Спасите меня, Кацураги-сан! Том 17 (СИ) - Аржанов Алексей

Как только мы вернулись в лагерь, двое солдат погрузили Калугина на носилки и отнесли в лазарет, где уже приступил к работе Игорь Щербаков. Но зная, как он орудует иглой, думаю, Васильева он за время нашего похода уже заканчивает штопать.

После благополучного возвращения обоих пострадавших я наконец-то смог пообедать, после чего мы с Купером встретились в моей комнате, и я рассказал ему всё, что мне удалось узнать о ядре метеорита. Нам ведь так и не удалось переговорить после возвращения с той экспедиции.

Теперь, когда Купер Уайт узнал весь заготовленный мой план, может было продумать детали его осуществления. Кроме того, мне пришлось всё-таки поделиться с ним откровением о своих новых способностях. Ведь «генетический анализ» был ключевым фактором в уничтожении «Фебрис-12».

— Всё ясно. Сначала едем к пациенту с иммунитетом, получаем последовательность главных генов и перепрограммируем командный центр вируса до того, как ядро утилизируют, — подытожил Купер Уайт. — Звучит даже слишком хорошо. Не могу поверить, что у нас есть полноценная тактика!

— Да, только одна поправка, — сказал я. — Вдвоём на Сахалин мы не отправимся.

— А это ещё почему? — удивился Купер.

— Не хочу оставлять лагерь без лекарей. На мой взгляд, это плохая идея. Если здесь что-то случится, ты сможешь оказать помощь врачам или военным, — произнёс я. — Думаю, будет лучше, если со мной в Южно-Сахалинск направится Щербаков. С местным мне будет проще.

Я и сам в каком-то смысле местный, но всё равно эта страна немного отличается от той, в которой я жил в прошлой жизни. Да и пациент сильно напряжётся, если к нему домой вдруг заявится японец и австралиец. А уж если взять с собой Адлая Иманати, то вообще получится шокирующая комбинация.

— Ладно, если ты считаешь, что так будет лучше, спорить не стану, — согласился Купер Уайт. — Но у нас всё ещё остаётся большущий пробел в плане. Допустим, ты зафиксируешь с помощью того пациента нужную последовательность генов. Но что дальше? Как проникнуть к метеориту?

— Я уже подумал об этом, пока бродил по лесу, — ответил я.

— Пф! — усмехнулся Купер. — То есть ты ходил спасать учёных от медведя и ещё при этом умудрялся думать на посторонние темы? Ты никогда не перестанешь меня удивлять. Извини, что перебил. Продолжай.

— Добро на ещё одну экспедицию получить будет трудно, — сказал я. — Даже если доктор Сорокин разрешит мне это сделать, ему всё равно придётся отчитаться перед «ВОЗ». То есть сначала он запросит разрешение у руководства, а затем уже даст его мне. Поэтому нужно начинать с верхушки. Я свяжусь с Теодором Авраамом Гебреусом лично. И попробую его убедить. У нас с ним контакт налажен. Думаю, мне удастся что-нибудь ему наплести. А что конкретно — обдумаю во время поездки в Южно-Сахалинск.

Однако я не договорил Куперу, что я задумал на самом деле. Точнее — как я собираюсь убедить генерального директора.

Мне этот план не очень нравится, но в крайнем случае придётся воспользоваться комбинацией «компаса» и «контроля». Этим навыком я не пользовался уже давно. Возможность активировать эту силу у меня восстановилась. Сначала попробую уболтать Гебреуса самостоятельно, но если он даст отказ — воспользуюсь козырем.

— Допустим, — кивнул Купер. — А что дальше? Просто представь. Если всё получится, сразу же после твоей поездки «Фебрис-12» исчезнет с нашей планеты. Как ты это объяснишь? Наверняка тебе будут задавать вопросы. В первую очередь «ВОЗ».

— Сразу после нашего визита ядро метеорита утилизируют. И гибель вируса, скорее всего, свяжут именно с этим, — объяснил я. — А дальше пусть микробиологи ломают голову, каким образом уничтожение ядра повлияло на весь вирус в мире. Это нас уже не касается. Самое главное, что мы полностью избавимся от него.

Окончательный план готов. Всё разложено по полочкам. Дальше остаётся только следовать ему и вносить корректировки, если что-то выйдет из-под контроля.

