Адвокат Империи 14 (СИ) - Фабер Ник

— Но разве это этично? — поинтересовался я. — Ты будешь и дальше защищать заведомо виновного человека и будешь стараться добиться для него оправдательного приговора. Оправдательного, Екатерина. За убийство. Разве это не является подрывом доверия к профессии?

— Пф-ф-ф, — фыркнула она. — Я юрист, а не жрица морализма. Адвокат защищает человека, а не истину. Не наша задача устанавливать объективную правду. Наша задача — это защита прав и интересов клиента…

С одной из задних парт раздался весёлый смешок.

— Да? — раздался голос. — А если он насильник? Что, проявишь к нему точно такое же отстранённое отношение, а? Вот обрадовалась бы твоя сестра, если бы узнала…

— Рот закрой! — рявкнула Екатерина, рывком обернувшись, а всё внутри неё вспыхнуло таким гневом, что я всерьез забеспокоился, а не воспламенится ли она.

— Шарфин! — Я нашёл глазами этого пижона. — Если хочешь что-то сказать, то в следующий раз поднимай руку. Ты меня понял?

Видно, что его прёт. Парень прямо сдерживается, чтобы не расхохотаться. Будто издеваясь, он, словно послушный школьник, поднял руку.

— Слушаю тебя, Шарфин, — вздохнув сказал я.

— О, я просто хотел узнать, с каким лицом она будет защищать кого-то вроде человека, который изнасиловал её сестру, — с явной и надменной насмешкой в голосе сказал он. — Ну тут же налицо этический конфликт. Как же наша Катенька будет выполнять свою работу, если её…

— Она будет делать её с точно таким же лицом, с каким хирург оперирует убийцу, — резко произнёс я, перебив его на полуслове. — Но раз уж ты такой умный, то ответь мне на вопрос. Когда адвокат может отказаться от дела, если соглашение уже подписано?

Шарфин пожал плечами, что вызвало у меня приступ сильного раздражения.

— Я тебе вопрос задал, Шарфин. Изволь отвечать, когда тебя спрашивают. И встань.

Юрий явно не ожидал подобного. Да и не особо хотел отвечать. Тем не менее ему пришлось. Чуть ли не закатив глаза, он поднялся на ноги.

— Когда клиент не платит. Деньги кончились — закончилась и защита. Всё просто.

— Да что ты? — съязвил я. — А если это дело о жизни и смерти и суд в понедельник? Ты что? Уходишь домой в пятницу?

— А что? — фыркнул он. — Мы не занимаемся благотворительностью. Я что, должен работать бесплатно?

— Иногда да, — жёстко ответил я. — Если твой отказ от защиты несёт непоправимый вред клиенту, а ты не обеспечил замены, то ты не адвокат. Ты жалкий трус и беглец, который пасует перед трудностями. Хочешь свободы? Она дорого стоит. Сядь на место и не возникай, если я тебя не спросил.

Скорчив недовольную рожу, Шарфин опустился обратно за свой стол.

— Ты тоже садись, Кать, — уже куда мягче произнёс я, обращаясь к девушке. — Ты молодец. Отлично ответила.

Когда она садилась, то я заметил на её лице лёгкую, едва заметную улыбку, а её эмоции стали немного светлее.

Встав со стула, я прошёл в центр аудитории.

— Запомните одну простую вещь. Пока вы не заключили договор с клиентом о защите его интересов и не подписали его, вы вольны уйти. Но! — Я поднял указательный палец. — Если вы это сделали, то с этого момента перестаёте быть просто человеком. Вы структура. Инструмент, который должен выполнить задачу по защите прав и интересов. Потому что права и интересы нашего клиента — это что? Алина?

Дьякова хлопнула пару раз глазами, но очень остро сориентировалась.

— Права и интересы клиента первостепенны, — ответила она, быстро вспомнив мой постулат с первой лекции, чем заслужила одобрительный кивок.

