Ларь (СИ) - Билик Дмитрий

Я сидел ни жив ни мертв, глядя, как мы быстро перемещаемся по городу. Мелькнула своими горделивами трубами «Аврора», пронеслись высокие шпили Соборной мечети, потянуло звериным дерьмом — верный признак ленинградского зоопарка. Петроградскую сторону я знал только по вершкам, но какие-то знаковые вещи определить мог.

— Куда мы едем? — наконец спросил я.

— К друзьям, — ответил Антон спокойно.

— Может, мне его того, сс…? — лихо тоже поняла, что дело пахнет керосином.

— Разобьемся, — покачал головой я.

— Нет, я эту машину чувствую, — ответил Антон, подумав, что я обратился к нему.

— Так что вас этот… поймал? — понял я, что лучшее, что сейчас может быть, — это занять сумасшедшего водителя разговором.

— Как и тебя, на леваке. Только с тебя он денег хотел поиметь, а со мной сложнее. У меня хист особый, как и ведунский дар. Вот он и сделал предложение, от которого нельзя отказаться. Пришлось мне устраиваться к нему в «Мытарский стол», помощником. На деле же — проверять всех, кто врет.

— А вы так можете?

Антон смерил меня надменным взглядом. Причем, не снижая скорости, как в голливудских фильмах, когда водила смотрит на собеседника минут десять, совершенно не думая о дороге.

— Понял, понял, можете. Там перекресток!

Старик вновь поглядел на улицу, и очень вовремя, потому что перед нами вырос какой-то навороченный «китаец».

— Понакупят ведер!

Внезапно Антон резко ударил по тормозам и завернул в один из дворов, встав перед разрисованной дверью. Надпись рядом гласила «Queens». С другой стороны висела вывеска «Большая Пушкарская, 6».

— Это что, какие-то княжеские казематы?

— Бог с тобой, какие казематы? Бар. Один из лучших на Петроградке. Должен же я проставиться перед тем, кто фактически освободил меня от рабства. Спасибо тебе, Матвей.

Мало того, что хист стал медленно наполняться, я почувствовал, что кощеевский дар пополнился еще одним персонажем. И улыбнулся. Значит, мой волшебный протухший чай все-таки сработал.

Глава 9

Я даже не заметил, как передо мной вырос бокал пива, а рядом появилась главная причина спора филологов обеих столиц — шаверма. И что наиболее интересное, у меня даже мысли не возникло, что первая половина дня не самое лучшее время для утоления жажды. За сегодня я столько натерпелся, что осушил сразу большую часть бокала, с удовольствием ощущая горчинку. Так невольно начнешь разделять жизненную концепцию Гриши: с утра выпил — весь день свободен.

— Хорошо? — спросил Антон.

— Хорошо, — честно признался я.

А что тут скажешь? В баре было пусто, негромко мурлыкала приятная музыка, да еще пиво. Я вообще как-то давно заметил, что пиво улучшало многие вещи. Меня, правда, немного смущало, что Антон тоже злоупотреблял пенным напитком. Больше того, почти допил свой бокал. Нет, понятно, что у рубежников свои правила, но «синих» за рулем я не одобрял.

— Так, значит, вы правдоруб? — спросил я.

— Меня называют чуть по-другому. Но суть ты уловил.

Этот рубежник вызывал смешанные чувства. С одной стороны, я испытывал к нему искреннюю симпатию, с другой, не до конца мог расслабиться в его присутствии. И не только из-за ведунской способности распознавать ложь. Так бывает, когда оказываешься в рваных (не по моде, а просто испорченных) джинсах возле королевы красоты, облаченной в вечернее платье. Осознаешь собственную неуместность, что ли.

Дело тут, конечно, было не в красоте. Разве может человек с такими ушами обладать шармом или очарованием? У меня локаторы хоть равномерно большие, у Антона же мочки отвисали огромными блямбами.

— Почему мы здесь? — наконец спросил я.

— Понимаешь, почти все всегда врут. Наверное, если бы я сильно хотел, то написал какую-нибудь докторскую диссертацию на эту тему. Причин хватает: желание пробиться наверх, понравиться, предстать в более лучшем свете, нажиться. Человек в этом плане довольно предсказуем. Есть очень немного мест, где люди позволяют себе оставаться такими, какие они являются.

