Проклятый Лекарь. Том 3 (СИ) - Молотов Виктор

— Хорошо, — процедил он сквозь зубы. — Но я немедленно доложу об этом главврачу Морозову. И если с ней что-то случится, вся ответственность — юридическая, административная и моральная — ляжет на вас, Пирогов.

— Принимаю, — кивнул я. Я принимал не ответственность. Я принимал контроль над ситуацией.

Когда палата опустела и остались только мы втроём, Пётр отвел меня в сторону. Его тон сменился с уверенного на обеспокоенный.

— Свят, отбросим формальности. Скажи честно — что это, чёрт возьми, такое? Что за болезнь, которая сначала имитирует обширный инфаркт? В медицине так не бывает.

— Честно? — я выдержал паузу, глядя ему прямо в глаза. — Я не знаю. Пока. Это не похоже ни на одну известную мне болезнь. Это нечто атипичное, агрессивное и, судя по всему, разумное в своих действиях. Мне нужны дополнительные, очень специфические исследования. И мне понадобится твоя помощь.

Я не соврал ему.

Я действительно не знал природу этой твари. Пока не знал.

Но я знал, с чем имею дело — с магическим паразитом. И обычные анализы здесь не помогут. Нужен был доступ к совершенно другим источникам. К архиву графа Ливенталя, например. И, возможно, к знаниям, которые я оставил в своём прошлом мире. Но это всё равно, что искать иголку в стоге сена.

Охота на эту тварь только начиналась.

Не прошло и часа, как в палату тихо вошёл Сомов. Он закрыл за собой дверь, создавая пространство для приватного разговора. Его лицо было непроницаемо, но в глазах читалась смесь научного любопытства и карьерного расчёта.

— Пирогов, Мельников ввёл меня в курс дела. Его отчёт звучит как научная фантастика. Элевация ST, патологический Q — и полная реверсия всех признаков за несколько минут после, эм… вашего вмешательства. Как? Какой механизм вы задействовали? Это не похоже ни на одну известную магическую практику.

Я понимал его научный интерес. Но сейчас любая теория — это лишь трата времени. У нас есть нестабильный пациент с рецидивирующими кризами неясной этиологии.

— Пётр Александрович, я обещаю рассказать вам все детали, как только вылечу Ольгу, — уклонился я от ответа. — Сейчас важнее её здоровье. Давайте сосредоточимся на лечении. А для научной статьи у нас ещё будет время.

Он задумчиво кивнул. Он не получил ответа, но получил обещание.

Я видел, как в его голове уже вращаются шестерёнки. «Революционный прорыв», «клиника Сомова», «новая эра в медицине».

Он готов был дать мне любой карт-бланш в обмен на будущие дивиденды. Это меня устраивало.

— Хорошо. Действуйте. Но потом — подробный отчёт. Если вы действительно нашли способ лечить инфаркты энергией, это может быть революционный прорыв.

Или кошмар.

Если весь мир узнает, что рядом с нами живут разумные энергетические паразиты, а единственный, кто может их видеть — проклятый некромант.

Весь оставшийся день я потратил на поиски. Я начал с грубых инструментов. МРТ всего тела в режиме максимального контрастирования — каждый срез, каждый миллиметр её плоти был просвечен и проанализирован.

Результат — идеальное здоровье. УЗИ с допплерографией всех сосудов — кровоток безупречен. Полный биохимический и гормональный скрининг — её анализам позавидовал бы олимпийский чемпион.

С точки зрения здешней медицины, она была абсолютно здорова. Но мне нужно было отвлечь их внимание.

Час за часом я сканировал тело Ольги некро-зрением, сантиметр за сантиметром.

Я искал ту аномальную тень, то искажение в потоках Живы. Ничего. Пусто. Тварь научилась не просто прятаться. Она научилась идеально мимикрировать, полностью сливаясь с энергетической аурой носителя. Мой главный козырь, моё уникальное преимущество оказалось бесполезным.

— Свят, ты уже три часа надо мной колдуешь, — пожаловалась Ольга из кровати. — Я уже выучила все трещинки на потолке. Может, отдохнёшь?

В этот момент в палату заглянула Варвара.

