Спасите меня, Кацураги-сан! Том 17 (СИ) - Аржанов Алексей

Мы с Купером предполагали, что таким образом вирус попытался нам пригрозить. Видимо, это ядро может передавать информацию другим вирусам, но вернуть её обратно колонии могут только при непосредственной связи с этим метеоритом. Именно поэтому, когда я лечил заразившихся лекарской магией, вирус не смог передать возможность создать иммунитет против неё.

Закончив расстановку детекторов, мы направились назад. Всю дорогу я «оглядывался» назад с помощью магии, поскольку опасался, что мы можем попасть под новую волну, но этого, к счастью, так и не произошло.

— Фух… — с облегчением выдохнул Игорь Щербаков, когда мы забрались в машину. — Теперь нам остаётся только надеяться, что мы не подхватили вирус.

— По крайней мере, с нами не случилось того же, что с членами первой группы, — подметил Эдвард Шепард. — У них ведь симптомы проявились при первом же контакте с вирусом буквально в течение нескольких минут. Наверное, всё-таки обошлось.

Мы с Купером переглянулись, явно думая об одном и том же. Ведь наши коллеги даже не догадываются, что все наши жизни ещё несколько часов назад висели на волоске. Если бы я не взял артефакты, если бы нам с Купером не хватило хотя бы жалкого процента маны — все были бы уже мертвы.

Вспоминая, как тревожился Николай по пути к ядру, я задумался, что после такого невольно поверишь в шестое чувство или интуицию. Возможно, некоторые люди обладают какими-нибудь зачатками магии, благодаря которым ощущают надвигающуюся угрозу.

Да уж, в такие моменты я начинаю жалеть, что в этом мире магия практически отсутствует. Нам бы точно не помешал какой-нибудь провидец, которых в моём мире было пруд пруди. Хотя добрая половина этих провидцев были теми ещё шарлатанами.

Вернувшись в научно-исследовательский лагерь, мы все сдали тесты на «Фебрис-12». Я смог вздохнуть с облегчением только после того, как у последнего члена нашей группы загорелся индикатор отрицательного результата.

Я не стал анализировать тела коллег, поскольку потратил слишком много энергии, а в дороге она всегда могла пригодиться. Так что пришлось полагаться на обычные тесты.

В лагерь в этот день мы так и не прошли. Следующие тридцать шесть часов мы проверил в мобильном инфекционном боксе, который к нашему приезду вывезли за пределы научно-исследовательского центра.

Когда очередное тестирование показало, что мы чисты, нам наконец-то позволили вернуться в лагерь.

Первым делом члены группы разбрелись, чтобы принять душ. Всё-таки мы целый день провели в защитных костюмах, таская тяжёлые детекторы по пересечённой местности. После такого хотелось поскорее смыть с себя пот и накопившуюся усталость.

Сразу же после этого группа «Двенадцать» в полном составе направилась в лабораторию, где нас встретили ликованием.

— Удалось, господа! — воскликнул Сорокин. — Поверить в это не могу, но у нас всё получилось. Семён Андреевич только что установил связь с последним детектором. Теперь мы можем собирать информацию прямо из ядра метеорита.

— Это — переломный момент, — произнёс Романовский. — Как только соберём достаточно информации, ядро можно будет уничтожить. Точно так же, как мы утилизируем мелкие осколки метеорита.

— Уничтожить? — переспросил я. — Семён Андреевич, а сколько у нас примерно времени до этого момента?

— Всё зависит от того, как быстро детекторы соберут нужную нам информацию, — ответил он. — А потом можно будет и от ядра избавиться. Скорее всего, через неделю. Но это решать не мне, а Анатолию Викторовичу.

— Да, я обговорю этот вопрос с руководством «ВОЗ», — кивнул Сорокин. — А почему вы спрашиваете, доктор Кацураги? Думаете, его ещё как-то можно использовать?

— Нет, меня просто интересует дальнейший план действий, — солгал я.

На самом деле факт будущей утилизации метеорита меня сильно напряг. Просто у меня возникло ощущение, что единственный способ разобраться со всеми вирусами разом — это поработать над их командным центром. Заставить его дать команду всем частицами «Фебрис-12», распылённым по миру, самоуничтожиться.

