Демон Жадности. Тетралогия (СИ) - Розин Юрий

Потом я спросил о пароле, о деталях плана, о том, как именно они должны были войти. Он отвечал сразу же, не давая даже самому себе время на выдумки.

Достаточно. Я снова парализовал его, затолкал в рот кляп и встал. Он сидел, обмотанный простынями, неподвижный и немой.

Я вышел из комнаты, закрыв дверь. На этот раз стражников пришлось искать подольше, но, благо, по всему Балу я их расставил предостаточно.

– Еще один, – кивнул я в сторону двери двадцать четвертой комнаты. – Нарушитель. Попытался напасть на гостя. Изолируйте и подготовьте к допросу. Обращайтесь осторожно.

Охранники обменялись понимающими взглядами:

– Будет сделано, господин.

Один из них зашел в комнату, чтобы забрать Тиваля. Я не стал смотреть. Повернулся и пошел по коридору, мои мысли лихорадочно работали.

Комната номер два. Кабан ждал там не Рилена, Тиваля и Дейлу. Он ждал трех человек в чужих масках.

Мотивация Рилена, Тиваля и Дейлы была понятна – все они видели в Кабане ключ к трону. Печать одобрения от Империи, которая разом сметет всех конкурентов. Их амбиции, их жадность, их страх – все это было просто, предсказуемо и по‑своему логично.

Но Кабан… Его мотивация была черной дырой. Высшие империи вроде Роделиона не трогали мелкие королевства вроде Амалиса. Им это попросту было не нужно.

На территориях малых государств не было ничего, что могло бы заинтересовать их. Ни древних Руин, ни залежей ценных минералов и металлов, ни обиталищ редких небесных странников. По сути Зейс, Амалис, Исхака – это все для них было захолустьем, куда соваться было не только бессмысленно, но даже вредно для имиджа.

Так зачем графу Роделиона опускаться до уровня наших дворцовых склок? Варианта было два, и оба плохи.

Первый: в Амалисе есть что‑то. Нечто, о чем не знала широкая имперская общественность, но узнал Кабан. Уникальный артефакт, забытая Руина с неслыханными знаниями, источник маны невиданной чистоты.

Что‑то, ради чего стоило рискнуть и действовать тихо, через местных марионеток, чтобы не привлекать внимания других акул из Роделиона. Но тогда это «что‑то» было настолько ценно, что за него вполне могла начаться война прямо на территории страны. Амалис станет полем боя между имперскими кланами, и от него останутся лишь воспоминания и пепел.

Второй вариант был еще мерзотнее. Возможно, Амалис для Кабана – не удачная находка, а последнее пристанище. Что, если он в опале? Проиграл в придворных интригах, потерял влияние, состояние и был вынужден бежать куда подальше, подальше от глаз своих врагов.

И теперь он искал плацдарм для реванша. Глухое, нищее (по его меркам) королевство, которым можно будет безраздельно править через подставное лицо, выкачивая из него все соки для финансирования своей войны за возвращение домой.

В этом случае он превратит Амалис в свою личную копилку и пушечное мясо, не заботясь о последствиях. Страна будет обескровлена и разорена за считанные годы.

Оба пути вели к краху Амалиса и это меня совершенно не устраивало. Да, мне было плевать на короля Шейлона и его сумасшедшее семейство. Но я прожил в этой стране полтора года и далеко не все это время я провел в стенах дворца.

Наоборот, когда я понял, что они пытались со мной сделать, я при любой возможности покидал дворец и прятался в улочках столицы. Не только главных торговых проспектах, но и самых последних подворотнях.

Я знал ее запахи, ее небо, ее людей – не аристократов, а простых ремесленников, торговцев, солдат. Это были хорошие люди, верящие в светлое будущее и готовые помочь незнакомцу по доброте душевной. Они не заслуживали того, чтобы стать разменной монетой в играх какого‑то опального имперского графа.

Холодная решимость застыла у меня в груди, вытесняя все сомнения. Кабану нельзя позволить заключить сделку. Ни с одним из них. Ни с Риленом, ни с Тивалем, ни с Дейлой. Его план должен был рухнуть здесь и сейчас, на этом Балу, в этой комнате номер два.

Я оттолкнулся от стены. Мои пальцы инстинктивно потянулись к тому месту на поясе, где обычно висел пистолет, но нашли лишь голую кожу. Оружие я отдал охранникам.

