Дубль два. Книга вторая (СИ) - Дмитриев Олег

— Научишь так же глаза отводить? — спросил я у Осины, снова найдя ту точку на сфере, через которую выходил с ним на прямую связь.

— Уже умеешь, ничего сложного, — отозвался Ося тут же. — Только пока на одного-двоих максимум работать будет. Чтобы пузырь больше получился — тренироваться надо дольше.

Видимо, он имел в виду ту сферу-ауру. Да, термины «шар», «коло» и уж тем более «пузырь» проигрывали по торжественности, конечно.

— А как?

— Контуры-края по цвету подгони под округу — и всё, станешь невидимкой. Сперва не шевелясь потренируйся, потом в движении — это сложнее. А ты почему время от времени скорость сбавляешь? Дорога, вроде, позволяет.

Я рассказал про хитрые выдумки государственных радетелей за безопасность дорожного движения, которых в последнее время стало уж совсем много — камеры, что сами делали всю работу: фотографировали машину, фиксировали номер, время, скорость. И практически сами же отправляли «письма счастья» водителю, поздравляя с тем, что стоимость поездки составила столько-то рублей, которые можно оплатить со скидкой по ссылке ниже.

Ося слушал внимательно, изредка вклеивая непечатные комментарии.

— Ополоумели двуногие вконец. А ну как эта железка поломается и начнёт штрафы кому попало выписывать, от балды? Народ же за вилы похватается!

— Это вряд ли. Народ начнёт письма писать гневные, порицать, клеймить и развенчивать, — покачал головой я, пробуя то, чему научило Древо. Неожиданно было видеть, как по одному пропадали пальцы на руле, когда удавалось подобрать нужный цвет ауры-биополя.

— Ещё и измельчали, тьфу, стыдобища! Вместо гуляний, волнений и революций — анонимки строчить, это ж надо? — продолжал сетовать Ося. — А эти приблуды, как ты говоришь? Камеры? Они же хрупкие, наверное? Сшиб палкой — и катайся себе сколь хошь?

— Они в коробках железных. И вешают их в городах так, чтоб на одну две другие смотрели: пока идёшь вторую сшибать — за тобой уже наряд выехал.

— Мне кажется, Перикл что-то другое планировал, когда демократию свою выдумывал, — неожиданные ремарки Древа продолжали выбивать почву из-под ног.

— Ну вот так теперь, — я даже руками развёл, удивив Линку. Она не слышала наш с Осиной разговор, поэтому с её стороны я тоже выглядел, пожалуй, тревожно: сидел себе, рулил-рулил, и вдруг руки в стороны, вроде как: «Выходим, граждане, конечная! Поезд дальше не идёт».

Ося интереса ради спалил-таки одну камеру. Про то, как и чем можно было трём росточкам из трёхлитровой банки на ходу сделать так, чтобы из глазастого ящика на железном столбе повалил белый дым — даже думать не хотелось. Хотя — вру, хотелось, да ещё как. Кажется, я никак не желал свыкаться с мыслью о том, что рядом с этими двумя всегда буду чувствовать себя сопливым недоучкой. И стойко сносил издевательские комментарии Древа и Хранителя. Вбирая по крупинкам то, что было полезно, нужно и интересно. То есть практически всё.

— Нет, этим глаза не отведёшь. Нету глаз-то у них. Так что только палить, — размышлял баночный террорист, будто беседуя сам с собой. На нашем с ним закрытом канале.

— А если помехи навести? — предположил я, без особой надежды на понимание. — У них же там передатчики какие-то, наверное, есть? Как-то же они в одну систему связаны? Или скачок напряжения дать…

— Ну, вон на той, что задымила, я как раз напруги и добавил. И — бац! Новый Папа! — Ося явно гордился новым навыком в деле уничтожения враждебной техники. А замечания его по-прежнему удивляли. Где бы ещё вспомнить про белый дым из трубы Ватикана, как не на забытой всеми Богами далёкой от совершенства двухполосной трассе посреди лесов и болот Вологодчины?

— Правда, накладно это, да и толку никакого. Если вдоль всего нашего пути будут эти камеры гаснуть — дурак только неладное не заподозрит. А среди тех, кто за нами по пятам идёт, дурных нету. И где схорониться — ума не приложу, — этим признанием он откровенно расстроил. Оставалось надеяться только на местного Мастера. И Хранителя. Про которого никто ничего не говорил. Или не знал.

