Император Пограничья 10 (СИ) - Астахов Евгений Евгеньевич

Доктор примерил тёмно-синий костюм из тончайшей шерсти, и я одобрительно кивнул. Дорого, но без кричащей роскоши. К костюму добавились золотые запонки с сапфирами, массивный перстень с печатью и швейцарские часы, которые стоили как небольшое поместье.

— Bene, bene, — Джованни крутился перед зеркалом. — Я выгляжу как настоящий… как вы говорите… магнат!

— Теперь легенда, — я сел напротив него. — Слушайте внимательно. Ваша компания называется «Альпийские металлы». Головной офис в Ваду́це, представительства в Милане и Цюрихе. Это важно, потому что единственная жила Сумеречной стали в Европе находится в Альпах.

Альбинони достал блокнот и начал записывать. Я продолжил:

— Жилой владеет княжество Лихтенштейна, и их офисы действительно имеются в тех городах. Проверить информацию о поставках практически невозможно — они не пускают чужаков. Это наше преимущество.

— Si, si, род Вавилонских является весьма закрытым. А если спросят технические детали? — забеспокоился итальянец.

— Для этого Василиса два дня обучала вас тонкостям металлургии Сумеречной стали. Вы же не забыли про температуру плавления и особенности легирования?

— Тысяча девятьсот градусов для первичной плавки, специальные флюсы на основе… — начал было Джованни.

— Достаточно, — я поднял руку. — Коршунов предоставил актуальные цены на металлы в Европе. Изучили?

Доктор кивнул, на этот раз без театральности. Я оценил, как быстро он переключался в рабочий режим.

— С собой повезёте пять слитков Сумеречной стали. На каждом — клеймо того самого княжества.

Лично их наносил.

Мы перешли к репетиции. Я играл роль заинтересованного покупателя, задавая каверзные вопросы. Джованни поначалу нервничал, путался в деталях, но постепенно вошёл в роль. Его природная театральность здесь оказалась кстати.

— Почему именно сейчас вы решили выйти на русский рынок? — спросил я.

— О, синьор! — Альбинони развёл руками. — Европа сейчас… как бы сказать… неспокойна. Слишком много политики! А Содружество — стабильный рынок, хорошие цены. Мы думаем о будущем!

— Неплохо. Но не переигрывайте с жестами. Помните — вы солидный бизнесмен, а не оперный тенор.

Итальянец слегка обиделся, но кивнул. Мы прогнали ещё десяток сценариев, пока я не остался доволен.

— Последнее и самое важное, — я встал и подошёл к окну. — Вам нужно быть видным, но не слишком запоминающимся. Пусть все знают, что приехал богатый итальянец с Сумеречной сталью. Но чтобы потом никто не смог точно описать вашу внешность.

— Как это сделать? — растерялся Джованни.

— Говорите много, но ни о чём конкретном. Будьте щедры на комплименты, но не флиртуйте. Обещайте подумать, но не давайте твёрдых обязательств. И главное — через день вы исчезнете. Срочный вызов в Европу, семейные обстоятельства, что угодно.

На следующее утро мы выехали из Угрюма. Я взял один из новеньких Муромцев и направился в Москву через Покров. Джованни с сопровождением — тремя «телохранителями» в дорогих костюмах — поехал другой дорогой, свернув после Покрова на юг. Телохранители были людьми Коршунова, профессионалами своего дела.

С итальянцем также ехала «переводчица» — миловидная девушка, которая действительно знала итальянский и должна была говорить на русском, создавая впечатление, что Боскетти плохо владеет языком. Хотя Джованни прекрасно говорил по-русски, эта уловка давала ему время на обдумывание ответов.

Перед отъездом я в последний раз проверил содержимое «дипломата» итальянца. Слитки Сумеречной стали отливали характерным синеватым блеском, клейма выглядели аутентично. Документы лежали в идеальном порядке.

— В Москве вас встретит автомобиль представительского класса, — напомнил я. — И не забудьте поменять свой магофон на экземпляр последней модели. Образ должен быть цельным.

— Не волнуйтесь, mio caro! — Джованни похлопал меня по плечу. — Я мог бы играть на сцене Ла Скала! Эта роль для меня — пустяк!

