Между добром и злом. Том 6 - Кири Кирико

Но Кондрат не льстил — он говорил факт. Дайлин действительно чем-то едва заметно отличалась. Даже от тех девушек с волосами цвета пшеницы, и на первый взгляд даже не заметишь этого. Не заметишь, что её черты лица более аккуратные, утончённые и правильные. Что идёт она с ровной спиной, легко и грациозно, будто жизнь никогда не давила ей на плечи. И даже мимика, от моргания до улыбки были словно выверены, пусть она сама этого могла и не замечать.

И может среди таких же аристократов, которые это впитывают с молоком матери, она бы и затерялась, но другие люди это замечали. Неосознанно, даже не понимая, чем эта девчонка им так приглянулась больше, чем те, у кого грудь размера эдак пятого, но замечали.

Но и осуждать её Кондрат не собирался. Рано или поздно любому захочется просто взять и отдохнуть от всей этой напыщенности и красоты, правил и формальностей, насколько комфортно бы они ни были. Да и чего далеко ходить, Кондрат сам видел, как высший свет прячется, словно тараканы в разных заведениях с молодыми девочками, придя туда явно не высокую литературу обсуждать.

Чем ближе они подходили к окраине города, где должен был проходить праздник. Тем шумнее и многолюднее становилось. Заведения широко распахивали двери, не собираясь закрываться в ближайшее время. На улицах стояло множество лавок с местным «фастфудом», и чем ближе к месту проведения праздника, тем их было больше.

Кондрат пробежался взглядом по местным деликатесам. Мясо на палочках, как шашлык, какие-то лепёшки с жирным соусом и грибами, рыба на вертеле, совсем мелкие, с ладонь, как закуска, чтобы на пару укусов, а здесь у них… Лягушки на полчке? Летучие мыши? А это что, лапки куриц? Это всё вообще съедобно?

Но судя по тому, как люди это покупали, это явно было съедобно и более того, считалось вкусным, глядя на то, как те их уплетали. Хотя он, естественно, пас. Не хватало ещё пролежать здесь с больным животом. А вот Дайлин явно приглядывалась, остановившись и задумчиво поглядывая на местную еду. В ней боролось отвращение и любопытство, но Кондрат поймал её за локоть и потащил дальше.

— Поверь, ты не хочешь это пробовать, — сказал он.

— Да, это мерзко, — кивнула Дайлин. — Но ведь другие едят это… Каково оно на вкус?

— Не знаю. И мне не интересно.

— А мне интересно.

— Зря.

Самый центр мероприятия располагался, как они и предполагали на расчищенном участке среди деревьев. Здесь всё светилось и горело огнём, повсюду шатры, лавки с едой, какие-то палатки с разными играми — будто они попали на карнавал. И люди здесь были разномастные, часть имперцы, часть местные, часть напоминали и вовсе цыган в этих ярких пёстрых нарядах. Но Дайлин их назвала просто кочевниками.

Они гуляли меж лавок, и Дайлин, как паровоз, тащи ла его то в одно место, то в другое. Нет, Кондрат проморгал тот момент, когда Дайлин купила себе летучую мышь и начала её есть. А после и тыкать ей ему в щёку.

— Попробуй, очень вкусно!

— Спасибо, я пас, — сделал Кондрат шаг назад.

— Да попробуй! Это мышка на углях! — шагнула она следом и продолжила тыкать в него мышью.

— Я не буду.

— Но почему⁈

— Летучую мышь жалко, — сказал Кондрат первое, что пришло в голову. То, что он просто не хочет, она не понимала.

Дайлин озадачено посмотрела на летучую мышь, и будто кое-что осознала. Что-то очень важное и печальное.

— Действительно, жалко… — пробормотала она и… откусила от неё кусок. — Но она такая вкусная, что невозможно остановиться. И вкусно, и грустно…

Кажется, сегодня та Дайлин, что была строга и немного стервозна, ушла в отпуск, и теперь Кондрат ещё больше понимал, почему она сошлась с Вайрином, но не смогла сойтись с другими. То, что она старательно прятала, нет-нет да показывало нос раньше, а сейчас вылезало в полный рост. От неё ожидали леди, а у Дайлин была той ещё бунтаркой, что отпугивало остальных. И только Вайрину, который был таким же, и которому всё было по барабану, она пришлась по вкусу. Только вот Вайрин был парнем, и ему много прощалось, а она… она девушка.

