Между добром и злом. 3 том (СИ) - Кири Кирико

Вторая вышла, а первая начала что-то смешивать из бутыльков, которые принесла с собой, и потом спаивать это Кондрату. Только сейчас, полностью придя в себя, он в полной мере ощутил, насколько вкус был мерзким. Горьким, кислым с неприятным травянистым осадком, который оставался во рту. Но рассудив, что травить его просто так не будут, Кондрат беспрекословно всё выпил.

А затем настало время перевязки.

По тому, что рядом оказались ещё три женщины, Кондрат осмелился предположить, что уход за больными было вотчиной именно женщин. Они не показывали даже доли стеснения к его обнажённому телу, деловито снимая старые повязки и надевая новые, позволяя ему самому увидеть, как сильно он успел пострадать.

На груди появилось несколько глубоких порезов, как от когтей. На ноге были колотые раны, размер которых можно было сопоставить с неплохим таким такого мясницким ножом, а левая рука и вовсе вся была искусана до мяса. Кондрат даже не смог посчитать, как много было на ней укусов: одни принадлежали явно людям, а вот другие больше походили на звериные. Про лицо он ничего не мог сказать.

Но заинтересовало его больше то, как именно они выглядели. Не красные и не чёрные, а голубоватые, будто в их края впрыснули голубую краску, а некоторые места выглядели так, как если были покрыты инеем. При этом какого-либо дискомфорта он сам не чувствовал.

После того, как процедуры были закончены, и женщины ушли, через несколько минут пришла старуха. Теперь она была одета заметно проще, без какой-либо нарядной мишуры, мало отличаясь от остальных жителей их племени, если не считать всевозможных оберегов в виде зубов, которые были развешаны по всей одежде и ожерелья из таких же клыков и каких-то металлических бусинок на шее.

Хитро улыбнувшись, она села напротив его головы, и когда Кондрат попытался сесть, положила руку на грудь, скрипучим голосом произнеся:

— Лежи, не стоит тебе сейчас вставать.

— Где мои товарищи? — сразу спросил Кондрат.

— Они здесь, и с ними всё в порядке. Мы своё слово держим.

Кондрат кивнул.

У него в голове было много вопросов, которые хотелось задать, и сейчас, когда гудела голова, было сложно выстроить их в правильном порядке, поэтому Кондрат спросил первое, что пришло на ум.

— Как давно я спал?

— Три дня и четыре ночи. Тебя принесли наши охотники, что отправились с тобой к воющей смерти. Не думали мы, что ты выживешь, но душа твоя сильна, и духи были благосклонны к тебе. Как и те, кто о тебе заботится…

Она выудила из-за пазухи медальон в форме головы змеи, который подарила ему ведьма, и осторожно положила его на грудь Кондрату. Он молча взял его в руку, задумчиво покрутив в руках. Не уж то и в этом случае его спас этот амулет? Значит, на корабле творилось нечто похожее на то, что было под свинофермой?

— Я выполнил вашу просьбу? — спросил он негромко.

— В полной мере. Не ожидали мы, что ты вернёшься обратно с клыком смерти и даже сможешь вынести несколько амулетов наших павших воинов. Их семьи благодарны тебе, теперь они смогут проститься со своими близкими. Теперь, как дано было моё слово, я готова ответить на твои вопросы.

Кондрат задумался.

— Как вас зовут? — наконец спросил он. Может вопрос и странный, однако он всё же должен знать, как обращаться к ней.

Старуха улыбнулась.

— Я Такисуко Гно, старейшина нашей семьи или, как говорите вы, имперцы, племени.

— Миссиси Гно…

— Мы обращаемся друг к другу по имени, — поправила она его.

— Такисуко, что произошло с жителями деревни Уюг?

Она задумчиво посмотрела в никуда. Её лицо расслабилось, она будто уснула на мгновение, после чего медленно произнесла:

— Вы не найдёте тех, кого забрал Дух Ледяного Ветра, имперец. Единственное, чего вы добьётесь — сгинете в его холодных объятиях.

— Кто это, Дух Ледяного Ветра?

— Дух, что живёт в этих землях.

— И всё? — прищурился Кондрат.

— И всё, — беззаботно ответила старуха Такисуко.

И ради этого он рисковал жизнью? Ради этого спустился на проклятый корабль, даже не помня, как толком оттуда выбрался?

