Ларь (СИ) - Билик Дмитрий

Ничего другого от судьбы я уже не ожидал. Поэтому пулей вылетел на улицу, устремившись в сторону метро. Я представлял себя покорителем какой-нибудь Арктики, который продирается вперед сквозь ветер, снег и тьму. Мне тоже каждый шаг отдавался уже целой болью в чреве, как сказал бы Гриша. В глазах периодически темнело, а вся спина взмокла.

Чертов Питер. Чертово пиво. Чертово невезение.

В какой-то момент мне показалось, что сознание просто отключилось. Я двигался на автопилоте, направляясь в известное еще со студенчества место — знаменитую сеть бургерных, где было самое главное — бесплатные туалеты.

Пришел я в себя издавая какие-то странные инфернальные звуки (которые попросту не мог удержать внутри) возле писуара под довольный смешок лихо. Понимая самое главное — успел. В данный момент, мне казалось, что я знаю ответ на вопрос: «Что может быть лучше секса, выпивки и наркотиков?». Есть одно нехитрое проведения досуга.

— Хватит ржать. Посмотрел бы я на тебя, если бы тебе приспичило.

Мыла в дозаторе, понятное дело, не оказалось. По пути на Финляндский вокзал я наступил на жвачку и теперь постоянно прилипал к каменной плитке, а по прибытию выяснилось, что «Ласточка» ушла прямо из-под носа. Следующая ожидалась только вечером, поэтому мне предлагалось добраться домой на долгой двухчасовой электричке, набитой самыми настоящими пролетариями.

Но даже сидя у окна, зажатый с одной стороны рыбаком (если судить по поклаже) с куцей бородкой и в пропахшей потом тельняшке и полусумасшедшей старушкой в разноцветной одежде, словно сбежавшей из фильмов Миядзаки, я чувствовал, что все хорошо.

Да, бабулька, когда мы встретились с ней взглядом, стала сразу рассказывать мне про крыс, которых в последние годы расплодилось очень много. Рыбак периодически кашлял и все старался придвинуться ближе, словно сожалея, что я не могу в полной мере насладиться ароматом его тела. Но разве это невезение? Так, жизненные неурядицы.

Как бы грубо ни звучало, но иногда для подлинного озарения стоит почти обоссаться. Тогда все встает на свои места. И ты понимаешь, что «твои неурядицы» всего лишь стечение обстоятельств. Да, часто неприятное. Однако стоит просто жить с мыслью, что дерьмо случается. Не потому, что ты плохой или заслужил, а вот так вот сложилось.

А еще я был доволен, что пусть и весьма нетривиально, но решил вопрос Светланы. Больше того, я загашнике у меня появилась очень важная ведунская способность. И внутреннее чутье мне подсказывало, что долго пылиться она там не будет.

Глава 10

В детстве я всегда бежал встречать бабушку, когда та приходила домой. Не только чтобы посмотреть, чего она там купила. Несмотря на кучу друзей, бабушка была лучшим слушателем. Мне всегда хотелось поделиться с ней всеми секретами. Не знаю, как она это делала. Может, тоже была рубежницей? Хотя, разве тогда бы бабушка умерла?

Мне казалось, что я этот дар точно не унаследовал. Однако стоило открыть дверь, как навстречу кинулся Гриша. Судя по обиженному лицу беса, он намеревался жаловаться.

— Хозяин, это полный беспредел. От него надо избавляться.

Я улыбнулся, довольный своей догадкой. Можно было бы сказать, что я научился наконец хорошо разбираться в людях. Вот только Гриша человеком никогда не был. Я прислушался: в нашем новом (старом) доме оказалось тихо, разве что негромко звучала блок-флейта. Причем, судя по периодическим фальшивым ноткам, черт подбирал какую-то мелодию самостоятельно. Пахло средствами для наведения чистоты, дымом от чуть чадящей печки и чем-то мясным. Можно сказать, что пахло домом.

Я хотел было спросить, где грифониха, но заспанная Куся выбралась к двери, ткнулась клювом в руку и ушла досыпать.

— Чего вы с Митей опять не поделили?

— Причем тут он? — от возмущения Гриша чуть не задохнулся. — Меня твой секретик чуть не убил. Гляди.

Он продемонстрировал мохнатую ладонь (видимо, он ею много чего делал), на которой красовались красные точки. Бес явно решил погладить ежовика, причем против шерсти. А тот почему-то это не особо оценил. Классика.