Городов не было уже давно, а за последний час и деревеньки перестали попадаться. Справа за стеной елового леса чувствовалась болотина, древняя, матёрая. Слева — какие-то несерьёзные озерца, россыпью раскиданные по березнячку. Машин навстречу проехало за час штуки три, попутных — ни одной. Пожалуй, если где и можно было попробовать потеряться от ищеек — так это в таких вот глухих краях, среди скрытых лесами крохотных поселений, что из царей уверенно помнили, наверное, только Гороха. В остальных, более новых, путались.

Когда до конечной точки маршрута, которой я расплывчато указал просто город Белозёрск, оставалось около получаса, навык управления цветами биополя прокачался настолько, что удалось сделать то, о чём говорило Древо. Но, пожалуй, стоило бы предупреждать о таком…

Девчонки взвизгнули одновременно, хором, когда я «пропал». Энджи бросилась хватать опустевший руль, и завизжала ещё громче, отшатнувшись к окну, когда наткнулась на невидимые руки на нём. Павлик звонко хохотал, явно неверно оценив начавшуюся шумную суматоху вокруг.

— Вы чего, эй? — удивлённо спросил я девчат.

— Проявись, придурок, — флегматично сообщил сзади Сергий. — Гриффин нашёлся, тоже мне.

— Кто нашёлся? — голос Лины дрожал, как и губы.

— Гриффин же. Про него Уэллс ещё книжку сочинил. Неужто не читала? — спокойный, как ни в чём не бывало, тон Хранителя подействовал — девчата чуть успокоились.

— Как-то из головы вылетело, — прошептала Энджи, глядя на то, как я «проявляюсь» на том же самом месте, в той же самой позе.

— Человек-невидимка? — Алиса неуверенно посмотрела на деда. Странно, уж кто-кто, а она-то точно должна всех героев всех книг поголовно знать, с её-то историей.

— Он, — удовлетворённо кивнул Сергий. — Оська, знать, и эту штуку Аспиду рассказал. Силён, бродяга — я дольше учился. Гораздо.

Недовольством и завистью в его словах и не пахло. Он будто поздравлял меня с получением диплома или окончанием школы, от души гордясь моими успехами. Было неожиданно приятно. Очень.

— Ты когда в следующий раз так делать будешь — предупреждай, пожалуйста, — попросила Энджи, а сзади кивнула и поддакнула сестрёнка.

— Не подумал, Лин, прости. И не уверен был, что получится. Обещаю, что больше без спросу шалить не стану, — кивнул я.

— Зарекалась… ворона зёрнышка не клевать, — протянул сзади Хранитель. Хмыкнуло согласно Древо. Хвалить эти двое явно долго не умели. И не собирались.

В городок въехали по Красноармейской улице. По обе стороны тянулся частный сектор, как это принято было называть в городах побольше. Дома не выше трёх этажей, по большей части — деревенские избы, чередовались с гаражами и сараями, выходившими воротами на проезжую часть. Из, пожалуй, пары десятков увиденных построек, модным сайдингом или крышами из металлопрофиля хвастались две-три. Остальные выглядели так, что снова захотелось какого-то подтверждения хронологии. Редкие пожилые иномарки, стоявшие у заборов, казались декорациями из какого-то другого фильма. А когда дорога упёрлась в огороженную заросшим рвом насыпь земляного вала, за которым, судя по карте, находились местные кремль, собор и музей, стало ещё труднее. От этого места веяло вечностью. На фоне которой дорожные знаки, машины и люди в условно современной одежде, смотрелись откровенно лишними.

— А что за памятник нам нужен? — спросил я, объезжая ямы на асфальте. Или, скорее, ища следы асфальта среди ям.

— Ты нерусский, что ли? — удивился Хранитель, только что носом не прижимавшийся к оконному стеклу. — Вон, на тракт давай ехай. Только медленно. Ты на дорогу гляди, а мы по сторонам.

Понятнее снова не стало ничуть. Ехать быстрее оказалось решительно невозможно — дорога была зубодробительная. Тракт, названный так дедом, судя по табличкам теперь звался Советским проспектом. То, что начинался он от въезда в древний кремль за земляным валом, ничуть не смущало ни его, ни тех, кто его переименовывал. Прав был Ося: про что говорим — в то и верим. И память у нас, человечков, короткая необычайно.