Лекарь Империи 6 (СИ) - Лиманский Александр

Он шагнул внутрь и щелкнул выключателем.

Тусклая лампочка под потолком озарила типичную холостяцкую берлогу молодого лекаря.

Стопки книг и медицинских свитков громоздились на полу, на единственном кресле и на маленьком кухонном столе.

Пустые кружки из-под кофе стояли повсюду. На спинке стула висел его рабочий халат. Это был не свинарник, а скорее хаос человека, для которого учеба и работа полностью вытеснили быт.

— Вот… я же говорил… — смущенно пробормотал Семен, застыв на пороге. — Работа, дежурства, совсем нет времени на уборку…

Но дядя поднял руку, останавливая его сбивчивые извинения. И вдруг лицо его преобразилось — строгая, официальная маска слетела, морщины вокруг глаз разгладились, а в самих глазах зажглись теплые, знакомые огоньки.

— Еле отбился от них! — выдохнул он с неподдельным облегчением. — Хотели тащить в «Муромец», праздновать успешное начало проверки. Журавлев уже предвкушал, как будет меня поить коньяком.

Он шагнул вперед и крепко, по-медвежьи, обнял опешившего племянника.

— Как же я по тебе соскучился, Сёма!

Через пять минут они уже сидели на маленькой, уютной кухне Семена, заставленной барахлом.

Леопольд, сняв строгий пиджак и оставшись в простом свитере, выглядел как обычный, уставший после долгой дороги человек. Атмосфера, до этого наэлектризованная и холодная, стала теплой, почти домашней.

Они пили горячий чай с мягкими баранками.

— Ну, рассказывай, как у тебя дела? — спросил Леопольд, отхлебывая из большой, видавшей виды кружки.

— Отлично! — тут же оживился Семен, его щеки зарделись от удовольствия. — На работе все просто в гору идет. Игорь Степанович меня хвалит, сложные случаи доверять начал. И знаешь, благодаря кому? Разумовскому! Он гений, дядя! Настоящий гений!

Магистр Величко поставил кружку на стол. Его взгляд стал внимательным, цепким. Он слегка прищурился.

— Разумовскому? Держался бы ты от него подальше, Сём.

— Да, нет! Илья — гений! — Семен подался вперед, его глаза горели неподдельным восторгом. — Он так помогает с пациентами, объясняет такие сложные случаи, что я за последний месяц узнал больше, чем за весь прошлый год на скоряке! Он… он настоящий лекарь!

Леопольд слушал, и улыбка медленно сползала с его лица. Он помрачнел.

— Этот твой Разумовский в большой беде, Сёма. Журавлев… он приехал сюда, чтобы его утопить.

— Почему⁈ — Семен чуть не подавился чаем. — Что Илья ему сделал? Он же жизни спасает!

— Точно не знаю. Не могу залезть в голову к Журавлёву, — дядя покачал головой. — Но я точно знаю одно — он не уедет, пока не добьется своего. Я слышал, как он говорил об этом Воронцову, когда думал, что я не слышу.

— А чего он хочет добиться? Отстранить от работы? Лишить ранга?

— Я же сказал — не знаю. Но явно ничего хорошего для твоего молодого наставника.

— Дядя Леопольд, ты можешь узнать? — Семен наклонился вперед через стол, его голос стал серьезным и настойчивым. — Пожалуйста. Это архиважно!

Магистр Величко долго смотрел на племянника, на его горящие тревогой глаза. Затем он перевел взгляд на свои руки, лежавшие на столе, и задумчиво постучал пальцами по клеенке.

— Попробую. Но ничего не обещаю. Журавлев хитер и скрытен, даже с самыми приближенными. Но я постараюсь что-нибудь разузнать. Для тебя.

Я бежал за Фырком по пустынным ночным коридорам больницы. Тусклый свет дежурных ламп отбрасывал мою длинную тень на линолеум.

Мое сердце колотилось в груди от дурных предчувствий, но мозг, как всегда в экстренной ситуации, оставался холодным и ясным.

Несоответствие в документах. Эта фраза крутилась в голове, как заевшая пластинка.

Что они могли найти? Где я мог наследить? Так, по порядку. Мозг начал лихорадочно перебирать события.

Борисова? Нет, там все было чисто. Я лишь защищался, ее арестовала полиция. Моего имени в протоколах практически нет. Показания я дал такие, что не подкопаешься — чистая самооборона, без особой магии.

