Между добром и злом. 3 том (СИ) - Кири Кирико

Кондрат из этого понял несколько вещей.

Первое, малхонты не любили имперцев и любили их не только из-за войны, но и потому, что те лезли куда не следует, нарушая негласные правила народов севера. И они относились настороженно к чужакам именно потому, что боялись, что те однажды найдут корабль с грузом и выпустят на волю то, что они называли смертью и злом.

Если верить старухе Такисуко, люди уже неоднократно приходили сюда. И они наблюдали за чужаками, проверяя, действительно ли это обычные люди, приехавшие на север по личным причинам, будь то работа или банальный интерес, или же искатели того самого корабля «Судьбоносец». Те, кто был обычными людьми, они не трогали, а вот тех, кто искал корабль, постигала незавидная судьба.

Что касается лагеря, то здесь одно из двух — он или принадлежал одной из таких команд, с которыми малохнты расправились, или той самой команде, что всё-таки смогла добраться до корабля.

Кондрат склонялся к первому варианту. В пользу него говорил тот факт, что малхонты сразу напали на них, поняв, что служба расследований узнает о произошедшем самосуде. Но был и второй вариант, что малхонты упустили именно этих полярников, и те смогли-таки добраться до корабля и забрать с собой смертоносный груз.

Что за груз? Вариантов было много, и Кондрат даже не знал, какой именно будет правильным ответом. Артефакт, вызывающий безумие? Артефакт, поднимающий мёртвых? Или источник, который порождал враждебных существ, типа бузель, «монашек», которых он видел на свиноферме или ещё каких-нибудь тварей пострашнее.

Мог ли тот груз послужить причиной исчезновения целой деревни? Мог, вполне мог. Вопрос лишь в том, где именно он теперь находится.

— Вы знаете, кто мог его забрать? — спросил Кондрат, внимательно глядя ей в глаза.

— Ваша империя, — произнесла она злым голосом. — Только ей это и было бы интересно.

— Если бы это была империя, она бы не отправила нас, — возразил Кондрат. — Они бы не стали давать этому огласку, зная, что могут выйти сами на себя. Вы приняли нас за тех, кто приходил за грузом, и я вас не виню. Вы пытались защитить себя и остальных. Но мы пришли не за грузом, мы пришли искать пропавших людей, а значит империя не знает, что происходит. Пропажа людей может быть связана с тем, что люди достали с того корабля?

— Если это так, то смерть будет самым лёгким избавлением от смерти, — ответила она. — Ты уж должен это понимать.

— Почему я? — нахмурился Кондрат.

— Потому ты сам видел, что может вытворить смерть с теми, кто жив.

Глава 10

Корабль вёз какой-то артефакт, что мог быть использован, как оружие, но не доплыл и был выброшен на скалы. После этого о нём узнали малхонты и стали защищать его от тех, кто мог использовать его во зло. Но это не помогло, и теперь артефакт или что они там перевозили был то ли затерян, то ли в руках кого-то, кто пытался им воспользоваться. И возможно, то, что местные называли Духом Ледяного Ветра, было последствиями использования того оружия.

А может это две совершенно несвязанные между собой вещи, и он пытается притянуть за уши одно к другому.

Выяснить, где правда, а где его домыслы можно было лишь отследив сам артефакт или тех, кто увёл людей из деревни. След с деревней затерялся окончательно, но вот с артефактом могло что-нибудь и выйти. И для начала надо было понять, как давно его забрали.

— Кто в последний раз видел груз того корабля? — спросил Кондрат, взглянув на старуху Такисуко. — Кто последний спускался туда, чтобы принести клыки смерти?

— Охотник, — нехотя ответила она. — Охотник Родуми из другой семьи. Пять лет назад он был повинен в смерти человека и отправился туда, чтобы доказать, что имеет право на жизнь. Родуми вернулся с клыком смерти, а значит должен был видеть ту комнату.

— Я хочу с ним поговорить.

— Поговоришь, как только встанешь на ноги, — ответила Такисуко.

— Мне надо сейчас, — возразил Кондрат и уже начал было вставать, но старуха удивительно сильной для её возраста рукой уложила его обратно.

— Мы спасали тебя не для того, чтобы ты умер. Тебе надо восстановиться.

