Впрочем, в следующую секунду ощущение развеялось. Больше никаких изменений в комнате не произошло. И моя новая клиентка агрессию источать не спешила. На алинин платок, украшающий мою голову, посмотрела с удивлением.
— Неужто замерз? Тепло вроде, на улице-то. Хоть и пасмурно.
— Не замёрз. Решил принарядиться перед визитом.
— Свидание, что ли?
— Ну, можно и так сказать.
Старушка покачала головой.
— «Можно сказать», «можно не сказать»… Всё-то у вас, нынешних, не слава богу. Никогда не знаете — то ли да, то ли нет. Чего хотите — и то не знаете.
— А вы всегда знали, чего хотите? — вырвалось у меня. Так себе профессионализм, конечно — начинать беседу с перепалки. Но ничего не смог поделать — ненавижу такие наезды. — Всю жизнь, даже в молодости — твёрдо знали, чего?
— Конечно. — Старушка даже удивилась. — Малая была — хотела, чтобы война поскорее закончилась. Чтобы папка с фронта вернулся. Не знала ведь, что погиб под Сталинградом, мать не говорила нам. Постарше стала — вырасти хотела, чтобы работать пойти, матери помогать. Нас, детей, у неё четверо было — мал мала меньше. После, как на фабрику пошла, учиться хотела, учёба мне всегда легко давалась. После работы в вечернюю школу бегала. Потом хотела парня встретить хорошего, доброго и работящего. Потом — детей поднять, на ноги поставить. Потом, как на пенсию пошла, участок у нас появился. Домик, огород, на лето внуки приезжали. Дочь моя, невестки — как в земле ковыряться, так перчатки надевают. А я этого не люблю. Самое счастье ведь — земли руками касаться. Чувствовать. Глядеть, как по весне на деревьях почки распускаются. Как жизнью наливается всё то, что тобой взрощено… А ты спрашиваешь — знала ли, чего хочу? Конечно, знала. Всегда. Как можно не знать?
— Ну-у…
Собственно, при таком раскладе вопрос у меня был единственный: почему эта женщина сидит сейчас здесь? Почему не вознеслась сразу, без нашей помощи? Теоретически — все составляющие для этого налицо. Но, тем не менее — что-то её гложет, не даёт покоя. Что?
— Тут видите, какое дело. Вашему поколению, конечно, очень тяжело пришлось. Война, послевоенные годы, страна в руинах. Но, с другой стороны — в чём-то и проще. У вас цель была — понятная, одна на всех. Восстанавливаем страну! Строим коммунизм! Покоряем космическое пространство! И — никаких сомнений ни в чём, потому что это было вопросом выживания. А сейчас всё сложнее. К тому, чтобы выжить, никаких усилий прикладывать не надо. Теоретически, можно хоть всю жизнь на чужой шее просидеть — сначала у родителей, потом ещё к кому-нибудь присосаться. Шиковать вряд ли будешь, конечно, но и с голоду помереть тебе не дадут, не те времена. Вариативность появилась, понимаете? А вариативность — это всегда непросто. Сомневаться сложнее, чем верить.
— Да понимаю. Чего ж тут непонятного.
Старушка вздохнула и снова уставилась в окно. Я понял, что продолжать общение ей не хочется.
Хотя по сравнению с тем, что было вчера, что-то всё же изменилось. О чём-то я её заставил задуматься. И разговаривает она со мной по-другому. И ведёт себя иначе.
— Вам, может, нужно что-нибудь? — окликнул я. — Не знаю, там… Может, огород свой посмотреть хотите? Как сады цветут?
Старушка засмеялась.
— Сады уж отцвели давно, июнь на дворе. Хорошо цвели — и яблони, и вишня. Урожай добрый должен быть. Чего мне на него глядеть? У меня уж и сыновья, и дочь — все на пенсии. Есть кому за огородом ухаживать. Не нужно ничего. Ступай с богом.
Она опять отвернулась к окну.
— Если вам что-то понадобится, позвоните.
— Да-да. Позвоню.
Ну, блин. Здесь, похоже, тот случай, когда на старуху случилась проруха — в буквальном смысле. Мстислава ошиблась, работать с клиенткой должен не я. Со мной ей разговаривать не о чем, это ясно даёт понять.
Я пошёл к двери.
— Постой-ка…
Я обернулся с вопросительным выражением лица.
— Девочка-то. Как она?
— Какая девочка?
