Лекарь Империи 6 (СИ) - Лиманский Александр

— Серьезно, никогда? — удивился я.

— Я же дух больницы! — гордо заявил он. — Предыдущие двуногие меня никуда не брали. Да и не ездили никуда особо. А теперь — смотри, деревья! Настоящие, большие деревья! Поля! А вон — смотри, пятнистые штуки ходят и траву жуют!

— Это коровы, Фырк.

— Коровы! Какие большие! Ой, а вон та, с длинным хвостом! Кто это?

— Это лошадь.

— Огромная какая! И смотрит странно!

Его детский, неподдельный восторг отвлекал и немного успокаивал. Для него это был новый мир. Для меня — всего лишь дорога к новой проблеме.

Вероника заметила мою задумчивость.

— О чем думаешь? — она мягко коснулась моей руки.

— О бароне фон Штальберге, — ответил я. — Он просто так не приглашает. Ему что-то от меня нужно.

— Может, он просто хочет тебя отблагодарить? Познакомить с друзьями, показать свое уважение.

Она мыслит как нормальный человек. С точки зрения благодарности, дружбы, эмоций. Но большие люди мыслят другими категориями.

— Бароны не бывают просто благодарными, — тихо сказал я. — У них благодарность — это не эмоция, а инвестиция. У них всегда есть скрытые мотивы. И я должен понять, какой у него, прежде чем он сделает свой ход.

Поместье появилось за поворотом внезапно, словно выросло из земли.

Трехэтажный особняк в стиле модерн, с плавными линиями, огромными окнами и изящной башенкой, был окружен идеально ухоженным парком.

Перед ним был разбит довольно большой парк. Фонтаны, мраморные скульптуры, идеально подстриженный газон.

— Ничего себе домик! — присвистнул Фырк у меня над ухом. — Да тут можно две наших больницы разместить! И еще место для парковки останется!

Машина плавно затормозила перед парадным входом. Метрах в десяти от него расположилась небольшая стоянка которая была практически забита машинами. И надо признать, что среди них моя бы явно смотрелась инородным телом.

Лакей в костюме поспешил открыть дверцу.

Мы вышли. Вероника, слегка оробев от всего этого великолепия, крепко взяла меня под руку.

В тот же миг массивные дубовые двери распахнулись. На пороге стоял сам барон — высокий, идеально подтянутый для своих лет, в безупречно сидящем смокинге. Он бегом спускался к нам по мраморной лестнице.

— Илья Григорьевич! Какие люди! — он широко, почти по-дружески, улыбнулся. — И ваша прекрасная спутница… — он вопросительно посмотрел на девушку.

— Вероника! — представил я ее

— Рад, безмерно рад видеть вас обоих в моем скромном жилище!

Глава 9

— Рад, безмерно рад видеть вас обоих в моем скромном жилище! — произнес барон, завершая свое стремительное приветствие крепким рукопожатием.

Его улыбка была безупречной, отрепетированной, светской. Но она не достигала глаз.

В серых, как зимнее небо, глазах читался холодный, острый расчет. Хватка оказалась уверенной — рука человека, привыкшего командовать.

— Благодарим за приглашение, барон, — ответил я, машинально отмечая твердые мозоли на его ладони.

Слишком жесткие для рукояток столовых приборов. Фехтование? Или верховая езда? А может, и то, и другое. Этот человек далеко не так прост, как хочет казаться.

— О, Вероника Белова! — барон отпустил мою руку и галантно склонился к руке моей спутницы, едва касаясь губами костяшек пальцев. — Вы еще прекраснее, чем мне рассказывали. Фельдшер высшей категории в Центральной Муромской больнице, не так ли? С отличием окончили медицинское училище три года назад, специализация — экстренная хирургическая помощь?

Вероника вспыхнула до корней волос, ее пальцы судорожно сжали мою руку.

У меня же по спине пробежал холодок.

Так. Он не просто узнал ее имя. Он знает все. Отчество, место работы, ранг, квалификацию, год выпуска, специализацию. Навел справки и пробил ее по всем базам Гильдии.

Это не любезность, а демонстрация силы.

Я сохранял на лице вежливую улыбку, но внутри все напряглось. Мое предчувствие меня не обмануло.

