Младший сын семьи чеболя. Новелла. Том 2 - Sankyung

– Думаю, если смотреть с точки зрения возможностей добывать информацию, дедушкины данные будут более точными. Отбросьте сомнения.

– Ну да, раз так оценили в «Сунъян Групп», наверное, информация надежна?

– Конечно, нужно будет с ним встретиться?

– Председатель Джин обещал подсобить?

– Сколько я уже для него сделал? К тому же «Миракл» – один из ключевых акционеров «Сунъяна». Конечно, уж с этим-то он мне поможет.

Обычно избранный кандидат в президенты и глава комитета по передаче полномочий до церемонии инаугурации проявляли особую осторожность. Потому что стоит только встретиться с определенными людьми, как это тут же окажется в СМИ, и они начнут докапываться до причин.

Тайные собрания доступны лишь тем, кто обладает достаточной силой, и влияния председателя Джина будет достаточно, чтобы они не могли так просто отказаться от его предложения о встрече.

– Хорошо. Давай теперь повеселимся в большой воде. Хе-хе.

– Теперь будем приходить на встречи вместе. Если я надену костюм и встану рядом с вами, наверняка смогу сойти за сопровождающего секретаря?

– Чего это? Ты ведь не хочешь сказать, что мне не доверяешь?

Кажется, он удивился, что я изъявил желание ходить на встречи лично, но тут же пошутил.

– Политики часто говорят витиевато. Чтобы точно интерпретировать их слова, думаю, будет лучше ходить на встречи с ними вместе.

– А разве они тебя не узнают? Раз ты внук председателя «Сунъян Групп», думаю, они вполне могут начать осторожничать.

– Я не знаменитость. Единственный раз меня показывали по телевизору в прошлом году, после Сунына, так что никто из них меня уже не помнит.

Глава комитета по передаче полномочий президента точно не из тех, кто станет смотреть телепрограммы, которые мало чем отличаются от сплетен.

Важнее то, насколько точно он понимает реальность.

Из трех и двух десятых миллиарда долларов один обменяли в «Сунъян Групп», и мне очень хотелось узнать, что этот человек думает о ценности оставшихся двух и двух десятых миллиарда.

Если он недооценит ценность долларов, можно считать его просто оторванным от реальности политиком.

Действительно ли Ли Чончхоль окажется вторым лицом в следующей администрации? Или будет просто пугалом, чья роль – только открывать дверь, поворачивая ручку?

– Ничего себе, парень. Костюм тебе убийственно идет!

– Мне вообще любая одежда идет. Разве вы не знали?

– Да уж, у тебя ни капли скромности.

О Сэхён похлопал меня по спине и пошел в сторону лифта.

– Этот отель – настоящее прибежище политиков.

– Он находится прямо возле Голубого дома и Правительственного комплекса, да и до Ёыйдо отсюда недалеко… Другого такого места не найдешь.

– А возможно, это еще и потому, что с парковки можно пройти прямо в номера, и не нужно беспокоиться, что попадешься кому-то на глаза?

– Вот-вот. И почему у них вообще так много тайных встреч? Те еще подлецы.

Мы, перемывая косточки политикам, вдвоем поднялись к месту встречи.

Стоило нам легонько постучать в номер, дверь открыло знакомое лицо, которое мы часто видели по телевизору.

– Генеральный директор О Сэхён?

– Да.

– Входите.

В номере беседовали три или четыре человека из комитета по передаче полномочий, но стоило нам войти, как они тут же замолчали.

– Что ж, тогда так и поступим. Можете уходить первыми, а я должен кое-что обсудить с этим человеком.

Члены комитета слегка кивнули и вышли из номера.

– Проходите. Меня зовут Ли Чончхоль.

– А я О Сэхён. Спасибо, что выделили ваше драгоценное время, несмотря на занятость.

– Не за что. Разве не вы спасли пошатнувшуюся «Аджин Групп»? Это я должен вас благодарить.

Ведет себя не так, как я ожидал.