— Молодец. Правильно. Запомните это хорошенько. Когда вы покинете университет и выйдете в реальный мир, то обнаружите, что абсолютно все твёрдые правила и постулаты, на которых строится ваше образование, там, за воротами университета, могут не работать. Они могут искажаться в угоду ситуации. Могут вообще исчезнуть. Никаких правильных ответов там уже не будет. Только последствия вашего выбора. Для клиента, для суда, для вас самих и для вашей репутации. Это и есть адвокатская этика. Не набор заповедей. Это территория выбора, где каждый шаг стоит очень дорого. Запомните это. Очень хорошенько запомните…

Меня прервал прозвеневший звонок. Бросив короткий взгляд на экран телефона, с удивлением обнаружил, что всё правильно. Лекция уже закончилась.

— На сегодня всё, — сказал я им. — На следующем занятии займёмся проблемами унификации этики, так что подготовьтесь.

Пока они собирали вещи и постепенно покидали кабинет, я взял мобильник и написал короткое сообщение. Надеюсь, что он ответит, потому что поговорить мне с ним хотелось…

— Рахманов?

Подняв голову, обнаружил стоящую у двери женщину лет сорока. На то, чтобы вспомнить, что она была одним из ректорских секретарей, у меня ушло всего несколько секунд. Была ещё одна, с которой я уже успел познакомиться. Та ещё стерва. У этой хоть выражение на лице добродушное, что как-то сразу настраивало на разговор.

— Да?

— Я Галина Абрамова, секретарь Аркадия Ростиславовича, — представилась она. — Ректор попросил вас зайти к нему. Прямо сейчас.

Глава 10

Ответ на отправленное мною сообщение пришёл в тот момент, когда я натягивал куртку, спускаясь по лестнице.

«В шесть вечера. Возьми мне классическую с маринованной капустой и морковью по-корейски.»

Извращенец. Нет, конечно же я понимаю, если бы он попросил туда жареной картошки бы добавить или халапеньо, но чтобы так… Ну и ладно. Главное, что договорились о встрече. А то я вообще думал, что Роман теперь будет сидеть в семейной крепости под охраной. Значит, в шесть на обычном месте. Удовлетворенно сунув телефон в карман, я вдруг задумался над любопытным вопросом.

— Слушайте, а зачем такое лично сообщать? — поинтересовался я у спускающегося передо мной по лестнице секретаря. — Могли бы и просто позвонить, вместо того чтобы ходить сюда. Холодно же.

— Во-первых, Рахманов, я никуда не ходила, — не оборачиваясь в мою сторону, заявила секретарь. — Я работала в этом корпусе, когда получила звонок от ректора. А во-вторых, если вас не устраивает способ, которым Аркадий Ростиславович сообщил вам о том, что хочет переговорить с вами, то вы можете высказать это ему свои претензии при личной встрече. Я уверена, что ему будет крайне любопытно послушать ваше недовольство его методами работы.

Голос её звучал немного чопорно. Я бы даже сказал — раздражённо. Но вот непосредственного негатива по отношению ко мне я не чувствовал. Скорее лёгкое недовольство человека, которого оторвали от его дела. Ноль процентов осуждения и сто процентов понимания, как говориться. Я тоже не люблю, когда меня отвлекают.

— Да я просто спросил, — пожал я плечами, а затем подумал о том, что она этого даже не видит. Ну и бог с ней.

Словно доказывая свои слова на деле, секретарь дошла со мной до второго этажа и скрылась в коридоре, отправившись, несомненно, по своим важным делам. Ну, а я спустился до первого, вышел на улицу и пошёл в сторону главного здания.

Похоже, что после того снежного ужаса, который обрушился на город в понедельник, погода решила наконец сменить гнев на милость. Ну, или у неё просто снег закончился. Тоже вариант, так-то. Главное, что он больше с неба не сыпался бесконечным потоком. Теперь единственным источником неприятностей становилась минусовая температура, которая вкупе с высокой влажностью так и норовила откусить тебе лицо. Какие-то жалкие минус десять ощущались градусов на шесть или семь холоднее. Благо, что идти мне было недалеко.

Дойдя до главного корпуса, поднялся на нужный этаж. А там уже и до ректорской недалеко. Представился одному из секретарей, и меня быстро проводили в кабинет.

Ректор сидел за своим столом, перебирая какие-то бумаги и держа в правой руке чашку с чёрным кофе и рисунком в виде герба университета.

Подняв голову от лежащих на столе документов, ректор посмотрел на меня.

— О, Александр. Хорошо, что ты пришёл так быстро.