Личный аптекарь императора. Том 9 (СИ) - Золотарев Егор

Коган посоветовал Лене полежать в лечебнице и не торопиться с возвращением домой. Он хотел понаблюдать за ней и, если возникнет необходимость, снова активировать артефакт.

Лена сказала, что сама оповестит родных, поэтому я попрощался с ней и вышел из лечебницы. Я не намерен оставлять произошедшее безнаказанным.

— Домой? — спросил Глеб, когда мы вышли из лечебницы и двинулись к одиноко стоящей машине.

— Нет, в академию. Нужно найти того, из-за кого пострадала Лена, — ответил я и стиснул челюсти.

Ярость не давала покоя. Мой разум зациклился на мести, подогревая желание отплатить обидчику тем же. Или даже сделать ему ещё хуже. Ведь я ещё в детстве решил, что никому не позволю вредить моим близким.

Мы подъехали к академии.

— Что ты намерен делать? — уточнил Глеб, размашистыми шагами следующего за мной к парадному входу в академию.

— Сначала схожу на полигон и посмотрю, как расположены камеры. Лена рассказала, в какой момент ощутила ловушку и где находилась. Затем подойду к организаторам и потребую запись с камер. Наверняка та мразь, что сделала ловушку, засветилась.

— Тебе не дадут посмотреть записи.

— Почему ты так думаешь? — я остановился и, озадаченно сдвинув брови, повернулся к нему. — Я объясню ситуацию. Скажу, что Лена в больнице.

— Ты — обычный студент, — пояснил Глеб — Надо идти к кому-то из руководства твоей академии и решать этот вопрос через них.

— Хм, возможно, ты прав.

Прошли через опустевшую академию и двинулись к полигону. Все лавки и шатры были закрыты, огни потушены, но возле оранжерей велась какая-то подготовка. Завтра выступаем мы, аптекари, а следом за нами лекари. Интересно, кто из нас будет на испытании в оранжерее?

Мы зашли на полигон, где слонялись только уборщики. Они не обратили на нас никакого внимания, продолжая выгребать мусор: упаковки из-под закусок, пластиковую посуду, прожженные куски манекенов и тому подобное.

Я прошёл в зал, где проходило второе испытание магов огня. Камер уже не было. Вероятно их убрали сразу после того, как этап закончился. Ну что ж, придётся обратиться сразу к ректору. Вряд ли Клавдий Тихомирович сможет помочь мне с этим.

Ректор был на месте. Как только секретарь доложила обо мне, он велел пригласить.

Я открыл дверь и первым делом почувствовал густой, уютный аромат растопленного камина. Эфиры смолы и свежей древесины защекотали нос. Судя по терпкому аромату с нотками сладости, дрова были хвойные.

Мне сразу вспомнился камин в кабинете моего отца. Я будто вновь очутился в детстве, где камин символизировал тепло, спокойствие и безопасность.

Встряхнув головой, будто хотел отогнать нахлынувшие чувства, я решительно зашёл в кабинет и плотно прикрыл за собой дверь.

— Добрый вечер, Мирон Андреевич. У меня к вам серьёзное дело.

— Добрый вечер, Александр. Присаживайтесь и рассказывайте, — он взглянул на меня поверх очков и указал на стул с высокой спинкой напротив его стола.

— Сегодня после испытания Елене Орловой стало плохо…

— Я знаю об этом. Мне доложили. Как её самочувствие? — уточнил он.

— Теперь всё хорошо. В лечебнице ей помогли. Но я бы хотел узнать, по чьей вине это произошло. Думаю, камеры зафиксировали того, кто поставил магическую ловушку. Мне нужно просмотреть эти записи, и тогда….

— Не так быстро, — вновь прервал он меня. — Давайте по порядку. С чего вы взяли, что ей стало плохо из-за какой-то ловушки?

— Авраам Давидович Коган сказал, что сталкивался с таким раньше. Именно благодаря ему Лена очнулась и теперь идёт на поправку.

— Коган? Вы доверяете Коганам? — брови ректора удивленно поползли вверх. Он снял очки и с интересом посмотрел на меня.

— Доверяю, — твёрдо произнёс я.

Ректор задумчиво постучал пальцем по столу, на его губах появилась заинтересованная улыбка.

— А вы знаете, что они были вассалами Мичуриных и, более того, их патриарх, Давид, близкий друг Василия Игнатьевича Мичурина, которого осудили за покушение на жизнь и здоровье наследника?