Он был из шестнадцатого выпуска Корейской военной академии, затем работал в Центральном разведывательном управлении во время Пятой республики, а после занимал пост депутата от Партии Демократической Справедливости. С такими достижениями он должен бы оказаться ближе к высокомерию, чем к скромности, но его тон звучал весьма обходительно.

Еще предстояло узнать, это жизненный опыт научил его вести себя так, чтобы все обращать себе на пользу, или такой у него врожденный характер.

– А этот молодой человек?..

– Это мой помощник. На всякий случай говорю сразу – между нами нет секретов. Все, что мы с вами сегодня обсудим, я в любом случае планирую рассказать ему, так что, надеюсь, он тоже сможет присутствовать.

– Конечно. Не думаю, что мы станем обсуждать что-то настолько секретное, поэтому вы зря беспокоитесь. Ха-ха.

Я, ничего не говоря, поклонился Ли Чончхолю. Так или иначе, он, кажется, тоже не проявил ко мне особого интереса.

– Председатель «Сунъян Групп» сказал, что вы придете с хорошей новостью. Это так?

– А вы определенно заняты. Раз сразу перешли к сути.

– Ох, прошу меня простить. Присядем для начала.

Глава Ли Чончхоль проводил нас к дивану для посетителей в центре номера.

– Сейчас в штаб-квартире «Миракл Инвестмент» имеется около двух и двух десятых миллиарда долларов свободных средств. Я планирую перевести эти деньги в Корею.

– При определенных условиях, верно?

Даже после слов о таких деньгах он ничуть не удивился. Он точно слышал об этой цифре впервые, но настолько спокоен? Или просто не понимает ценность двух и двух десятых миллиарда долларов?

– Да, причина, по которой я попросил организовать встречу с вами, как раз и состоит в том, чтобы озвучить вам эти условия.

О Сэхён протянул ему заранее подготовленную папку, но Ли Чончхоль, лишь мельком взглянув на название, положил ее на стол.

– По какой причине инвестиционная компания решила податься в строительство? Финансы и инженерия совсем не выглядят подходящими друг другу.

– Этот план не инженерный проект. Какая-то часть инженерии, конечно, присутствует, но это совсем другой бизнес. Прошу вас рассмотреть его в позитивном ключе.

– Имеете в виду, что в случае положительного ответа вы вольете доллары в Корею?

– Да.

– Вольете, получите огромную прибыль, а затем увезете все деньги обратно в США?

Он говорил с улыбкой, но в его словах не было никакого дружелюбия.

Очевидно, что этот человек предвзято относился к американским инвестиционным компаниям. Он смотрел на «Миракл» так, будто это всего лишь средство, с помощью которого черноволосый иностранец собирается вывести корейское богатство за границу.

– Разве порядок не очевиден? Думаю, и «Аджин Групп» не сможет избежать подобного будущего, не так ли? Сначала нормализуете его работу, а потом поделите на части и продадите. Прибыль, конечно, отправится в США. Или я ошибаюсь?

– Нет, господин глава. Наоборот.

Как только я заговорил, глаза Ли Чончхоля сверкнули.

– Наоборот?

– Да, наш «Миракл» везет в Корею заработанные в США деньги. К текущему моменту наша компания получила огромную прибыль, вкладываясь в Dell Computer, Microsoft, голливудские фильмы, а также японский Softbank, и теперь приобрела на эти деньги «Аджин Групп». В какой-то степени нас можно считать прекрасными экспортерами.

– Юноша, кажется, твои шуточки зашли далековато. С какой стати вы экспортеры?

Для людей, живших в шестидесятые-семидесятые годы, слово «экспортер» было символом гордости и достоинства. А все потому, что именно экспорт послужил главной движущей силой, благодаря которой одна из беднейших стран мира смогла развиться до экономической державы.

Поскольку в Корее почти нет ресурсов, любому из нас с детства вбивали, что все, что у нас есть, – это кадры, а экспорт – единственный путь к выживанию.

Однако с губ парня, который просто ворочает деньгами, сорвалось слово высочайшего достоинства! Ли Чончхоль впервые показал свое недовольство.

– Разве процесс зарабатывания долларов нельзя назвать экспортом? Мы не продавали никакой продукции, но точно так же заработали валюту.