— Ну, вот эта, молоденькая. Соседка моя.
— Ева? Да нормально. Наверное. Думаю, что ещё спит. Вряд ли в такую рань подрывается.
— И то верно. Молодые долго спят. Это нам, старикам, не спится. Сам-то — всегда рано встаёшь? Или из-за меня вскочил?
— Ну-у, честно говоря…
— Поняла. — Старуха махнула рукой. — Не нужно. Так и передай вашей главной. Я тут и одна не скучаю.
Угу. Вот в этом-то, блин, главная проблема и есть! Что ничего тебе не нужно. Было бы нужно хоть что-то — я бы до потолка прыгал… Ладно. Растворяться клиентка пока не собирается — уже неплохо. Не всё и не всегда будет получаться сразу. Это, похоже, скоро моим девизом по жизни станет.
Подбадривая себя таким образом, я дошёл до лифта.
Правда, что ли, Еве позвонить, узнать, как она там? Объективно, половина десятого утра — не такая уж рань. Сейчас только до ресепшена дойду, платок верну Алине. И… Я хлопнул себя по пустому карману. И телефон в номере возьму. И новую сим-карту.
Привычки видящего во мне, похоже, укореняются чем дальше, тем глубже. Третьи сутки живу без телефона и не парюсь. Напрочь забыл, что симка улетела за обочину, а сам аппарат, вероятнее всего, сел… Ладно, план такой: сначала Алина, потом новая симка, потом Ева.
Но, стоило мне подойти к стойке ресепшена, как жизнь внесла коррективы.
— Тебя разыскивал Николай, — доложила Алина. — Сказал, что не может дозвониться на мобильный. Я переключала на твой люкс, но тебя там не было.
— Понятное дело, не было. Я же здесь. Ладно, спасибо. — Я протянул Алине платок и резинку. — Выручила. Пойду.
— Набрать Николая? — огорошила меня Алина.
— В смысле?
— Ну, он оставил номер. Просил, как только ты появишься, сразу перезвонить.
Глава 10
Ишь, какой предусмотрительный Николай. Сразу ясно: не первый день с нашим братом работает.
— Ага. Тогда давай перезвоним, конечно.
Алина, глядя на листочек с записью, потыкала в кнопки и передала мне трубку. Николай ответил сразу.
— Тимур?
— Я. Искал меня?
— Искал. То же место, где впервые увиделись. Через час. — И гудки.
— И тебе привет, рад слышать, — буркнул я загудевшей трубке. — Нет, как раз не занят, подойду.
Вернул трубку Алине. И потопал к двери.
* * *
Через час я сидел в любимом кафе Кондратия. Обходчиков, по неурочному времени, поблизости не наблюдалось, да и в целом народу было не густо. Завтрак закончился, обед еще не начался. Почти все столы пустовали.
Николая ждать не пришлось, появился почти сразу вслед за мной. Не удивлюсь, если наблюдал откуда-нибудь, не привёл ли я хвоста. И лишь убедившись, что не привёл, подошёл.
— Привет.
Николай пожал мне руку. У подошедшей официантки спросил американо и стакан воды. Что с моим мобильным, почему не смог дозвониться — не спрашивал. У нас, видящих, свои дела, у него свои — концепция, видимо, такая.
Разумно, чё. Во все наши тонкости обычному человеку вникать — себе дороже.
— Денис сказал, что тебе нужен список граждан, умерших в течение последних трёх месяцев.
— Так и есть, ага.
— Мне нужно знать какие-то подробности?
— Не думаю. Это касается только умерших, к живым отношения не имеет. Если вдруг всплывёт что-то по вашей части, сообщу.
— Договорились. Хотя, не скрою — если не всплывёт, буду рад. Знал бы ты, что у нас в конторе творится…
— Догадываюсь.
— Да ну? — Николай посмотрел на меня скептически.
— Ну да. Дураком надо быть, чтобы не догадаться. Маньяк среди оперативников — шутка ли. Погоны полетели?
— Ч-чёрт. — Николай усмехнулся. — Всё забываю, что ты не из этих, столетних. По сторонам смотреть не отвык ещё. Так, тогда тем более соображать должен! Сам-то — чего творишь? А?
— А что я творю? — удивился я.
— То! В маршрутке ехал-ехал — исчез. Посреди улицы стоял-стоял — исчез. На газоне нарисовался — как из-под земли выскочил, чуть собаку бабе не раздавил. Нарочно, что ли, дурака валяешь?