— Я хорошо себя чувствую, — попытался он встать, но она его удержала одной рукой и рассмеялась.

— Даже если такая старая, как я, могу с тобой справиться, что сделают с тобой наши равнины, ответь мне? Твоя жизнь оказалась рядом со смертью куда ближе, чем ты думаешь, и проклятие того корабля ещё не отпустило тебя.

— Какой проклятие? — ему эти слова не понравились. Не то, чтобы он верил в проклятия, однако что он мог там подцепить, одному богу известно.

Вместо ответа старуха осторожно убрала повязки с одной из ран на его руке. Вроде обычные раны после укусов человеком и дикими животными, да кое-где не хватало даже плоти и тем не менее они выглядели не так жутко, как могли, если не считать голубого цвета и чего-то похожего на иней.

Вместо слов старуха вышла на улицу, после чего вернулась с пригоршней снега, который уже таял в её руках. Она осторожно посыпала снег на рану, но вместо облегчения, которое обычно дарил холод, руку Кондрата пронзила боль. Острая и нестерпимая, будто ему к ране приложили раскалённый металл. Кондрат не издал ни звука, сжав челюсти, но демонстрация была красноречивой.

Рана тут же начала покрываться изморозью, которая начала расти маленькими кристалликами в разные стороны, как на телах, которые он видел.

— Видишь? — кивнула она на рану. — Это проклятие смерти. Выйдешь на сильный мороз, и очень быстро погибнешь, станешь как те тела, что ты видел, если не долечить.

— Как меня тогда довезли? ­— поморщился Кондрат. Рука успела немного занеметь.

— Так и довезли, старым народным способом.

— Каким же?

— Тело к телу, — усмехнулась она. — А теперь спи. Ты уже не ребёнок, не надо мешать нашим сёстрам спасать тебя.

— Я ещё хотел спросить про кристаллы и сам корабль… — пробормотал Кондрат.

— Спрашивай, если сможешь, — хмыкнула она.

И он бы рад был спросить, но язык начал заплетаться, а в голове стало настолько тяжело, что он сам не заметил, как оказался головой на подушке. Всё вокруг темнело, и Кондрата неуклонно клонило в сон. Он ещё немного посопротивлялся этому чувству, после чего понял, что всё бесполезно и просто сдался, отдавшись усталости, которая накатила не просто так.

В любом случае, доводы старейшины были весомыми. Не имеет смысла рваться расследовать дальше, когда тебя может убить банальный холод. Потому в следующие дни Кондрат позволил женщинам поухаживать за собой, что было для него… несколько непривычно.

Он привык к одинокой жизни, которую не разбавляла забота. С того самого момента, когда по глупости решил пойти в армию до того момента, как стал старым детективом он всегда был сам по себе. А здесь за ним всегда кто-то да ухаживал, перевязывал, заботливо кормил, менял постель и повязки и даже помогал ходить в туалет.

Суровые женщины как штык приходили в одно и то же время, когда рядом за занавеской обязательно кто-то да дежурил. Но суровость была внешней, обтёсанной суровыми ветрами и жёсткими условиями жизни, но стоило им немного попривыкнуть, как пошли разговоры в его присутствии, мягкие голоса, когда к нему обращались и даже улыбки. Чего стоил смешок одной из женщин, когда она увидела его утренний стояк — на мгновение женщина помолодела сразу не пару десятков лет, став юной.

С ран постепенно сходила голубизна, они приобретали бордовый оттенок и медленно затягивались, оставляя за собой рубцы. Вскоре Кондрат уже мог встать на ноги, не шатаясь из стороны в сторону, как маятник. В юрте, где его расположили никого не было, ни детей, ни мужчин, только те, кто за ним следил, и как он сразу отметил, без оружия они к нему не входили, пусть и выглядели куда более расслабленно. Может боялись, что он обратится в одного из тех мертвецов? Или боялись конкретно его?

За то время, что Кондрат провёл в их импровизированном госпитале, он пытался выяснить подробности как о его товарищах, так и о корабле, но единственное, чего добился от женщин, это отговорок по типу «с ними всё в порядке» и «потом». Почему они не позволяли ему с ними увидеться, был первым вопросом, который он задал напрямую старухе, когда пришла его навестить. Ответ был просто и лаконичен.