Демон Жадности. Тетралогия (СИ) - Розин Юрий

Холодная волна понимания окатила меня. Он не был в списке. Управляющий предоставил мне все имена, кроме. Самых важных. ВИПов. А в масштабах этого мероприятия ВИПом, чье имя скрывают даже от меня, мог быть только кто‑то одного уровня. Тот, кто носит корону. Или… выше.

Пятнадцать минут я провел, застыв в тени массивной колонны, не сводя глаз с маски кабана. Он сидел неподвижно, как изваяние, лишь изредка его голова поворачивалась, следя за выходом на сцену нового лота.

Он не делал ставок, не жестикулировал, не общался с соседями. Просто наблюдал. Эта выдержка раздражала меня еще больше. Человек такого уровня не станет тратить время на простое наблюдение. Здесь был расчет, план, но я не видел его контуров.

Мое терпение лопнуло. У меня были и другие обязанности, да и слежка за статуей сулила мало проку. Я уже развернулся, чтобы вернуться в банкетный зал и поискать взглядом маски Тиваля или Дейлы, как на поясе слабо затрещала рация.

Когда мне предложили воспользоваться чем‑то настолько продвинутым, я в первую секунду даже задался вопросом, не подводит ли меня сознание, подкидывая иллюзии земного прошлого. Но затем все‑таки вспомнилось: артефактные рации, работающие на мане, в этом мире, хоть и не были распространены из‑за дороговизны, диковинкой не были никогда.

Просто пустота Неба глушила любую связь, кроме той, что налаживалась непосредственно между Руинами. Так что на небесном корабле пользоваться рациями было совершенно бессмысленно, так что и помнить о рациях мне, как пиратскому капитану, было совершенно ни к чему.

Однако тут, на территории Зейсавии, при поддержке Бала Невинности с его почти безграничными ресурсами, не пользоваться рациями было попросту глупо. И я довольно быстро освоил эту знакомую‑незнакомую технологию.

– Капитан, Хамрон на связи, – голос был приглушенным, но четким. – На крышах северного квартала движение. Трое. Маскируются под ремонтников, но, насколько мне известно, никаких работ в это время проводиться не должно. Двигаются в сторону ратуши.

Я уменьшил громкость и поднес приятно тяжелый овал рации к уху, чтобы слышать получше.

– Вижу их, – доложил Хамрон. – Подходят к краю крыши, оценивают расстояние до нашего чердачного окна.

– Справляешься? – спросил я коротко, без лишних слов.

– Без проблем, – в его голосе сквозилa уверенность. – Фавл уже наводит свое ружье. Мы возьмем их тихо, если они подумают предпринять что‑то лишнее.

– Действуй. Докладывай, если возникнут сложности.

Я отпустил рацию. Хамрон и его ребята справятся. Моя же задача была здесь, в этом змеином гнезде.

Я снова вышел в банкетный зал. Шум, смех, звон бокалов – все это било по нервам после напряженной тишины наблюдения.

И тогда я увидел его. Молодой мужчина в маске кролика – изящной, фарфоровой, с длинными розовыми ушами. Он нервно переминался с ноги на ногу у столика с десертами, его поза выдавала скованность и неуверенность, совершенно несвойственную здешней раскрепощенной толпе. И это противоречие зацепило мой взгляд.

Я мысленно пролистал список. Маска кролика… Маска кролика… А, вот. Старик, глава торговой компании «Северный ветер», лет семидесяти, страдающий подагрой. Тот, кого я видел перед собой, был стройным, молодым, с гибкой фигурой и легкой походкой. Самозванец.

Глава 16

Мои пальцы непроизвольно потянулись к рукояти пистолета на поясе, но я остановил себя. Грубая сила здесь была неуместна. Я подошел к нему с беззаботной улыбкой, которую скрывала маска, но которая незаметным глазу образом меняла образ и походку, уменьшая настороженность оппонента и взял с подноса проходящего официанта два бокала с игристым.

– Непривычно видеть здесь таких скромных гостей, – протянул я один бокал кролику, заставляя свой голос звучать томно и расслабленно. – Обычно все сразу бросаются в омут с головой.

Одернул бокал, чуть не расплескав. Его глаза за прорезями маски метнулись в стороны, словно ища путь к отступлению.