Мкртчян? Операция без санкции, применение экспериментального магического препарата… Нет, стоп. Кобрук и Киселев сказали, что прикрыли меня. История болезни переписана так, что комар носа не подточит. Шаповалов все взял на себя.

Тогда что? Что еще было?

Я прокручивал в голове последние недели. Каждая операция, каждый пациент… Я всегда старался действовать в рамках протокола, даже когда нарушал его.

Записи вел идеально. Неужели где-то все-таки допустил ошибку? Забыл поставить подпись? Неправильно указал дозировку?

Одна пропущенная запятая в истории болезни может стоить карьеры. И они это прекрасно знают. Они ищут именно такую, мелкую, но фатальную ошибку

Фырк, несшийся впереди голубой, расплывчатой молнией, резко затормозил у неприметной двери в административном крыле.

— Вот здесь! — его мысленный голос был полон паники. — В этом кабинете зависал старший статистик! Он только что вышел! Минут двадцать назад, я видел! Но он собрал на тебя целую папку, двуногий! С закладками!

Я дернул ручку. Заперто.

— Черт! — вырвалось у меня. Я снова дернул, с силой, но старый замок даже не шелохнулся. — Вот же… из всех моментов, когда можно было соблюдать протоколы безопасности… Фырк, можешь открыть?

— Я же не материальный! — возмутился он, подлетая к моему уху. — Не могу воздействовать на физические предметы! Только коротким тычком. Я же тебе сто раз говорил! Я могу только проходить сквозь них!

Я смотрел на замок, мозг лихорадочно перебирал варианты. Взломать? Слишком шумно и медленно.

Найти ключ? Невозможно. Где его искать? Да и опять же вопросы. Это все медленно и вызывает подозрения.

Ждать утра? Самоубийство. Утром эта папка уже будет лежать на столе у Журавлева.

Стоп. А что если…

Идея, сумасшедшая и абсолютно нелогичная, вспыхнула в голове.

— Помнишь, как я придавал тебе импульс, после того как мы синхронизировались? — мысленно спросил я, поворачиваясь к нему. — Я концентрировал «Искру» и ты становился осязаемым. Давай попробуем то же самое, но с замком!

— Ты спятил? — Фырк в ужасе покрутил невидимым пальцем у виска. — Это же совсем другое! Одно дело тыкать в предмет и совсем другое его держать и поворачивать! Пробить своей астральной тушкой кусок мертвого, плотного железа! Ты хочешь, чтобы я расщепился на атомы⁈ Это как нырять в воду и в бетон! Разницу чувствуешь?

— Просто попробуй, — настаивал я, чувствуя, что это наш единственный шанс. — Не нужно пробивать. Пройди через дверь наполовину, чтобы твоя передняя лапка оказалась с той стороны, прямо у защелки замка. А самый кончик задней лапы оставь здесь. Я дотронусь до него и передам тебе силовой импульс. Небольшой, направленный.

Фырк долго ворчал, ругался, называл меня двуногим живодером и садистом, но в итоге подчинился.

Он медленно, с видимой неохотой, начал вплывать в деревянную поверхность двери. Это выглядело сюрреалистично — бурундук, постепенно исчезающий в текстуре старого дерева, словно призрак.

— Давай, только аккуратно! — пискнул он, когда его голова уже скрылась с той стороны. — Это больно, между прочим! Ощущение, будто меня через мясорубку протаскивают!

Я увидел то, что мне было нужно — крошечный кончик его задней лапки, буквально миллиметр пушистого меха, торчал с моей стороны двери. Я осторожно дотронулся до него указательным пальцем.

Так. Сосредоточиться.

Я закрыл глаза, концентрируя всю свою «Искру» в одной точке, на кончике пальца.

Не сила. Точность. Короткий, резкий, как укол иглы, выброс энергии.

Щелк!

Звук был тихим, почти незаметным, но в ночной тишине он прозвучал как выстрел.

— Получилось! — Фырк пулей выскочил из двери, подпрыгивая на месте от восторга. — Ура! Я взаимодействовал с материальным миром! Я открыл замок! Скоро смогу девчонок за булочки трогать!

— Только с моей помощью, — усмехнулся я, поворачивая ручку и открывая дверь.

— Зануда!