Имперский повар. Трилогия (СИ) - Фарг Вадим

Мозг отказывался это принимать. Альтернативная реальность? Мир, где монархия не пала в 1917 году? И в этой реальности есть смартфоны и интернет? Это было слишком дико. Слишком нелепо.

Я побрёл дальше, пытаясь переварить эту информацию. На одной из улочек я увидел странную вывеску: «Лавка артефактов. Амулеты на удачу, обереги от сглаза, зачарование предметов». Я усмехнулся. Шарлатаны есть в любом мире, видимо. Заглянув в витрину, я увидел какие-то камни, побрякушки, сушёные травы. Полная ерунда.

Рядом на лавочке сидели две старушки и о чём-то оживлённо спорили.

— … а я тебе говорю, целительница его на ноги за час поставила! — говорила одна. — Перелом был открытый! Она руками провела, что-то пошептала, и кость срослась!

— Брехня, — отмахивалась вторая. — Это всё магия низшего уровня. Вот в столице магистры из Академии могут и не такое.

Я замер, прислушиваясь. Магия? Целители? Магистры? Они говорили об этом так, будто обсуждали новый сериал или цены на рынке. Я посмотрел на них. Обычные бабушки, в обычных платках. Не сумасшедшие.

Нет. Этого не может быть. Альтернативная история с императором — ладно, мой мозг мог такое выдумать во сне. Но магия? Настоящая, работающая магия? Это уже перебор. Это какая-то дешёвая фантастика. Наверное, это просто местный фольклор, суеверия. Да, точно. Просто очень суеверный город.

Я вернулся домой совершенно разбитым. Этот «сон» становился всё более странным и упрямо не хотел заканчиваться. Настя встретила меня на пороге.

— Ну как? Вспомнил что-нибудь?

Я посмотрел на её встревоженное лицо и покачал головой.

— Нет. Пока только больше вопросов.

Я прошёл на кухню. Маленькая, тесная, с облупившейся краской на стенах и старой газовой плитой. На столе лежала поваренная книга, которую, видимо, читала Настя. «50 лучших блюд имперской кухни».

Я взял её в руки. Имперской. Кухни.

Что ж. Если это моя новая реальность, даже временная, придётся в ней жить. И если я что-то и умею делать в любой реальности, так это готовить. Я открыл книгу. Вызов принят. Посмотрим, чем кормят в этой вашей Империи.

Экскурсию по нашему, с позволения сказать, «бизнесу» Настя решила провести на следующее утро. Моя голова всё ещё гудела после падения, но уже не так сильно. Если недавно там будто работала целая кузница, то сегодня гул был больше похож на трансформаторную будку — монотонный и вполне терпимый. А вот сестра, наоборот, была полна энергии. Она порхала вокруг меня, как воробушек на допинге, и её весёлый щебет раздражал похлеще любого похмелья.

— Ну что, Игорюша, готов? Смотри, это наш главный зал! — с гордостью, которую я ну никак не мог с ней разделить, объявила она. Настя распахнула скрипучую дверь, ведущую из нашей крохотной каморки, где мы ночевали, в само заведение.

Зал был… очень печальным. Я огляделся, пытаясь найти хоть что-то, за что можно зацепиться взглядом. Не нашёл. Пять шатких столиков, накрытых старыми клеёнками в выцветшую красно-белую шашечку. Возле них стояла дюжина разномастных стульев. Казалось, каждый из них притащили с какой-то свалки, и у каждого была своя грустная история. Стены, которые когда-то, наверное, были выкрашены в весёленький персиковый цвет, теперь выглядели ужасно. Штукатурка потрескалась, а по углам расползлись какие-то бурые подтёки, похожие на карту неизвестного и очень тоскливого мира.

Единственным украшением всего этого убожества был криво висящий портрет отца Насти и Игоря. С него на нас смотрел суровый мужчина с густыми усами и очень уставшими глазами. Мне показалось, что он смотрит на своё «наследие» с немым укором и стыдом.

— Помнишь? — с тоской в голосе прошептала Настя, заметив мой взгляд. — Раньше тут всегда было полно народу. Папа так гордился этим местом… Он говорил, что это его маленькая империя.