— Бары? — усмехнулся я.

— Слово «питейная» подходит больше, я человек старой закалки, уж извини. В те же бары некоторые приходят показать себя и посмотреть других. А в питейных люди просто пьют и болтают о разном. Чтобы жизненный груз не давил так сильно. Я сюда прихожу, чтобы отдохнуть от постоянного вранья.

Я допил пиво и принялся за еду. И даже не заметил, как передо мной появился второй бокал. Такое ощущение, что кто-то меня собирается споить. Что самое забавное — я не сказать чтобы против.

— Почему вы мне помогаете?

— Потому что ты помог мне, это для начала, — ответил Антон. — Компромат на меня был на Слове у Андрея. Так что можно сказать, теперь я свободен. Могу уехать куда угодно. Чувствую себя джинном, который освободился от лампы. Ты встречал джиннов? — неожиданно спросил он.

— Нет, Бог миловал, — ответил я.

— Это верно, миловал, — рассмеялся правдоруб. — Некоторые считают, что они лучше эфритов, но по мне — один хрен. Ну да ладно, о чем я там говорил? А, это во-первых. Во-вторых, не так много людей, которые не врут. Конечно, я не думаю, что ты белый и пушистый, однако подобное поведение в казенном доме внушает уважение. Не испугался, не стал врать напропалую.

— А что со мной? Теперь от меня тоже останут?

— Как раз нет. Не сразу, но со временем появится вопрос, зачем ты приходил в «Стол». Начнут копать, тянуть одно за другое. Если станешь прятаться, то невольно наведешь подозрение на себя. Лучше сегодня же самолично посетить Главное Мытарское Ведомство и сказать как есть. Почти как есть. Что пришел выплатить пошлину и налог к Андрею, как специалисту в определенной области, но тот неожиданно умер.

— Я смотрю, вы тоже поднаторели во лжи.

— С волками жить… — пожал плечами Антон. — К тому же, когда речь идет о спасении хорошего человека, можно немного и слукавить. Ты не поверишь, но желание выгородить другого — самый редкий вид лжи.

— Ага, а говорить правду — легко и приятно, да?

— Нет, для этого нужно определенное мужество — спокойно ответил Антон. — Гоша, дай листок.

Я опять не увидел, как заказанное появилось на столе. Только что здесь стоял бокал пива и лежала шаверма, как тут же возник лист бумаги и ручка. Нет, здесь точно работал не рубежник, я бы сразу почувствовал, однако по поводу какого-то существа с хистом у меня имелись определенные подозрения.

— Главное Мытарское ведомство располагается в доме Ушакова, — сказал Антон, но увидев, что его слова не вызвали должного понимания, добавил. — У чужан известен как дом Петроградского английского собрания.

— Я не местный.

— Эх, молодежь, у вас история под ногами, а вы ходите, в небо смотрите. Ладно, Миллионная, 17, по карте найдешь. Да и трудно там ошибиться. Просто понаблюдай, куда идут все рубежники. Главное, не затягивай с этим. Это вроде лечение зуба, лучше заняться им как только начнет болеть, пока не дошло до удаления.

Антон допил уже третий бокал пива, которые продолжали появляться, словно по мановению волшебной палочки, и поднялся на ноги.

— Все, Матвей, бывай. Еще раз спасибо тебе за все. Поеду я, наверное, в Сибирь. Там людей поменьше, да и в целом сибиряки не особо разговорчивые. Соответственно, врут не так много. Гоша, «Черепаху» в свое пользование забирай! Катайся на здоровье, пока не развалится.

— Хорошо, — ответил кто-то негромко из-за барной стойки.

Мы с Антоном пожали друг другу руки, и впервые за долгое время я не чувствовал здесь какого-то подвоха. Я был уверен, что рубежник не собирается заключать очередной коварный план или ловить меня на чем-нибудь. Удивительно, но я уже перестал верить в то, что среди рубежников встречаются нормальные люди. Поэтому подобное знакомство меня несколько удивило.

Я так и сидел еще несколько минут, пытаясь осознать все произошедшее. Во-первых, счастливый чаек сработал невероятно мощно. Так, что послужил причиной смерти рубежника, что для меня было из ряда вон. С другой стороны, можно только догадываться, какая будет отдача после подобного. Будто подтверждая мои слова, стакан в руке внезапно лопнул.