Записки нечаянного богача 4 (СИ) - Дмитриев Олег

— Бумаги готовы, Дим. Земля официально твоя. Это стоило немного денег, но, полагаю, тут не тот случай, чтоб экономить на спичках.

— Не тот, да. А спички нам пригодятся. А ещё соль и мыло, — кивнул я, думая о своём.

— Поясни? — с каким-то даже равнодушием попросил он.

— Если мы эту партию неправильно разыграем — потеряем всё, думается мне. Вообще всё. И жить, если несказанно повезёт, будем, чтоб никто не нашёл, в таких местах, где соль, спички и мыло — лучшая валюта. И водка ещё…

— Значит, ошибаться не стоит, — логично, с прибалтийским спокойствием ответил Ланевский.

— Не то слово, — согласился я.

— Ну ты даёшь, Волков! — выдохнул плюхнувшийся на траву рядом Головин. И сунул нам какую-то распечатку.

— Это чего, если вкратце? — мне на буквы и цифры даже смотреть не хотелось, а вот Серёга впился в строки глазами так, что не прожёг бы.

— Бабка промежуточно подбила бабки, — скаламбурил Тёма. — И как думаешь, кому продашь холмик? Голландцам или китаёзам?

— А причём тут китайцы? — удивился я.

— Ну а кто за последние несколько десятков лет только и делал, что открывал да приобретал всё редкое и радиоактивное? Думаю, товарищи предложат хорошую цену, Дим. Но решать, конечно, тебе. Ты что думаешь, Серёг?

Лорд не ответил. Он что-то строчил в планшете с такой скоростью, что пальцев не видно было.

— Я вот думаю, за пару дней обнюхают научники горку — и по домам. Выставишь её на аукцион, будешь ставки принимать. Лафа, — прищур Головина никак не «бился» с аудиорядом. Я продолжал хранить молчание. До тех пор, пока Ланевский не выдохнул длинно, прочитав что-то в пиликнувшем планшете и отложив его в сторону.

— Перестраховал, — пояснил он непонятно на мой вопросительный взгляд. Пришлось сделать эдакий округлый жест ладонью, мол, «ну и?».

— Твою и наши жизни и здоровье перестраховал, и девчонок. И детей. И основные предприятия, но там чуть больше времени займёт. Англичане ставки задрали, чуйка у них — как у легавых. Пришлось через Италию и арабов, — со второго раза он справился получше, но легче от этого снова не стало. Мы замолчали.

Реалист внутри, кажется, из последних сил сдерживался, чтобы не отхлестать впавшего в истерику скептика по щекам. Тот выдавал на-гора́ один за другим леденящие душу сценарии, где по нам исходили слюной Ми-6, ЦРУ, Мосад, ISI*, МГБ КНР и всякая шелупонь, вроде Коза Ностры, Якудза, Триад и прочих сальвадорских муравьёв**. И эти деятельные граждане так жаждали близкого знакомства с нашими активами, что не могли ни спать, ни кушать. Было предельно ясно, что ждать от них, голодных и измученных бессонницей, чего-то хорошего — крайне ошибочно.

— Тём, — продолжая в упор хмуро смотреть на Качвано Пэндо, негромко произнес я. И продолжил, краем глаза заметив, что Головин повернулся ко мне, — вероятность того, что инфа из этой бумаги вылетит за охваченный твоими периметр, в процентах?

— Сто, Дим, — кисло ответил тот.

— Криво спросил, да. Вероятность того, что это произойдёт в ближайшую неделю, и не от нас троих?

— Десять, навскидку. Если наука останется здесь — четыре, наверное, — он говорил медленно, будто пытался услышать мои мысли.

— Так, мужики. На всякий случай — простите меня. Кто ж знал, что тут кроме малярии и прочих жёлтых лихорадок ещё и такой триппер водится, — поморщился я. А парни наоборот вроде как оживились. — Нужен борт на Москву, прямой, скорый, чем быстрее.

Лорд тут же подхватил планшет. А Головин протянул мне чёрную трубку спутникового телефона с откинутой здоровой антенной. Повезло мне с друзьями.

Номер набирал по памяти. Она удивилась, потому как и предположить не могла, что именно эти цифры понадобятся прямо здесь и сейчас, но не подвела. Гудки прервал спокойный, уверенный, негромкий баритон:

— Я слушаю!

— Здравствуйте, отче. Дмитрий Волков беспокоит. Уделите минуту? — оба друга вытаращились на меня. Они явно ждали других слов.