Я не помнил. Честно говоря, я вообще мало что помнил из детства, связанного с этим местом. Да и было ли оно, это детство? В моей голове всё ещё царил туман. Я — Арсений, повар из Москвы. А этот парень, Игорь Белославов, в чьём теле я очнулся… кто он? Нелепый сон. Очень подробный, очень реалистичный, но всё же сон. Нужно просто подыграть, пока не проснусь. Даже во сне нужно держать марку.

— А вот тут… — Настя, не замечая моего кислого выражения лица, потянула меня за рукав. — Тут наше сердце! Кухня!

Если зал был просто печален, то кухня оказалась настоящей трагедией. Я замер на пороге, боясь сделать шаг внутрь. Мне показалось, что если я войду, то оскверню свою душу. Да моё сердце сейчас остановится от вида этого святотатства!

Представьте себе операционную хирурга. А теперь представьте, что вместо скальпелей там ржавые консервные ножи, а вместо стерильных столов — грязные, исцарапанные деревянные доски. Вот примерно так и выглядела эта кухня. Старая двухконфорочная плита, одна из горелок которой была заклеена крест-накрест чёрной изолентой. Видимо, не работала. Духовка с разбитым стеклом, из-за чего дверца была подпёрта обычным кирпичом, чтобы не открывалась. На столе лежал набор из трёх тупых, как моя новая жизнь, ножей. И в углу стоял холодильник, который рычал так, будто внутри него медленно и мучительно умирал раненый медведь.

Я медленно провёл пальцем по столешнице. На нём остался толстый, липкий слой жирной пыли. Это было не просто грязно. Это было оскорбительно для любого человека, кто хоть раз в жизни держал в руках поварёшку.

— Да… немного не прибрано, — виновато пробормотала Настя, заметив мой взгляд, полный ужаса. — Я после… ну, после похорон совсем руки опустила. Сил не было. А ты… ты ведь и раньше не особо любил тут убираться, помнишь?

Ещё бы я любил, — мрачно подумал я. В таком месте хотелось не убираться, а всё сжечь дотла, а на этом месте посадить розмарин. Или хотя бы ромашки.

— А продукты где? — мой голос прозвучал глухо и хрипло.

Я подошёл к рычащему холодильнику и с большой опаской потянул за ручку. Дверца открылась с протяжным стоном. Внутри, на единственной полке, лежала сиротливая луковица, половинка кочана капусты с тёмными, подгнившими краями и одна сморщенная морковка. На другой полке стояла кастрюля с чем-то серым и очень унылым на вид.

— Это вчерашний суп, — пояснила Настя. — А за продуктами я сегодня схожу на рынок. Запасы совсем кончились. Но ты не переживай! Главное-то у нас есть!

С этими словами она подошла к полке, где в ряд стояли несколько стеклянных баночек. На них были наклеены яркие, кричащие этикетки. Внутри виднелись разноцветные порошки: ядовито-зелёный, химически-оранжевый, подозрительно-розовый.

— Вот! — она с гордостью взяла одну из банок, словно это было величайшее сокровище. На этикетке было написано: «Дыхание Леса. Вкус грибов и диких трав». — Без этого сейчас никуда. Еда же совсем пресная будет, если не добавлять.

Я уставился на банку так, словно она была живой гадюкой. Что это за дьявольщина? Глутамат натрия в красивой упаковке?

— Это… что такое? — с трудом выдавил я из себя.

— Как что? Усилитель вкуса! — искренне удивилась Настя моему невежеству. — На основе первозданной магии. Сейчас все только с ними и готовят. Это же очень удобно! Добавляешь щепотку в любой суп — и у тебя сразу аромат грибного бора! А вот этот, — она указала на оранжевый порошок, — называется «Поцелуй Солнца». Делает любую, даже самую старую курицу на вкус такой, как будто её запекали в королевской печи!

Магия. Слово прозвучало в моей голове как удар колокола. Я чуть не рассмеялся. Магия? Это просто какой-то местный маркетинговый ход, чтобы впаривать людям дешёвую химию. Но Настя говорила об этом так буднично, словно речь шла о соли или перце. Я вспомнил разговр бабок о целительнице… Немыслимо.

— Дай-ка сюда, — я забрал у неё из рук банку с «Дыханием Леса». Открутил крышку и осторожно понюхал. В нос ударил резкий, совершенно ненатуральный запах, в котором лишь с большим трудом угадывалось что-то грибное. Я высыпал несколько кристалликов себе на ладонь и, зажмурившись, лизнул.