— Ого, двуногий! — раздался в голове ехидный голос Фырка. — Да он на твою самку целое досье собрал! Это не просто любезность, это он тебе клыки показывает! Мол, «я знаю, где твое самое уязвимое место, так что веди себя хорошо».

Именно. Он показывал не просто свою осведомленность. Он показывал свою дальновидность, что он с хирургической точностью может вскрыть любой аспект моей жизни, найти каждого, кто мне дорог, и изучить его под микроскопом.

Игра, в которую меня втянули, оказалась гораздо серьезнее, чем я предполагал.

Вероника покраснела от неожиданности и смущения, ее пальцы еще крепче сжали мою руку.

— Откуда вы… как вы все это узнали?

Я не дал барону ответить ей. Вместо этого я слегка приподнял бровь и посмотрел ему прямо в глаза, мой тон из вежливого превратился в холодный.

— Барон наводил справки о тебе в Гильдии Целителей. Точнее о моей жизни и работе в больнице.

— Разумеется! — он не стал отпираться, и эта обезоруживающая честность удивила меня. — Я всегда стараюсь узнать как можно больше о людях, которых приглашаю в свой дом. Это не паранойя, господин лекарь, а элементарная предосторожность. В наше неспокойное время нужно быть весьма осторожным. Зато теперь, — он снова одарил Веронику своей безупречной улыбкой, — я могу искренне восхищаться не только красотой Вероники, но и ее профессиональными достижениями. Три официальные благодарности от пациентов за последний год — это впечатляет!

По крайней мере, он честен. Уважаю прямоту. Хотя тот факт, что он копал так глубоко, все равно настораживает. Благодарности от пациентов — это уже внутренняя информация Гильдии, которую не так-то просто получить.

— Да он просто старый параноик с деньгами! — прокомментировал у меня в голове Фырк. — Небось на всех гостей досье завел! Спорим, он даже знает, какого цвета у тебя трусы?

— Сомневаюсь, — мысленно ответил я. — Но то, что он знает все о Веронике, — это четкий сигнал.

— Прошу, проходите в главный зал! — барон развернулся и мы зашли во дворец. Он зашагал вперед, а его голос эхом разносился под высокими потолками. — Гости уже собираются. Вечер обещает быть весьма интересным. У меня для вас приготовлено несколько сюрпризов.

Сюрпризов… Не сомневаюсь.

И что-то мне подсказывает, что не все из них будут приятными.

Мы проследовали за бароном через ряд роскошных, залитых светом комнат. Паркет из темного дерева блестел как зеркало, отражая позолоту на потолках. На стенах висели картины импрессионистов, которые я видел только в учебниках по искусству, вперемешку с дикими, кричащими полотнами современного авангарда.

Вероника шла рядом, держа в руке край своего темно-синего платья, а другой крепко вцепившись в мою руку.

И вот, наконец, вошли в большой ярко освещенный зал, полный народа. На нас внимания никто не обратил. Ну, это меня точно не расстроило. А вот Вероника…

— Илья, ты видел? — шептала она, ее голос был полон благоговейного ужаса. — Это же весь высший свет Владимирской области! Вон там, у камина, княгиня Афанасьева — она владеет половиной текстильных фабрик в регионе! А там, у бара, Якушев, нефтяной магнат! И это… боже, это же заместитель губернатора!

— Ого-го! — Фырк, невидимый, метался от одной позолоченной рамы к другой, его глазки горели алчным огнем. — Смотри, двуногий! Бриллианты! Золото! У той тетки на шее камней на три наших больницы хватит! Давай стащим парочку? Я отвлеку, а ты цап — и готово! Заживем, как короли! Не надо будет в больнице тухнуть. Уедем на Мальдивы!

Я мысленно отгородился от их восторгов и паники.

Мой мозг уже переключился в свой стандартный режим: наблюдение и анализ. Профессиональная деформация, от которой не избавиться.

Я не видел светское общество. Я видел пациентов.

Княгиня Афанасьева, на которую с таким трепетом смотрела Вероника, была не просто аристократкой. Это была женщина лет шестидесяти с пергаментной кожей, едва заметным желтушным оттенком склер и сосудистыми звездочками на груди, которые не мог скрыть даже толстый слой пудры.