— Здравствуй, Дима! Рад слышать тебя, как раз на прошлой неделе вспоминал наш с тобой разговор в Могилёве, — то, что голос в трубке насторожился, почуял только внутренний скептик, с его оголёнными нервами. В остальном же фразы звучали всё так же уверенно и даже приветливо.

— Вот и я решил к нему вернуться, отец Ларион. Мы сможем встретиться сегодня ближе к вечеру или завтра в первой половине дня?

— А… ты успеешь? — с сомнением уточнил собеседник.

Внутренний фаталист, не вставая из кустов, затянул слезливо: «На дере-е-евне нигде-е-е нам не спрятаться», тыча в небо фиги гипотетическим спутникам-шпионам. Скептик взвыл на мотив арии князя Игоря: «О, дайте, дайте мне лопату! Мне схорониться надо поскорей!». И лишь реалист, пытаясь хоть как-то угомонить этих танзанских соловьёв, взывая к разуму, напоминал, что наш маршрут к подаренному на свадьбы острову особой тайной не был, а оттуда тоже лететь не близко.

— Успею, — опять я сперва кивнул, а потом продублировал словами.

— Хорошо. Я с утра буду в монастыре Истринском. В соборе найдёшь меня, в полдень. Тебя проводят. Один будешь? — в трубке что-то шелестело и еле слышно щёлкало бумагой и клавишами.

— Со мной будет Артём Головин.

— Хорошо. Тогда до завтра. Ангела в дорогу, Дима!

— Благодарю Вас, отче! — искренне ответил я и отдал трубку Тёме.

— Никак, грехи замаливать собрался? — спросил он, убрав аппарат и помолчав.

— Ага. Твои, — так же, после паузы, ответил я.

— Устанешь пыль глотать, — тут же отозвался Головин.

— Даже не сомневаюсь, — с той же задумчивостью согласился я.

— А ты чего такой отрешённый сидишь? Если я тебя правильно понял — какой-никакой планчик, а у тебя уже имеется, — заинтересовался приключенец. Он вообще, кажется, начинал бить копытом потихоньку, почуяв вырисовывавшиеся цели и задачи.

— Да именно что какой-никакой, — вздохнул я. — А отрешённый, как ты неожиданно красиво заметил, потому что боюсь, как бы компасом не убило…

— Чем-чем? — хором удивились друзья.

— Компасом, чем. Надежда, мой компас земной, как пить дать убьёт, — состроил я глубоко трагическое лицо.

— Это — да, — согласился Ланевский. — Чем отдариваться будешь — ума не приложу.

— Отдариться — дело несложное. Подарок-то я давно придумал. Вот добыть его — как в сказках, чувствую, выйдет: сапоги железные стопчем с ногами вместе до самой задницы.

— А какая легенда будет? — уточнил Головин. — Мы ж не с неба капелька: были и пропали.

— Рыбалка опять? — предположил Лорд.

— Ага. Собрались поутру на крокодилов. Мотыля взяли, опарышей, — романтически начал Тёма. — А Волков, гад, со своей удачей подлой возьми да и Кракена поймай.

— Похоже вышло, согласен, — невозмутимо кивнул Серёга. И мы, переглянувшись, заржали.

— Так, комсостав хохочет — значит, всё в порядке, — резюмировала подходящая Фетова. — Доведёте до личного состава в части, касающейся?

— Баб Зин, сколько нужно времени на доскональное изучение рельефа, факторов концентрации и прочих сложных слов? — уточнил я, отсмеявшись, сделав упор на слове «доскональное».

— Ну, ежели с помощниками вашими, да с имеющимся фондом… — легенда сделала вид, будто что-то высчитывала, но по глазам было видно — шутит, — то неделю, не меньше!

— Отлично! Просто замечательно! — воодушевился я. — Тогда так: скоро приедет наш друг Илья, поможет со всем необходимым, а если будет нужно — прокатит до Мсанжилэ. Правда, не уверен, что она так часто выходит на люди. Говорят — не балует она шамбала явлениями последнее время.

— Ничего, мне главное — доехать до баобаба ейного. Я слово заветное знаю, — вмиг поймала волну бабка.

— Тогда нет разговоров — свозит, побеседуете, чайку попьёте из половника, — вроде как шутливо продолжил я. Отметив, как вздрогнула Зинаида Николаевна на последней фразе, вперившись в меня таким острым взором, что сразу Второв вспомнился с его обсидиановым взглядом.