Демон Жадности. Тетралогия (СИ) - Розин Юрий

Она была моим ядром, моим артефактом, моим проклятием и моим спасением. И она ревностно охраняла свою монополию.

Грот вокруг меня, еще недавно ломившийся от сокровищ, был пуст. Абсолютно, оглушительно пуст. Стеллажи стояли голые, ящики исчезли, с пола был сметен даже намек на золотую пыль от поглощенных реликтов.

Лишь гладкий, отполированный камень отражал тусклый свет, исходящий от моей кожи. Процесс прорыва явно занял куда больше времени, чем я предполагал, и мои ребята, верные приказу, вынесли все до последней песчинки.

Однако я не видел вокруг себя никого, кто ожидал бы моего пробуждения. Значит, прошло не слишком много времени и моего возвращения не ждали, глядя на часы. Решив не торопиться, я остался сидеть на холодном камне, сосредоточившись на внутренних ощущениях.

Буйство маны после прорыва еще не полностью улеглось. Энергия Предания, могущественная и чужая, все еще гуляла по моим вновь обретенным «артериям» и «венам» волнами, и мне требовалось время, чтобы окончательно приручить ее, сделать своей.

Я начал с медленного, глубокого дыхания, мысленно направляя алые потоки, заставляя их течь ровнее, подчиняя их ритму биения своего – теперь уже совсем иного – сердца.

Параллельно я оценивал масштаб изменений. Как и при прорыве на Хронику, мне не пришлось проходить стадию Пролога. Моя мана‑сеть, это уникальное творение Маски, снова сработала как готовое, совершенное ядро.

Я оказался сразу на Завязке Предания. И с этой высоты открывался пугающий вид на дальнейший путь.

Энергия, необходимая для прорыва на следующую стадию, Развитие Предания, была невообразимой. Мысленно я перевел ее в эквивалент золота – вышло около пятисот миллиардов.

Эта цифра была абсурдной. Ни одна малая страна, даже если бы я выжал из нее все соки, продал в рабство все население и распродал каждую песчинку ее Руин, не смогла бы обеспечить такую сумму. Такие ресурсы были подвластны лишь высшим империям вроде Роделиона.

Но и сила, которую я обрел, соответствовала цене. Все мои артефактные татуировки, покрывающие тело, совершили качественный скачок вместе со мной. Они тоже достигли уровня Предания.

Правда, теперь их относительная мощь по сравнению с обычными артефактами того же ранга снизилась примерно до двух третей. Но это была бессмысленная и жалкая жалоба. Ведь у меня сейчас было под рукой – вернее, под кожей, было десять полноценных артефактов Предания. Десять.

«Радагар» – усиление. «Прилар» – ускорение. «Золотой храм» – защита. «Жанна» – исцеление. «Юдифь» – восприятие. «Урия» – повышение возможностей мозга. «Ивола» – расширение возможностей мана‑сети. «Ольва» – маскировка. «Энго» – ближний бой. «Грюнер» – дальний.

Помимо этого у меня было около десятка «малых» татуировок, с уникальными свойствами, которые не получилось объединить ради повышения мощи. Их средняя эффективность равнялась примерно одной пятой от того, что я получил бы, используя настоящие артефакты уровня Предания.

Но даже так каждая из них была могущественным орудием. А все вместе они создавали невероятный синергетический эффект.

Я чувствовал, что моя сила сразу после прорыва, находясь на Завязке Предания, не уступала мощи Артефактора на стадии Кульминации. Это был колоссальный разрыв, и он вселял в меня невероятно приятную уверенность в завтрашнем дне.

###

Прошло уже больше полутора суток, как я погрузился в процесс стабилизации своей маны, и мощь ранга Предания наконец‑то почти полностью подчинилась мне. Еще немного, и я был готов встать, чтобы оценить новую реальность за пределами этой каменной утробы.

Именно в этот момент я ощутил их. Четыре сигнала. Четыре стремительных, как падающие звезды, клубка сконцентрированной мощи, не уступающей моей.

Ауры Предания.

Они приближались ко мне с такой скоростью, что не оставляли сомнений в их цели. И среди них – один знакомый, более слабый след. Силар. В этот момент я бы удивился тому, что могу так точно определять людей по одной только их мане сквозь множество стен, но ситуация была немного не располагающей к удивлениям.