– Я… я просто присматриваюсь, – пробормотал он, голос был молодым, попытавшимся сделать себя ниже.

– Мудрое решение, – кивнул я, делая вид, что потягиваю вино. – Здесь много… неожиданного. Некоторые переодевания особенно искусны.

Я выдержал паузу, давая ему проглотить наживку. Его пальцы сжали бокал так, что стекло затрещало.

– Вот, например, – продолжал я, снизив голос до доверительного шепота. – Кабан не будет разочарован тем, как ты разобрался с настоящим кроликом?

Эффект был мгновенным. Он вздрогнул всем телом, будто его ударили током. Бокал выскользнул из его пальцев и разбился о мраморный пол, но на этот звук никто не обратил внимания. Тут же набежало несколько слуг, начавших собирать осколки.

– Коалиция, что, тоже куплена? – выдохнул Кролик, наконец, его голос сорвался на шепот.

Я рассмеялся, коротко и тихо, как и положено цинику на службе у порока.

– Всем надо на что‑то жить, друг мой. Даже нам, хранителям порядка. Особенно нам.

Мое признание, похоже, сбило его с толку. Напряжение в его плечах немного спало, сменившись недоумением. Затем он тоже фыркнул, и в его смешке прозвучала горькая издевка.

– Не скоро. Настоящего кролика найдут очень не скоро.

Я кивнул. Предположение, что я сделал, оказалось верным.

Здесь, на Балу, шла своя игра, и ставки в ней были куда выше, чем просто торговля рабами. И я совершенно точно имел возможность оказался в самой ее сердцевине.

– Чистая работа, – мой голос прозвучал почти одобрительно, пока я наблюдал, как его плечи непроизвольно расправляются от смутной гордости сквозь страх. – Настолько чистая, что заслуживает приватного обсуждения. Пойдем со мной.

Его глаза снова метнулись к выходу, но я уже мягко, но неотвратимо взял его под локоть и повел в сторону «Зоны наслаждений». Он попытался упираться, но моя хватка, усиленная стадией Хроники, была как тиски.

– Куда? Зачем? – зашептал он, но я лишь покачал головой.

– Не волнуйся, это ненадолго.

Мы миновали охрану, и я повел его глубже в лабиринт из шелковых занавесей и приглушенных стонов. Я искал подходящее место. И нашел – дверь одной из приватных комнат была приоткрыта, из‑за нее доносилось тяжелое дыхание и причмокивания. Идеально.

Мы поравнялись с дверью. Я сделал вид, что спотыкаюсь о неровность плитки, резко развернулся к нему, как будто для опоры, и нанес короткий, хлесткий удар ребром ладони точно в кадык.

Он не успел издать ни звука. Только глаза за маской дико округлились, полные немого ужаса. Он схватился за горло, беззвучно хватая ртом воздух. Я тут же распахнул дверь и втолкнул его внутрь, сам шагнув следом и захлопнув ее за спиной.

В комнате, на широкой кушетке, застыла обнаженная парочка. Мужчина и женщина, их маски валялись на полу рядом с одеждой. Их лица, раскрасневшиеся от страсти, теперь выражали лишь шок и испуг.

– Вон, – бросил я им, не повышая тона.

– Но мы… мы еще не… – попытался что‑то сказать мужчина, его голос дрожал.

– Ваше время вышло, – я перевел на них свой взгляд, и даже через маску он, должно быть, почувствовал ледяной холод. – У вас есть десять секунд, чтобы исчезнуть. И если кому‑то расскажете, что видели меня здесь, я сообщу администрации, что вы нарушили главное правило. Вы сняли маски.

Их лица побелели. Нарушение анонимности каралось на Бале жестоко – пожизненным запретом на новые визиты. Для еды, питья и использования рта в более интересных занятиях низ любой маски снимался, но это был допустимый максимум.

Они сорвались с места и выскочили из комнаты, оставив нас одних.

Я повернулся к своему пленнику. Он все еще сидел на корточках, давясь беззвучным кашлем, слезы текли из его глаз. Времени не было.

Я присел перед ним на корточки, снял маску кролика. Пареньку было чуть больше двадцати.

– У меня нет времени на долгие беседы. Ты скажешь мне все, что знаешь. Быстро и без утайки. Это будет больно, но ненадолго.