А ведь он действительно не помнил, как выбрался наружу. Последнее воспоминание, которое Кондрат мог уловить в своей голове, было то, как он зашёл в комнату, обросшую кристаллами. Заходит туда, осматривает тела, после чего срывает амулет с одного из тел, а дальше…

А дальше какие-то обрывки: искажённые лица, крики, стоны, кровь, выстрелы и блеск сабли, которую он нашёл в каюте капитана, в свете лампы. Все воспоминания были покрыты мраком, и когда Кондрат прикладывал усилия, чтобы вернуться туда и вспомнить, что же конкретно произошло, чувствовал лишь страх перед тем, что так заботливо вычеркнула его память.

— Почему вы уверены, что это Дух Ледяного Ветра? — спросил Кондрат.

— Когда вы видите бури, это он гуляет по просторам. Это его дыхание щипает кожу на ветру, и его озорной характер заставляет покрываться воду льдом. Иногда, приходя с бурями, он забирает с собой людей, чтобы не было одиноко.

— И он забрал целую деревню? Почему?

— Вероятнее всего, он был недоволен чем-то, и в наказание забрал жителей деревни.

Только сказки и легенды, не более. Нередко они имеют под собой какую-т реальную составляющую, но ещё чаще люди просто так пытаются объяснить себе то, что не способны понять. И что бы он не спросил, всё будет упираться в этого духа. Поэтому Кондрат решил немного сменить направление.

— Тот корабль, вы знаете, что он перевозил? — поинтересовался он.

Лицо Такисуко посуровело.

— Они перевозили зло. Перевозили воплощение смерти, что не смогли удержать в оковах, и оно собрало свою жатву.

— Вы сказали, в оковах? То есть, вы видели, что именно они перевозили? — Кондрат даже немного приподнялся, вспомнив, что рядом с тем столом были срезанные цепи.

— Я была там однажды во время своей охоты, — медленно произнесла старуха. — Это обряд для тех, кто готовится возглавить семью, и должен доказать свою отвагу перед лицом самой смерти. Или для тех, кто сильно провинился и должен доказать, что смерть его пока не готова прибрать к себе. А иногда туда отправляются и те, кто хочет доказать свою силу. Все они отправляются в тёмные недра того судна, где смерть обнажила свои зубы, собирая свои трофеи. Приходят, чтобы взглянуть её в глаза и вернуться обратно. Вы должны были видеть её сами, окутанную цепями.

— Я видел только снятые цепи.

Старуха поджала губы и слегка побледнела, что-то пробормотав на своём языке. Её пальцы задвигались, будто она пыталась начертить какой-то оберег. А Кондрат не собирался сдаваться, почувствовав, что наткнулся на след.

— Вы говорили, что мы как дети тыкает в труп кита, пока он не лопнет. Что вы имели ввиду? Это связано с тем, что хранилось на том корабле? Кто-то уже бывал здесь, я правильно понимаю? Вы подумали, что мы одни из них?

Она молчала.

— Я хочу знать правду по праву того, кто побывал там, — произнёс он настойчиво. — Я хочу понять, что происходит, и спасти тех, кого ещё можно спасти, Такисуко.

— Если то, что вы говорите, правда, вы уже никого не спасёте, — произнесла она голосом, лишившимся уверенности, и Кондрат почувствовал слабину, на которую можно надавить.

— Кто побывал там до нас, Такисуко? Тот лагерь, где нас схватили, вы не хотели, чтобы мы узнали правду. О чём? Говорите уже!

— О смерти, — проскрежетала она. — Вы не первые, кто пришёл сюда. Не первые имперцы, что хотели оседлать смерть, как дикого оленя, как это попытались сделать люди, что привезли её. У них не получилось этого сделать, но людская жадность до власти не знает границ. И пришли другие, кто хотел попробовать взять над ней верх.

Она говорила с ненавистью, с искренним отвращением, направленным не на Кондрата, а вообще на всех, кто жил за пределами их земель.

— Имперцы уже приходили сюда. Они искали эту смерть, они рыскали по всюду, пытаясь её отыскать, и однажды они спросили о ней нас. И мы поняли, какое зло они хотят выпустить наружу. Вы правы, они были здесь, и мы сделали всё, чтобы они не добрались до того места. Но кто-то, видимо, всё же смог пройти мимо нас. Смог пройти и освободить её, забрав с собой и даже не понимая, что нас всех будет ждать.