Проклятый Лекарь. Том 4 (СИ) - Молотов Виктор

— И за что мне все это? Я же только вчера эту проклятую должность получил! Кому я уже успел насолить? Кому помешал?

Что за нюня! Пятидесятилетний мужик, опытный врач, а хнычет как гимназистка перед экзаменом по латыни.

Где твоя выдержка, твой профессионализм?

— Так, хватит паниковать! — я резко хлопнул ладонью по столу.

Звук выстрела эхом прокатился по кабинету. Сомов вздрогнул и убрал руки от лица.

— Паника — худший советчик в кризисной ситуации, — продолжил я жёстко. — Вы главврач крупной больницы, а не барышня на первом балу. Соберитесь! Где Свиридов?

— В… в своем кабинете, наверное, — Сомов заморгал, приходя в себя. — Он теперь начальник охраны, кабинет на первом этаже.

— Отлично. А эти двое из ларца, одинаковых с лица — они еще работают?

— Кто? — Сомов растерянно нахмурился. — Какие двое из ларца? О чем вы?

— Охранники. Леонид и Вячеслав. Два шкафа в костюмах, на близнецов похожи.

— А! Эти! Да, конечно, работают. Свиридов их оставил. Он много кого оставил. Классный, кстати, специалист. Спасибо вам!

— Вызывайте всех троих. Немедленно. Говорите, что срочное совещание по безопасности.

Мои четкие действия помогли развеять панику Сомова, и он наконец собрался.

Через семь минут в кабинете собрались все трое.

Свиридов вошёл первым — подтянутый, в новой, с иголочки, форме начальника охраны. Взгляд преданной овчарки, готовой выполнить любой приказ хозяина.

За ним, почти бесшумно, вошли братья-шкафы Леонид и Вячеслав. В одинаковых чёрных костюмах, белоснежных рубашках и строгих чёрных галстуках.

Как два клона из фантастического романа, созданные для одной цели — внушать уважение и ломать кости.

Все трое слегка робели. Кабинет главврача всё-таки, святая святых клиники. Даже Свиридов, несмотря на свою новую должность, держался чуть скованно.

— Господа, у нас серьёзная проблема, — начал я без предисловий, вставая из-за стола и занимая позицию в центре комнаты. Теперь я был не гостем. Я был командиром, проводящим брифинг. — Кто-то в этой клинике ведёт подрывную деятельность против руководства. Вчера вечером неизвестный, выдав себя за Петра Александровича, отдал преступный приказ. Использовалась либо высококлассная техническая имитация голоса, либо магия.

Свиридов мгновенно подобрался. Из преданной овчарки он превратился в боевого пса, готового к атаке.

— Что требуется, доктор Пирогов? — тут же уточнил он.

— Найти и обезвредить того, кто за этим стоит. Первое: проверить весь персонал, имевший доступ к внутренней телефонной линии вчера с восьми до половины девятого вечера. Полный список. Второе: выяснить, кто в последние дни интересовался моргом и, в частности, неучтёнными телами. Любые слухи, любые вопросы. Третье: проверить систему магической защиты клиники.

— Магической защиты? — спросил Леонид.

— В клинике в ключевых помещениях установлены простейшие защитные амулеты — наследие паранойи прошлого главврача. Если кто-то использовал магию для имитации голоса, амулеты должны были зафиксировать энергетический всплеск. Проверьте их состояние и показания.

— Понял, — кивнул Вячеслав. Это была задача для него.

— А если найдём виновного? — спросил Леонид.

— Задержать и изолировать. Но аккуратно — нам нужен не просто он, а доказательства и мотивы. Это не простая пакость. Это спланированная операция.

— Срок выполнения? — деловито спросил Свиридов, уже достав блокнот и ручку.

— Вчера. Каждый час промедления — это риск новой провокации. Мы не знаем, что ещё задумал наш таинственный противник.

— Есть! — все трое синхронно кивнули.

— И ещё, — добавил я. — Действуйте незаметно. Максимальная конспирация. Враг не должен знать, что мы его вычисляем. Пусть думает, что его план сработал, а главврач — идиот, которого легко подставить.

— Понял. Конспирация, — Свиридов сделал пометку. — Разрешите приступать?

— Приступайте. Доклады — каждые три часа. Напрямую мне или Петру Александровичу.