Я лишь покачал головой. Оставалось надеяться, что его артистизм не подведёт нас в самый ответственный момент. План был рискованный, но другого способа выиграть время на усиление и обыграть конкурентов я не видел.

Машина итальянца скрылась за поворотом, и я сел в свой внедорожник. Гаврила уже ждал на водительском сиденье.

— В Москву, воевода?

— В Москву, — подтвердил я, откидываясь на сиденье. — И помолись всем святым, чтобы наш итальянский артист не наделал глупостей.

Ресторан «Золотой феникс» встретил меня приглушённым светом хрустальных люстр и негромким перезвоном столового серебра. Коршунов не ошибся — это действительно было самое престижное заведение Московского Бастиона. Мраморные колонны, расписные потолки, официанты в безупречной униформе. И главное — за угловым столиком уже сидели те, ради кого затевался весь спектакль.

Представители рода Яковлевых — два мужчины в дорогих костюмах — неспешно ужинали, обсуждая что-то над бокалами вина. Младший, судя по фамильному сходству, был сыном главы рода. Старший, насколько нам известно, его советник. Я прошёл мимо, делая вид, что не замечаю их пристального взгляда.

Джованни уже ждал меня за столиком у окна. Итальянец преобразился до неузнаваемости — в дорогом костюме, с золотыми часами на запястье, он выглядел настоящим европейским финансовым тузом. Рядом сидела «переводчица», которая должна была создавать иллюзию языкового барьера.

— Signore Платонов! — воскликнул Альбинони, вставая навстречу. — Benvenuto, добро пожаловать!

Мы обменялись рукопожатиями. Джованни жестом пригласил меня сесть, и тут же на столе появился кожаный кейс. Итальянец открыл его с театральной торжественностью, и я громко присвистнул, привлекая внимание людей за ближайшими столиками. Пять слитков Сумеречной стали отливали характерным синеватым блеском в свете ламп.

— Ecco, вот образцы, — Джованни взял один слиток и протянул мне.

— Чистейшая Сумеречная сталь из Альп, — перевела его переводчица. — Посмотрите клеймо — княжество Лихтенштейн.

Я внимательно изучил металл, чувствуя своим даром его структуру. Клеймо выглядело аутентично, будто слитку не один десяток лет.

— Сколько вы можете поставлять? — спросил я достаточно громко, чтобы услышали за соседним столиком.

Переводчица быстро перевела, и Джованни развёл руками:

— Due tonnellate al mese…

— Две тонны в месяц для начала. Если всё пойдёт хорошо — можем увеличить до пяти.

Я заметил, как напряглись Яковлевы. Пять тонн в месяц — это серьёзный объём, способный пошатнуть их монополию.

— И по какой цене? — продолжил я игру.

— Ottocento rubli per un chilo, — Джованни назвал цену с непроницаемым лицом.

— Восемьсот рублей за килограмм, — торопливо отозвалась переводчица.

— Восемьсот⁈ — я громко возмутился, привлекая внимание половины зала. — Да вы с ума сошли! Демидовы продают по семьсот пятьдесят! — неубедительно соврал я, пытаясь выбить «скидку».

— Demidov? — итальянец презрительно фыркнул. — Их сталь… come si dice… второй сорт!

— Наша технология добычи — революционная! — синхронно дублировала переводчица. — Мы используем новейшие европейские методы обогащения руды! Вдобавок, мы хорошо изучили местный рынок. Демидовы продают килограмм за девятьсот рублей. Наша цена значительно выгоднее, будьте благодарны за то, что мы предоставили вам подобный дисконт, чтобы выйти на ваш рынок.

— Семьсот, и ни копейкой больше! — я стукнул кулаком по столу, заставив задрожать бокалы.

— Impossibile! — Джованни всплеснул руками.

— Вы хотите разорить честного предпринимателя? Семьсот девяносто — минимум!

— Убедили! Давайте ваш договор.

Мне протянули заранее заготовленный пакет документов, и я поставил размашистую подпись. Краем глаза я видел, как младший Яковлев что-то шептал своему спутнику. Старший кивнул и встал из-за стола.

Вскоре стало ясно куда он направляется. В точности к нам.

— Прошу прощения за вмешательство, господа, — он вежливо поклонился. — Случайно услышал ваш разговор. Позвольте представиться — Фёдор Степанович Бубнов, представляю интересы рода Яковлевых.