— Я вроде говорил тебе не заглядывать в подпол.

— Ты не приказывал, а рекомендовал, — даже не смутился Григорий.

— И как ты это определил?

— По интонации. Мы с тобой уже сколько друг друга знаем. Это остальные потом прибились. Так что делать будем, хозяин? Такое просто спускать нельзя. Я же тут главный… В смысле, если тебя в расчет не брать. Ну, и Юнию. А вот среди другой нечисти — главный. Короче, надо этому сморчку воткнуть осиновый кол в сердце, пока он спит.

— Он же не вампир.

— Еще бы он упырем был, — чуть не подскочил на месте Гриша. — Я бы вообще тогда не раздумывал. А так мы его, слово еще есть такое, презервентивно…

— Нет, Гриша, «презервентивно» ты бесовок своих будешь стращать. А ежовику мы даже превентивно не будем в грудь кол вбивать. Этот товарищ нам еще пригодится.

— Да как он там пригодится⁈ — обиженно надул губы бес. — От него пользы — как с козла молока.

— Это не твоего ума дело, как он пригодится. А что до твоего начальства и испорченной репутации, так и быть, Мите мы скажем, что сильно отругали ежовика. Круто я придумал?

— Не круто. И не по-товарищески, — поник Гриша.

— А в следующий раз, если я говорю не совать руки в горящую печь — это не потому что я такой злой и нехороший. Или мне печку жалко, просто я беспокоюсь за твои культяпки. Что там ежовик, спит?

— Спит теперь. Уколол меня, главное, и на другой бок перевернулся, будто я вошь. И матом приложил, — бес затих, после чего с завистью добавил. — Еще красиво так, я половину оборотов и не слышал никогда.

— Вместо того, чтобы обижаться, брал бы и записывал. Учиться можно даже у дураков. А тут на ровном месте такой интересный экспонат попался. Ладно, давай мы с тобой пообедаем или уже, скорее, поужинаем, а все ссоры оставим на потом. Чего там день грядущий нам сготовил?

Как выяснилось, даже пораненая рука не может оставить меня без еды, если за дело берется Гриша. Бес, правда, жаловался на печку и отсутствие духовки, поэтому оправдывался, что мясо по-французски могло не получиться. Точнее, Гриша упорно называл его «мясом по-Орловски». Я легко соглашался. Мне несложно, главное, чтобы было вкусно.

Все сводилось к тому, что наши походные условия никак не отразятся на питании. Потому что ужин Гриша не испортил. Он, такая умница, даже чай заварил вкусный. Мне казалось, что на этой теме их с ежовиком можно и подружить. Правда, я тут же задумался — оно мне надо? Чего доброго Григорий этого колючего смутьяна еще пить научит. Может, не так уж и плохо, если они будут существовать каждый в своей экосистеме. Один среди бутылок и чашек, другой там, где хранят картошку.

После сытного обеда (хотя по времени скорее ужина), я отправился полежать. По-хорошему, следовало, конечно, пару часов поспать. Ночь обещала быть вполне себе активной, не хотелось бы ползать как сонная муха. Да куда там! Это было похоже на день тридцать первого декабря. Когда ты понимаешь, что обязательно надо покемарить, чтобы тебя не срубило ночью. А сам ворочаешься с боку на бок, и сна ни в одном глазу.

К тому же, проходная комната вполне четко оправдывало свое название. Митя с Гришей устроили сначала дефиле для пациентов с диагнозом Альцгеймера (то одно забудут на кухне, то второе), затем догонялки — точнее, бес бегал за хихикающим чертом, который чего-то стащил, а после Григорий раз семь подошел и осведомился — не сплю ли я. Уже даже лихо выбралась из Трубки и шуганула гадскую нечисть.

Каково же было мое удивление, когда в очередной раз (как мне показалось) меня кто-то толкнул. Я с трудом продрал глаза и осмотрелся. За окном чернела осенняя промозглая ночь, на кухне, перемалывая дрова, потрескивала печка, передо мной стоял ежовик. Было невероятно лениво и хорошо. Мозг включался медленно и неохотно. Все-таки заснул.

— Не передумал? — спросила нечисть.

— Нет, — с уверенностью чиновника, который уверял по телефону руководителя, что он в пробке, а не проспал, ответил я.