Неважно. У меня было кое‑что получше.

Я нашел ближайшего охранника. Его глаза расширились от удивления, когда я, не церемонясь, выхватил у него из‑за пояса рацию.

– Внимание всем постам, – мой голос, лишенный всякой театральности, прозвучал металлически‑четко в устройстве. – Немедленно найти и задержать гостей в масках акулы и бабочки. При оказании сопротивления – нейтрализовать. Если под масками окажутся не те, кого ожидаем, выяснить, кому они передали свои маски. Конвоировать в изолятор для допроса. Приступить.

Я сунул рацию обратно ошеломленному охраннику и уже развернулся, чтобы бежать к комнате номер два, чтобы перехватить Рилена и Дейлу по дороге, как из того же устройства раздался треск и голос Нервида, сдавленный от напряжения.

– Капитан, выходите! Срочно! На крышу! Десант!

Я замер, чертыхнулся, снова схватил рацию, прижал ко рту.

– Нервид, доложи ситуацию яснее!

– Десятки людей! Спускаются на «Прогулках» с трех дирижаблей! – его слова сыпались, как пули. – Пять Хроник! Остальные – элитные Сказания! Мы уже вступили в бой, но если не подавить сейчас – они разнесут пол‑ратуши вместе с гостями!

Проклятие. На позиции Нервида было шестеро Хроник, так что в целом они должны были справиться. Но Хроники в бою – это стихийное бедствие. Каждый их удар мог пробить стену, каждое неконтролируемое заклинание – обрушить потолок. Бал и все его тайны мгновенно обесценились перед лицом прямой физической угрозы.

– Держись, Нервид! Координируй огонь наших! Я выхожу! – я бросил рацию обратно охраннику и рванул прочь, срывая с себя маску кролика.

Мои ноги сами понесли меня к боковому выходу, в раздевалку. Я влетел внутрь, сгреб с полки свои штаны, быстро натянул их на себя.

Рука сама потянулась к стойке, где висело мое оружие. Холодная рукоять сабли привычно легла в ладонь, тяжесть пистолета в кобуре на поясе успокаивающе отозвалась в теле. Я оставил на скамейке жалкий фарфоровый лик кролика – символ тайной игры, в которую больше не было времени играть.

Выскочил наружу, на ночной воздух. И сразу же увидел это. Над ратушей, в звездном небе, маячили силуэты трех дирижаблей без опознавательных знаков.

Небесные корабли не могли стабильно летать над Руинами, где была своя гравитация, так что для местных перелетов использовали такие вот сравнительно допотопные воздушные шарики.

А в воздухе над ратушей уже во всю полыхал бой. Доносился оглушительный грохот, вспышки магических взрывов озаряли ночь, и с каждым таким ударом здание вздрагивало, а с карнизов сыпалась каменная крошка.

Я вытолкнул себя в небо мощным импульсом маны, бросившись в самую гущу схватки. Воздух вокруг гудел, как разворошенный улей, прошиваемый свистом «Прогулок» и резкими хлопками разряжаемой маны.

Рядом со мной уже был Нервид, его парные топоры мелькали, отражая энергетические залпы. Снизу, с площади, к нам поднимались наши бойцы и городские стражи в синей униформе.

Шестеро Хроник стражи уже сошлись в противостоянии с пятеркой нападающих. Для обывателя это должно было походить на столкновение титанов: вспышки света, грохот сталкивающихся барьеров, от которых дрожал воздух и осыпалась каменная кладка ратуши.

Нападавшие были облачены в сплошное черное, без опознавательных знаков, их лица скрывали глухие шлемы. Их тактика была до отчаяния простой и раздражающе эффективной: они не ввязывались в полномасштабный бой. Их целью была ратуша. Они рвались к ее стенам, к окнам, пытаясь высадить десант прямо в зал, игнорируя наши атаки или просто отбиваясь от них.

Я ринулся в атаку, используя скорость и маневренность своих татуировок. Моя сабря описывала в воздухе сложные траектории, выискивая слабину в их обороне. Но стоило мне приблизиться, как черные фигуры расступались, уходили в глухую защиту, прикрываясь щитами, или просто отлетали в сторону, подставляя под удар других защитников. Они были как рой назойливых мух – их нельзя было накрыть одним ударом, и они жужжали, отвлекая от главного.