А это обязательно случится. Я уже давно привык, что почти из любой проблемы вырастают сразу две. Как головы у гидры.

Закончив диалог с Купером, я направился в лазарет, где как раз закончил работу Игорь Щербаков. Он оказался не против направиться в Южно-Сахалинск со мной, если эту идею одобрит Сорокин.

Я решил не откладывать этот разговор в долгий ящик и сразу же пошёл в научно-исследовательский центр, где трудились Романовский и главный инфекционист. И уже там случилась первая проблема.

Как я и говорил. Головы гидры.

В лаборатории шёл активный спор между Сорокиным и Мэтью Родригесом.

Кто бы сомневался… Как знал, что он ещё что-нибудь выкинет. Но я не хотел попусту тратить время и, проигнорировав коллегу по группе, сразу же подошёл к главному инфекционисту.

— В чём дело, доктор Кацураги? — выпалил Сорокин. Он всё никак не мог успокоиться после ссоры. Которая, между тем, лишь встала на паузу.

— Я пришёл сообщить, что хотел бы направиться на Сахалин к пациенту с иммунитетом. Игорь Алексеевич согласился лететь туда со мной, — произнёс я. — Думаю, что нам нужно как можно скорее закончить с этим делом, чтобы у нас появилась возможность создать новые сыворотки.

— Боже, и вы туда же… — устало протёр глаза Сорокин.

— В смысле? — не понял я.

— В смысле — доктор Родригес пришёл ко мне с теми же требованиями! — взмахнув руками, прокричал Сорокин. — Но я не могу разослать всю группу. Изначально планировалось, что туда полетит только один Игорь Алексеевич.

— Я уже сказал вам, что меня не устраивает такой расклад, — нахмурился Родригес. — Я уже давно подозреваю, что от меня и моего региона утаивают качественные препараты. Поэтому я хочу лично присутствовать при заборе анализов у пациента с иммунитетом.

— Знаете, что? — после недолгого молчания произнёс уже вымотанный Анатолий Викторович. — Допустим, я могу отправить туда двоих. Но троих — точно нет. У нас в отделении ещё десять человек с «Фебрис-12». Кто-то должен заниматься и ими. Я один с этим не справлюсь, а инфекционистов из других стран сюда не пришлют, поскольку они сейчас заняты работой с вирусом в ваших регионах.

Только не это. В любой другой ситуации я бы пошёл работать в стационар, пока другие обследуют пациента в Южно-Сахалинске. Но мне нужно присутствовать там лично. Не факт, что мне удастся скопировать последовательность генов из тех материалов, которые они привезут. Для этого мне требуется живой человек и «генетический анализ».

Родригес даже не подозревает, насколько он на этот раз запорол весь план. Из-за его выходки мы рискуем проиграть эту войну. От него вреда в сто раз больше, чем пользы. Как он вообще умудрился пройти собеседование с Гебреусом ещё тогда — в Австралии?

И ведь самое неприятное, что мне нельзя пользоваться «контролем» раньше времени. Если сейчас я потрачу эту способность на Родригеса, то потом, возможно, провалюсь на разговоре с генеральным директором.

И что мне тогда останется? Сбегать из лагеря и на своих двоих добираться до ядра метеорита, где меня засекут камеры детекторов? Бред. Такой вариант даже не рассматривается.

Если я ничего не предприму, он точно отправит Родригеса, чтобы тот успокоился и хотя бы пару дней не мозолил ему глаза.

Точно… У меня ведь есть железный аргумент, против которого даже Родригес не попрёт. Вернее, попрёт, но ничего сделать не сможет, поскольку на моей стороне будет не только Сорокин, но и «ВОЗ».

— Анатолий Викторович, — произнёс я. — Но я обязан отправиться туда. Этого требуют условия, на которых был заключён договор между мной и руководством группы «Двенадцать».

— Какие ещё условия⁈ — тут же встрял Родригес.

— Я отчитываюсь за этот регион. Азия — это зона моей ответственности. И восточная часть России — не исключение, — произнёс я. — Генеральный директор будет ждать информацию от меня. И я не могу передать её с чьих-то слов.

У Родригеса аж нижняя челюсть отвисла. Он хотел возразить, но ничего не мог придумать.

— Вообще-то, вы правы, доктор Кацураги, — заключил Сорокин. — На том и закончим разговор. Вы полетите с Игорем Алексеевичем завтра утром.