Они развернулись и вышли чётким, почти строевым шагом, оставив нас с Сомовым вдвоём.

Моя личная служба безопасности. Моя маленькая тайная полиция. Один — абсолютно лояльный командир. Двое других — опытные исполнители, связанные со мной клятвой и страхом. Идеальные инструменты.

Теперь можно было спокойно ждать, пока они принесут мне голову врага на блюде. Или, по крайней мере, его имя.

Как только дверь за ними закрылась, Сомов уставился на меня с изумлением, смешанным с плохо скрываемым возмущением.

— Святослав Игоревич, что сейчас произошло? Вы… вы только что командовали в МОЁМ кабинете МОИМИ подчинёнными, и они беспрекословно вас слушались! Даже не посмотрели в мою сторону за подтверждением приказа!

Да ты и сам меня слушаешься. Сидишь тихо, как мышь, пока я раздаю указания. И ещё удивляешься. Власть, дорогой мой Пётр Александрович, это не кресло и не табличка на двери.

Власть — это умение заставить людей делать то, что тебе нужно, и чтобы они при этом думали, что это их собственное решение. Или, как в этом случае, что так приказал настоящий авторитет.

Вслух же я сказал максимально дипломатично:

— У меня есть определённый талант к организации и управлению людьми в кризисных ситуациях. Годы практики. К тому же я действовал в вашем присутствии — для всех было очевидно, что наши действия согласованы. Вы же не возражали.

Благо Сомов не стал уточнять, где я в своей юности заработал эти годы практики управления.

— Да, наверное… не возражал… — он растерянно потёр лоб. — Просто это так… неожиданно. Я главврач, а чувствую себя секретарём в собственном кабинете.

— Не принимайте близко к сердцу. В кризисной ситуации кто-то должен брать управление на себя. У вас сейчас шок от произошедшего, это нормальная реакция. Когда оправитесь — вернёте себе бразды правления.

Я давал ему иллюзию выбора.

Иллюзию того, что он всё ещё что-то контролирует. Это было важно для поддержания его психологической стабильности. Мне нужен был уверенный в себе главврач-ширма, а не дёрганый невротик.

— Спасибо, — он благодарно кивнул. — Спасибо за помощь, Святослав Игоревич. Я бы, честно говоря, сам не сообразил, что делать. Наверное, побежал бы в полицию или, ещё хуже — к Бестужеву.

— Вот к Бестужеву точно не стоит, — предостерёг я. — Он не любит слабость. Узнает, что вас так легко подставили в первый же день работы, и усомнится в вашей компетентности. Он очень быстро найдёт вам замену.

Сомов побледнел ещё больше. Я точно попал в его главный страх.

— Вы правы. Буду молчать как рыба.

Я вышел из кабинета, прикидывая дальнейший план действий. Сомов был нейтрализован, моя маленькая спецслужба — запущена. Теперь можно было заняться Рудаковым.

Слишком уж вовремя он появился в клинике. И слишком явно недолюбливает меня.

— А, вас-то я и ищу!

Женский голос, мелодичный и уверенный, заставил меня резко обернуться. Прямо передо мной стояла молодая девушка лет двадцати трёх, и от неожиданности я едва не налетел на неё.

Высокая — почти метр семьдесят пять. Стройная, но не худая — есть что подержать, как говорят в народе.

Тёмно-синее платье из дорогой, струящейся ткани облегало фигуру, подчёркивая все её достоинства. Каштановые волосы были уложены в сложную причёску с локонами и шпильками — часа два работы личного парикмахера, не меньше.

Карие глаза смотрели с нескрываемым интересом и… чем-то ещё. Предвкушением?

— Прекрасно! — продолжила она, пока я её разглядывал. — Теперь не нужно будет тревожить нового главврача ещё раз. Он и так выглядел замученным, бедняга. Я уже проверила финансовую отчётность — там всё в порядке, можете не волноваться.

Финансовая отчётность? Тревожный звоночек зазвенел в голове. Кто имеет право вот так, без предупреждения проверять финансы элитной частной клиники? Только тот, кто является её владельцем. Или его прямой представитель.

И тут меня осенило.

Я вспомнил приём у Ливенталей, разговоры в курительной комнате. Граф Бестужев упоминал свою дочь. Анна, кажется. Говорил, что она помогает ему с делами.