Точно… А ведь я действительно мог бы это сделать с помощью «генетического анализа». Только для этого нужно знать последовательность самых главных генов, которые влияют на жизнеспособность «Фебрис-12» и способность вируса к бесконечной адаптации.

И единственный способ узнать эту последовательность — обследовать того пациента из Южно-Сахалинска. Однако, если ядро утилизируют, тогда мне уже не удастся это провернуть. Значит, нужно поспешить на Сахалин.

А потом ещё придётся придумать способ, как пробраться к метеориту снова. Вряд ли меня отпустят туда просто так, без объяснения причины. Но это уже мелочи. Сейчас главное успеть реализовать все этапы моего плана.

— Кстати, результаты с прошлой позиции детекторов я уже полностью обработал, — сказал Романовский. — К концу дня разошлю их всем членам группы. Можете ознакомиться. Думаю, на основе их мы сможем придумать, как создать более устойчивые защитные костюмы.

— Не прошло и полугода! — фыркнул Сорокин. — Я думал, что вы уже никогда не подготовите эти данные.

О как! Значит, моя помощь с лечением СДВГ всё же помогла Романовскому. Меньше отвлекался, больше работал, и вот результат. Хорошо, что я обратил внимание на его симптомы. Новые костюмы нам точно могут пригодиться.

Мы с группой ещё целый час обсуждали план дальнейших действий, затем большая часть врачей разошлась по инфекционным отделениям, где лежали заболевшие с менее агрессивным штаммом «Фебрис-12».

Я задержался у Романовского, чтобы первым ознакомиться с результатами исследований, но нас отвлёк чей-то крик.

— Помогите! — послышалось снаружи. — Беда! Срочно соберите группу… Ай!

Человек, который кричал, судя по звуку, повалился на землю. Мы с Романовским и Сорокиным выскочили на улицу и обнаружили окровавленного мужчину.

— Васильев⁈ — воскликнул Сорокин. — Что случилось?

У моих коллег даже словарный запас кончился от удивления. Васильев был весь изодран. Всё тело покрыто рваными ранами. Не знаю, кто его так потрепал, но это чудо, что ему удалось добежать до нас в таком состоянии.

Романовский побежал в лазарет, чтобы сюда принесли носилки.

Я присел рядом с пострадавшим и принялся осматривать его раны. Судя по форме повреждений, его явно кто-то драл. На укусы точно не похоже.

Такие следы оставляют только когти. Я сразу же принялся стягивать магией сосуды и убирать попавшие в раны бактерии. Сращивать раны пока что не буду. Их придётся зашивать. Благо у нас есть Игорь Щербаков. Хирург он первоклассный, быстро справится.

— Медведь… — прошептал Васильев. — На нас с Калугиным медведь напал. Меня подрал. Его, кажется, тоже.

— В смысле «кажется»⁈ — воскликнул Сорокин. — А где Калугин сейчас?

— Он в глубь леса убежал. Не знаю, зачем он туда рванул. Видимо, с испугу, — протараторил Васильев. — Сержант помог мне сюда доковылять. Медведя мы спугнули, но я боюсь, что он с Калугиным может пересечься. Если, конечно, он ещё жив.

Странно. Медведи редко нападают без веской причины. Что-то тут не так.

— Не будем терять времени, — произнёс я. — Коллегу нужно спасать. Я возьму одного солдата и пойду в лес. Попробую найти Калугина. Если он ранен, без помощи он назад уже не вернётся. Кровотечение остановлю и притащим его сюда. Где вы с ним разминулись?

— В западной части леса, где мы осколки метеорита собираем, — произнёс Васильев. — Оборудование показало, что там всего один камень остался. Я его так забрать и не смог, нас медведь отвлёк. Вас туда любой солдат проведёт.

— Хорошо, тогда найду Калугина и заодно камень этот разыскать попытаюсь, — сказал я и рванул к выходу из лагеря.

К лесу меня сопровождал Николай, с которым мы уже успели за последние дни сработаться. Как только мы добрались до леса, я воспользовался «массовым анализом», чтобы обнаружить Калугина.

И вскоре поймал сигнал. Он был настолько далеко, что я даже не мог уловить точные жизненные показатели. Но одно меня удивило больше всего.