— Как ты, подруга? — спросила она, присаживаясь на край кровати. Её лицо изображало беспокойство. Возможно, оно даже было искренним. Но за ним я видел и другое — любопытство, страх, возможно, даже зависть к Ольге, ставшей центром такого невероятного события. И центром моего внимания. — Я знаю, мы ссорились в последнее время, но я действительно переживаю.

— Спасибо, Варя. Я в порядке. Святослав обо мне заботится, — Ольга с гордостью посмотрела на меня.

Варя не испытала гнева или зависти. Она действительно переживала. И поэтому только сжала её ногу под одеялом.

Следом появился Фёдор. Он был проще. Он тоже действительно переживал.

— Решил проведать коллегу, — улыбнулся он, ставя на тумбочку пакет с апельсинами. — Ну и друга заодно. Свят, ты выглядишь хуже пациентки.

— Спасибо за комплимент, — ответил я, не отрываясь от своих мыслей.

Они болтали о каких-то общих знакомых, о новостях из ординаторской. Их голоса были фоновым шумом. В моей голове крутился один и тот же вопрос: как найти то, что стало невидимым?

Вечером дома, за ужином в тишине, которую нарушало лишь тихое сопение Нюхля, меня осенило. Я механически ел суп, прокручивая события последних дней.

Атака на живот… Мой импульс Живы… Она дёрнулась, паразит отступил. Атака на сердце… Мой крик и некро-удар… Паразит рассеялся. Пассивное сканирование — ничего. Активное вмешательство — реакция.

Вот оно.

— Он прячется от пассивного сканирования, — сказал я вслух, отставляя ложку. — Потому что оно не представляет для него угрозы. Но любая активная инъекция Живы заставляет его реагировать. Он либо пытается её поглотить, либо защищается от неё. В любом случае, он вынужден проявить себя. Он реагирует на приманку.

Костомар, сидевший напротив, наклонил череп, изображая вопрос.

— План прост, — ответил я на его немой вопрос. — Нужно провести провокацию!

Ночь выдалась неспокойной.

Резкий скрип половицы в коридоре выдернул меня из сна. Тело среагировало раньше, чем мозг — мышцы напряглись, дыхание замерло.

Страх — эмоция для жертв. Я — охотник. И сейчас кто-то вторгся на мою территорию.

Я прислушался. Тишина. Только Нюхль, спавший на коврике у кровати, тихо ворчал во сне.

Я двигался абсолютно бесшумно, тенью скользя по полу к двери. Рывок ручки был рассчитан на то, чтобы застать любого врасплох.

За дверью был пустой, залитый лунным светом коридор. Никого.

Я вернулся в постель, но сон больше не шёл. Прошёл час. И снова. На этот раз тихий, шаркающий звук, словно кто-то волочит ногу по паркету. Я снова был у двери, снова рывок, и снова — пустота.

Нюхль проснулся.

Он встал, косточки на загривке поднялись дыбом. Он зарычал — тихий, глубинный звук, полный тревоги.

Фамильяр вглядывался в темноту коридора, принюхивался, но не бросался вперёд. Он не видел врага. Даже он, с его обострёнными чувствами, не мог указать источник. Это настораживало больше всего.

Третий раз это было уже нечто похожее на сипение, на самой грани слышимости. Словно шёпот ветра в щели под дверью. Я встал в третий раз, методично проверил все окна, все замки.

Ничего. Квартира была неприступна. Но ощущение чужого присутствия не исчезало.

Несмотря на почти бессонную ночь, утром я был собран и готов действовать. Паника — удел слабых. Я же столкнулся с тактической задачей, требующей решения.

Уходя, я задержался у двери.

Пальцем, смоченным в капле собственной некромантской энергии, я начертил на внутренней стороне дверной рамы простую печать-ловушку. Никакой сложной магии.

Принцип действия элементарен: руна запоминает астральный отпечаток любого, кто пересекает порог, и сохраняет его до моего возвращения. Примитивная, но эффективная система сигнализации.

— Вечером проверю, кто же ко мне ходит, — сказал я, закрывая за собой дверь.

Моя деятельность в этом городе не осталась незамеченной. Враги начинают проявлять интерес. Или друзья. Что ж, это было предсказуемо. И очень неосторожно с их стороны. Вечером я узнаю имя своего гостя.

Я вошел в палату Ольги не как лечащий врач, а как охотник, готовый расставить силки.