И Дайлин сегодня не собиралась останавливаться.

Вот она уже купила себе кружку пива, а заодно и Кондрату, вот попробовала поучаствовать в конкурсе, накидывая кольца на штыри, а потом показала класс в стрельбе из лука.

— Это потому, что я молодец, — вздёрнула она нос перед Кондратом и получила в награду куклу.

И вокруг праздник только набирал обороты. Народу стало так много, что образовалась самая настоящая толпа, через которую приходилось иногда проталкиваться. Они веселели, становились более беззаботными и раскрепощёнными, а музыка, которая сливалась в общий ритм, только разгонялась, словно подталкивая их. Уже начали спонтанно появляться танцующие, которые искренне радовались вечеру, и их становилось всё больше и больше.

— Как тебе⁈ — весело спросила Дайлин, уже и сама пританцовывая.

— Пойдёт, — скупо ответил он.

И это он сгладил углы. Слишком много людей, слишком немого движения и шума. Он попросту не успевал засекать происходящее вокруг. И именно это сыграло с ним злую шутку. Не успел Кондрат моргнуть, как из толпы выскочили две девчонки, и та, что была похожа на цыганку, внезапно прыгнула вперёд…

Схватила за грудки, чуть ли не повисла на нём, подтянув к себе и поцеловала в губы, после чего со смехом бросилась прочь за своей подружкой, растворившись в толпе.

Заметь Кондрат её раньше, с перепугу мог бы и уложить справой, но нет, толпа делала своё дело. Ему оставалось лишь сплюнуть, вытерев губы рукавом, и бросить вслед хмурый взгляд. А рядом рассмеялась Дайлин.

— Ты смотри, уже пользуешься популярностью! Тебе понравилось?

— Нет.

— Это почему?

— Я не знаю, что она делала этим ртом десять минут назад, — буркнул он.

­— Ты посмотри, какой обиженный, — захихикала она и внезапно прижалась к нему грудь, заглянув в глаза. — Давай, я тебя поцелую и перебью этот мерзкий поцелуй, а?

— Мы напарники, нам запрещено это, — сухо напомнил Кондрат, но Дайлин это лишь рассмешило.

— Я знала, что ты откажешься, — оттолкнулась она от него, отступив назад. Отказ её явно не расстроил. — О, смотри, сейчас будут танцевать!

Она совсем не как аристократка ткнула пальцем в сторону. Толпа там действительно начинала танцевать, облюбовав самый просторный участок. Просто море людей в свете разноцветных фонарей и гирлянд, которые двигались в такт явно танцевальной музыке. И это распространялось, как чума во все стороны.

— Идём потанцуем! — дёрнула она его за руку и тут же вырвалась, скрывшись в толпе, как непослушный ребёнок.

— Я не танцую… — пробормотал Кондрат, сразу потеряв её из вида.

Ему здесь не нравилось. У него болела раненая нога, боль которой он с переменном успехом глушил всякими лекарствами и очень надеялся, что ему не придётся остаток жизни ходить с тростью. Ему давил на мозг этот шум, заставляя стучать в голове зарождающуюся боль. Изобилие людей и тусклый свет мешали сосредоточиться и навести резкость, чтобы нормально оценить окружение. И он чувствовал себя потерянным…

Ладно, пусть, наверное, надо уметь отдыхать…

По крайней мере так он попытался урезонить своё раздражение, которое разрасталось внутри. Он отошёл назад к палаткам с едой, где было пусть и людно, но куда спокойнее. Теперь детей видно не было, видимо, всё детское время было днём, а теперь повсюду были люди. Разодетые, как индейцы и явно уже слегка поддатые.

Парни, девушки, от совсем юных до уже совсем зрелых. Пока одни сходили с ума, а другие уходили парочками не для того, чтобы обсудить что-то в тишине, другие сбивались в группы, что-то обсуждали и просто смеялись.

— Скучаешь? — откуда не возьмись выросла одна такая личность, явно слегка пьяная и явно желающая приключений. — Я тоже скучаю.

— Сочувствую, — отвернулся Кондрат.

Девушка тут же выросла перед его носом.

— Давай потанцуем, — схватила она его за руку.

— Я хромой. Не танцую, — выдернул он руку.