Минуту спустя в проеме, ведущем в сокровищницу, возникли силуэты. Первым вошел Силар. Его лицо было напряжено, а поза выдавала неестественную скованность. За ним, бесшумно ступая по отполированному камню, проследовали четверо незнакомцев.

Их одежда была единообразной и функциональной до стерильности: черные, облегающие костюмы из плотной ткани, усиленные нагрудниками, наплечниками, крагами и поножами из темного, матового металла.

Ни гербов, ни опознавательных знаков – только чистая, отточенная угроза. Они двигались с непринужденной синхронностью, их взгляды, холодные и оценивающие, скользнули по пустым стеллажам, а затем уставились на меня.

Силар сделал шаг вперед.

– Мак, – начал он, и я видел, как напряглись мышцы на его шее. – Это… господа из «Ока Шести». Явились для переговоров.

Он замолчал, сглотнув, и его взгляд на мгновение встретился с моим, полный немых извинения и предостережения.

– Я… я принял решение их провести. Понял, что нам самим… не справиться.

Я медленно поднялся на ноги. Тело отзывалось на движение ровным, могущественным гулом, будто просыпался спящий великан. Я кивнул Силару, мое лицо оставалось невозмутимым маской.

– Все в порядке, Силар, – мой голос прозвучал ровно, без единой нотки упрека или удивления. – Ты правильно поступил. Можешь идти.

Силар бросил на меня последний быстрый взгляд, полный невысказанных предупреждений, развернулся и вышел из зала, оставив меня наедине с четверкой. Первым делом нужно было понять их истинную цель, хотя она и так висела в воздухе.

– Для чего пожаловали, господа? – спросил я, мой голос был ровным, без вызова, но и без подобострастия.

Тот, что стоял в центре, мужчина с острыми чертами лица и холодными глазами, усмехнулся. Его улыбка не дошла до глаз.

– Прекращай изображать из себя невинность. Ты находишься в сердце Жемчужного Грота. Твоими стараниями погибла Нешала – второсортный, не способный создать ядро маны, но все‑таки Артефактор Предания. По твоему приказу, насколько мы поняли, сейчас Перекресток опустошается подчистую. Неужели ты думаешь, мы поверим, что ты не знаешь ответа на этот вопрос?

– Что же, резонное замечание. Тогда позвольте прояснить, – парировал я. – «Оку Шести» здесь больше нечего делать. Перекресток занят тридцать пятой дивизией Коалиции. Все выжившие пираты будут переданы под трибунал. Сами Руины подвергнутся процедуре перезаселения под контролем Коалиции. Пиратский альянс не просто распущен, он уничтожен. Больше некому вам служить здесь. Так что ваш визит запоздал и я настоятельно рекомендую вам развернуться и вернуться в Роделион.

Представитель «Ока» покачал головой, его улыбка стала снисходительной.

– Какая‑то провинциальная дивизия – не угроза для нас. И не станет ею. Если ты ценишь свою жизнь и жизни своих людей, то соберешь свой батальон и покинешь эти Руины. Сейчас же. Все добро из Грота, всех оставшихся людей и все, что вы насобирали из города, разумеется, вы оставите здесь. Надо же нам с чего‑то начать, раз уж ты попортил нам малину. Иначе вас ждет смерть.

Я усмехнулся про себя. И это – угроза преступной организации масштаба высшей империи, способной без труда послать четверых Преданий? Смешно.

Они правда вряд ли боялись дивизии как таковой – три Предания во всей дивизии, тогда как «Око Шести» наверняка могло без труда выставить еще далеко не одного Артефактора этого ранга помимо этих четверых.

Но открытый конфликт с самой Коалицией? За четыре месяца, готовясь к путешествию в Роделион, я постарался изучить вопрос, насколько мог подробно с учетом ограниченной информации, доступной в архивах дивизии.

И, если я понял все правильно, а так скорее всего и было, в Роделионе Коалиция и сама империя были связаны куда теснее, чем были связаны тридцать пятая дивизия и страны типа Амалиса или Зейса.

Коалиция по прежнему оставалась независимой наемной армией и у Роделиона, разумеется, были свои войска. Но, так как на одну империю приходилось аж четыре корпуса Коалиции, то есть именно империя была выше по статусу и возможностям, Коалиции приходилось постоянно идти на определенные уступки правительству.