— Мирон Андреевич, Коганы не раз нам помогали, — сухо произнёс я. — Я им всецело доверяю. Неважно, какие отношения их связывали с Мичуриными.

Мне стало не по себе от того, что ректор откровенно пытается настроить меня против Коганов. Я знаю, что они ушлые и расчётливые люди, но мы уже поняли, что можем хорошо взаимодействовать и выручать в сложных ситуациях.

— Я пришёл к вам с просьбой, — продолжил я, стараясь не показать враждебности, которая внезапно зародилась во мне. — Возможно, камеры репортёров или организаторов турнира засняли того, кто приложил руку к созданию ловушки. Я бы хотел просмотреть и…

— Нет, вам никто не будет показывать записи. Я дам задание своему начальнику службы безопасности, и он со своими людьми сам всё просмотрит.

Это никак не входило в мои планы. Я больше всех заинтересован в том, чтобы найти обидчика моей Лены.

— Я бы хотел сам это сделать. Или хотя бы присутствовать при просмотре записей, — настойчиво произнёс я и подался вперёд, не сводя пристального взгляда с престарелого ректора.

— Это невозможно. Искать злоумышленников — дело службы безопасности, — холодно произнёс он.

М-да уж, с ним не поспоришь. Ну ладно, пусть смотрит служба безопасности. Это тоже в их интересах. Хотя реакция ректора показалась мне странной. Почему бы не разрешить мне просто поприсутствовать при просмотре?

Пользуясь случаем, я решил уточнить по Влада.

— Мирон Андреевич, что известно о нападении на Влада в лабиринте? Полиция что-нибудь выяснила?

— Единственное, что я знаю — никого поймать не удалось, — он вдруг снял маску строго ректора и, опустив плечи, превратился в уставшего старика, которому впору хлебать чай ложкой из глиняной кружки и рассказывать внукам о своей жизни, а не занимать такую ответственную должность. — Каждый год на турнире происходит что-то из ряда вон выходящее. Нельзя всего предусмотреть, но такого не припомню. Кто-то в открытую вредит студентам.

— Вы думаете, что Влад и Лена — это звенья одной цепи? — ухватился я.

— Я ничего не знаю, — твёрдо заявил он, вновь превратившись в руководителя самой престижной академии империи. — Вам пора идти готовиться к завтрашнему испытанию. Если я правильно помню, завтра выступают аптекари и лекари?

— Всё верно, — я поднялся и двинулся к двери.

Прежде чем попрощаться и выйти, я ещё раз взглянул на ректора. Тот задумчиво смотрел на огонь, пляшущий в камине.

Интуиция подсказывает: он что-то знает или подозревает, но не хочет говорить об этом. Боится, или… соучастник? Как бы то ни было, рано или поздно правда всплывёт.

— До свидания, Мирон Андреевич. Надеюсь, вы знаете, что делаете, — сказал и вышел.

Глеб ждал меня в коридоре и, увидев, пошёл навстречу.

— Ну что, удалось договорится?

— Нет, ректор не хочет подпускать меня к записям. Даст задание проверить своему начальнику службы безопасности.

— Это было ожидаемо, — кивнул он. — Неизвестно, что может выясниться. Чем меньше народу будет знать, тем лучше.

Мы спустились на первый этаж, но прежде чем выйти из академии, я набрал номер Сени. После того неприятного разговора с Жанной я его не видел и не разговаривал. Он долго не брал трубку. Я даже напрягся, продумывая, что буду делать дальше и как припру Жанну к стенке.

— Алло, Сашка, что-то случилось? — наконец-то послышался его сонный голос.

— Ты спишь, что ли? — с облегчением выдохнул я.

— Да. Отсыпаюсь. А что?

— Ничего. Просто решил пообщаться. Кстати, в поместье ездил? Оранжереи проверил?

— Пока нет. Завтра после вашего выступления поеду и с ночёвкой останусь. Ты со мной?

— Посмотрим. Спи дальше.

Сеня не спросил про Лену. Значит, о том, что случилось, по телевизору не говорили. Это хорошо. Она бы расстроилась, если бы все только и говорил о том, что она потеряла сознание после испытания.

Мы с Глебом договорились, что каждый будет ночевать в своём доме, поэтому он проводил меня до подъезда и уехал.