегий, заведомо опасные задания, урезанное финансирование.

Впрочем, как я выяснил заранее, это была стандартная процедура — своеобразная «плата за вход» для провинциалов, проверка на прочность и смирение. Я уже мысленно перебирал варианты, выбирая наименее болезненный, когда вперед вышла командир дивизии «4–8».

Она была очень высока и статна, с идеальной осанкой. Ее чисто-белые волосы были собраны в строгий пучок, а левый глаз скрывала темная кожаная повязка. Единственный видимый глаз, в котором к своему удивлению я заметил искорки слишком хорошо знакомого мне золота, изучал нас с холодным любопытством.

— Моя дивизия также заинтересована, — ее голос был низким и властным. — И мое условие лишь одно. — Она посмотрела прямо на меня. — Если вы, майор Марион, и ваши люди перейдете ко мне, то я лично вручу вам в качестве бонуса кусок «особого золота» из моей личной коллекции. А остальные условия мы с вами обсудим потом, лично.

Слова комдива дивизии 4–8 повисли в воздухе, и наступила секунда ошеломленной тишины. Я видел, как брови остальных комдивов поползли вверх, а на лице самого комкора отразилось неподдельное, хотя и быстро сглаженное, недоумение.

Бонус за переход? Это было неслыханно. Обычно награду нужно было заслужить годами службы, а не получать авансом.

У меня не было ни малейшего понятия, что именно представлял из себя этот кусок. Но в памяти всплыл тот самый золотой самородок из Торгового дома в Ярком Дне, тот, что подарил мне золотые глаза и способность видеть ауры ценности.

Если это «особое золото» было чем-то похожим, то никакие унизительные контракты и испытательные сроки не играли роли. Это была не награда. Это была инвестиция в мою самую суть, в силу Маски.

— Я согласен, — сказал я громко и четко, перекрывая начавшийся шепот. — Мы с моими офицерами переходим в дивизию 4–8.

Мое заявление, ожидаемое, на самом-то деле, казалось, лишь усилило общее замешательство. Комдив 4–8, не выразив ни удивления, ни торжества, лишь коротко кивнула, ее единственный глаз на секунду задержался на мне, словно ставя печать одобрения.

Комкор, покачав головой, но не став ничего комментировать, поднял руку, призывая к тишине.

— Церемония объявляется закрытой. В ближайшие дни все представители дивизий будут транспортированы обратно к местам своей постоянной дислокации. Для проигравших — это возвращение домой. Для тех, кто получил приглашение в корпус, — возможность уладить все дела и собрать вещи в ожидании официального приказа о переводе. Свободны.

Тысячи артефакторов начали расходиться, и плац быстро наполнился гулом голосов и свистом маны. Я сразу же бросился сквозь толпу, стараясь не упустить из виду высокую фигуру с белыми волосами. Мне нужно было узнать об этом золоте сейчас же.

Я почти догнал ее, когда она резко подняла руку, останавливающим жестом запрещая мне приближаться. Я замер на месте. В тот же миг в моей голове, четко и безошибочно, прозвучал ее голос, холодный и властный, словно удар хлыста.

— Все вопросы — после официального перевода.

Прежде чем я успел что-либо возразить, она шагнула вперед, и пространство вокруг нее исказилось. Через мгновение ее фигура растворилась в мана-вспышке, исчезнув с плаца.

Я стоял, все еще ощущая эхо ее голоса в сознании, когда чья-то тяжелая рука грузно опустилась мне на плечо, заставив развернуться. Передо мной был Леонгард. Его лицо, обычно хмурое и сосредоточенное, сейчас выражало такую бурю эмоций — неверие, ярость, облегчение и дикую радость, — что он казался другим человеком.

— Черт тебя дери, Мидас! — его голос хрипел от нахлынувших чувств. Он с силой встряхнул меня за плечо, а затем резко притянул в крепкие, почти сокрушительные объятия. — Я думал, тебя черти давно сожрали! Я семь местных адов готов был перевернуть, чтобы найти твоих убийц! Говори, где ты пропадал⁈ Как ты выжил⁈

Я широко ухмыльнулся, глядя на его разгоряченное лицо, и по-дружески хлопнул его по спине.

— Это, друг мой, очень длинная история. И рассказывать ее стоя посреди этого хаоса — не лучшая идея. Пошли в наше временное расположение. У меня как раз есть приличный виски, и мы можем все обсудить без лишних ушей.

###

Официальный корабль Коалиции, куда более утилитарный, чем яхта Гильома, доставил нас обратно на базу тридцать пятой дивизии. И едва мы сошли на знакомый, потрескавшийся камень посадочной платформы, на нас обрушилась настоящая буря.

Гул толпы, состоящей из нескольких тысяч бойцов дивизии, оглушил. Они кричали, свистели, аплодировали.

Для многих из них мы были не просто победителями — мы были легендой, совершившей невозможное. Третья дивизия была непобедимым титаном девяносто три раза за столетие, а наша, тридцать пятая, не поднималась выше второго места за всю свою историю.

Правда, были и такие, кому было плевать на честь дивизии и важность победы. Однако их отлично стимулировала кричать и махать руками наравне со всеми премия в размере трехмесячного оклада, выплаченная по приказу радостного комдива.

Сквозь толпу ко мне пробился сам комдив. Его обычно хмурое лицо сейчас сияло непривычной улыбкой. Он схватил мою руку и стал трясти ее с такой силой, будто пытался вырвать с корнем.

— Майор Марион! Черт возьми, майор! Я не верил своим ушам! Вы сделали это! Вы принесли нам первую победу! Я не знаю, как вас благодарить!

Я усмехнулся, высвобождая свою руку.

— Спасибо, господин комдив. Но, если честно, я предпочитаю, чтобы благодарности имели вес. Буквальный. Золотой вес.

Я произнес это с такой ухмылкой, что он сразу понял — это шутка. Он фыркнул, покачивая головой.

Даже если бы он отдал мне всю казну дивизии, этих денег хватило бы Маске на пару недель, а после перевода в корпус, где ценность пурпура была на порядки выше, любая местная сумма превратилась бы в пыль.

— Шутите вы, майор, — сказал он, и его тон стал серьезнее. — Но настоящая благодарность должна быть практической. Вы просили перевести весь ваш батальон. Я наводил справки.

Я насторожился, следя за его взглядом.

— И?

— И это возможно. Сложно, чертовски сложно, но возможно. Для большинства ваших бойцов. Однако есть нюанс. Стандартом для службы в Четвертом корпусе является ранг Сказания. Ниже — никак. Они не примут ни одного вашего бойца, даже самого перспективного, если тот не достигнет Сказания. На оформление всех бумаг, согласований и приказов уйдет примерно три недели. За это время вам нужно будет поднять весь ваш батальон до нужного ранга. Всех, кого вы хотите взять с собой.

Я понимающе кивнул, внутри уже прикидывая запасы из Жемчужного Грота и, что важнее, возможности Маски. Выдать ресурсы — это одно. Но ускорять развитие своих людей, жертвуя собственной жизненной силой… это была другая история. Однако выбора не было.

— Не беспокойтесь, господин комдив, — сказал я с уверенностью. — Мы справимся. Трофеев, которые мы вывезли из Жемчужного Грота, хватит, чтобы до ранга Сказания можно было поднять даже свинью. Мои ребята куда способнее свиней.